Сохранение буддизма и даосизма наряду с неоконфуцианством, их взаимовлияние уже в описываемый период привели к их переплетению, вылившемуся впоследствии в столь характерный для Китая религиозный синкретизм, в рамках которого наблюдалось и единство, и разнообразие обрядов и верований. Проникшие ранее в Китай ближневосточные религии (несторианство, зороастризм и манихейство) практически не участвовали в этом синтезе. В результате гонений они уже в Х в. сошли на нет.
В поэзии развивается жанр цы, зародившийся к началу Х в. в виде стихов песенного типа. Особую известность получило поэтическое творчество Су Ши (Су Дунпо) (1036-1101) и Синь Цицзи (1140-1207). Из распространившихся среди горожан сборников записанных рассказов устных сказителей - хуабэнь -в XI в. вырастает новый литературный жанр художественной прозы на разговорном языке - сяошо. В Х-ХII вв. происходит четкое отделение сугубо письменного языка (вэньянь) от разговорного, который к XII в. уже приближается к современному. На севере и на юге страны появляются два разных жанра театральных представлений - наньцзюй и юаньбэчь.
Интерес к живописи и каллиграфии охватывает просвещенные и привилегированные слои. В конце Х в. в Нанкине (столице Южной Тан) открывается придворная Академия живописи. Позже она возрождается в Кай-фэне, а затем перемещается в Ханчжоу. В начале XII в. при кайфэнском дворе организуется музей, где хранилось 6396 произведений живописи, а также другие художественные изделия (музей был разграблен во время вторжения чжурчжэней). С Х в. развиваются и обогащаются новыми чертами и приемами такие жанры живописи, как "цветы и птицы" и лирический пейзаж, ставший в период Сун особенно одухотворенным и утонченным. С развитием книгопечатания появляется книжная гравюра. Совершенствуется роспись фарфоровых и керамических изделий.
Итак, именно в Х-ХIII вв. в китайском обществе приобретают законченную форму и закрепляются многие основополагающие черты, которые впоследствии претерпевали лишь частичные, не принципиальные изменения и поэтому воспринимаются как типичные для традиционного Китая. Прежде всего это относится к системе землевладения и землепользования, где на смену окончательно исчезнувшей надельной системе приходит ставшее центральным отношение частных землевладельцев и частных арендаторов. Оно сочеталось и переплеталось с государственным землевладением и мелкокрестьянской собственностью. Это переплетение могло принимать разнообразные формы, порождая характерную неразграниченность собственнических прав. Соответственно неоднозначной была и система эксплуатации, где выплата ренты землевладельцу осуществлялась на фоне тотального налогообложения обрабатываемой земли. Этот налог перекладывался на арендуемые участки, включаясь в ренту и повышая ее. В сочетании с различного рода дополнительными поборами и повинностями, налагаемыми властями, это приводило к достаточно высокой норме эксплуатации основной массы населения.
Приобретает близкие к тому, что наблюдалось впоследствии, контуры и социальная структура. Здесь закрепляется частичное несовпадение политически и экономически господствующих слоев. Расширившееся количественно и увеличившее свои привилегии служилое сословие (чиновничество и шэньши) и аристократия были значительно уже, чем класс "простых" землевладельцев и состоятельных горожан, которые не получили адекватного своему положению и влиянию юридического статуса. В этих условиях обычная для эксплуататорского строя взаимосвязь привилегированного положения и богатства приобретала опосредованный, официально не признаваемый характер. Город, йесмотря на свою возросшую роль в жизни общества, не занял самостоятельного положения в социальной структуре. Вместе с тем основная масса эксплуатируемого населения не утратила личной свободы (в тех пределах, которые обеспечивались тогдашним уровнем понятия свободы личности), а категория неполноправного люда сократилась до минимума (за исключением вмешательства внешних факторов). Однако юридически полноправные арендаторы фактически оказались в той или иной степени зависимости от землевладельцев. На кланово-семейном уровне сохранялись патриархальные связи. Несоответствие официально поддерживаемой шкалы социального деления реальному расслоению китайского общества приводило к характерной для Китая размытости, нечеткости социальных граней, не менявшей, однако, строго иерархических принципов строения социума.
Приближается к установившимся впоследствии образцам и политическая система империи. Именно в описываемый период вырабатывается характерная централизованная машина управления, где возросшая власть монарха не перерастет в деспотическую, а стержнем централизации становится осуществление эффективного воздействия императорского правительства на местные власти. При этом приоритетное значение закрепляется за гражданской администрацией, которая благодаря использованию экзаменационной системы отбора кадров расширяет свою социальную базу. Это не мешало сохранению аристократических начал в формировании высшего слоя управления. В низовом звене продолжается использование общинной и псевдообщинной организации.
Изменения в идеологической области сводятся к выдвижению на первый план неоконфуцианства и сложению синкретической системы верований. Консолидация общества отражается в возросшем этническом самосознании, зарождении патриотизма. Материальная культура китайцев и обыденная жизнь как деревни, так и города также существенно приближаются к характерным для последующего времени образцам.
Все это дает основание многим исследователям считать, что в Х-ХIII вв. Китай вступил в новый этап своего развития. Однако относительно существа данного этапа высказываются самые различные точки зрения. В отечественной историографии высказывалось мнение, что в оз
Список литературы
1. История Востока; Издательская фирма "Восточная литература" РАН, Москва, 1997