В Основах 1991 г. легальное определение непреодолимой силы было сформулировано следующим образом. Под непреодолимой силой понимались чрезвычайные и непредотвратимые при данных условиях обстоятельства (стихийные явления, военные действия и т.п.). К таким обстоятельствам не относились, в частности, нарушение обязанностей со стороны контрагентов должника либо отсутствие на рынке нужных для исполнения товаров (п.2 ст. 71 Основ 1991 г.).
Без существенных изменений определение непреодолимой силы также было закреплено в ГК РФ. Под непреодолимой силой понимаются чрезвычайные и непредотвратимые при данных условиях обстоятельства. К таким обстоятельствам не относятся, в частности, нарушение обязанностей со стороны контрагентов должника, отсутствие на рынке нужных для исполнения товаров, отсутствие у должника необходимых денежных средств (п. 3 ст. 401ГКРФ).
Хотелось бы подчеркнуть, что обстоятельства непреодолимой силы исключают гражданско-правовую ответственность лишь постольку, поскольку к последствиям наступления таких обстоятельств не «примешивается» вина должника. На этот момент обращал внимание Е.А. Павлодский. Он указывал, что «определенную трудность в практике вызывает решение споров, в которых рассматриваются случаи, где проявлению непреодолимой силы сопутствуют виновные действия ответственного лица, причинно связанные с наступлением части ущерба». Нельзя не согласиться с решением этой проблемы, предложенной автором; «каждая из этих двух причин обуславливает нарушение обязательства в какой-то части, причина невыполнения которой может быть только одна: или обстоятельство непреодолимой силы, или вина должника, а значит, должник должен быть освобожден от ответственности за нарушение той части обязательства, причиной которой явилась непреодолимая сила, и нести неблагоприятные последствия, предусмотренные законом или договором, за виновное нарушение условий договора»[84].
Мы придерживаемся мнения, что любое явление - случайное или необходимое - со своей причиной связано необходимо. В тех случаях, когда вред явился следствием непреодолимой силы, имеет место следующая причинная связь: непреодолимая сила - противоправное поведение — ущерб. Прав Е.А. Павлодский в том, что «отграничение непреодолимой силы от гражданско-правового случая лежит вне плоскости причинных связей, так как независимо от того, был ли ущерб следствием простого случая или непреодолимой силы, имеет место единственно возможная причинная связь»[85].
Непреодолимая сила - это всегда чрезвычайное и, одновременно, непредотвратимое обстоятельство.
К непреодолимой силе не может быть отнесено явление, которое обязанное лицо могло предвидеть и избежать его вредоносного влияния. Но поскольку данное явление было для субъекта непредвиденным, то оно является для него случайным. Следовательно, непреодолимая сила всегда выступает для ответственного лица как случайное событие[86]. По мнению Б.С. Антимонова, непреодолимая сила - это объективный случай, т.е. событие вообще конкретно непредвиденное. А поскольку непреодолимая сила непредвидима вообще, то она будет непредвидима и для конкретного субъекта. Отсюда Е.А. Павлодский делает вывод, что «фактор непредвидимости является границей между виновным правонарушением и причинением вреда или невыполнением условий соглашений, происшедших вследствие действия непреодолимой силы. Но непредвидимость служит критерием отграничения и случайного противоправного действия от виновного. Следовательно, границы между виной и случаем, виной и непреодолимой силой совпадают»[87].
Судебные органы обычно квалифицируют как форс-мажорные обстоятельства: запрещение экспорта (импорта); войну; блокаду; валютные ограничения или другие мероприятия правительств и правительственных органов. К кратковременным форс-мажорным обстоятельствам судебные органы обычно относят; пожары; наводнения и другие стихийные бедствия; замерзание, закрытие морских проливов, лежащих на обычном морском пути между портами погрузки и выгрузки; отклонения в пути, вызванные военными действиями и др.
Если данное конкретное лицо могло предотвратить воздействие каких-либо обстоятельств, но не сделало этого, то налицо его вина. В том случае, когда несмотря на все предпринимаемые меры, не удалось избежать неблагоприятных последствий, последние носят случайный характер как следствие случайных явлений. Ответить на вопрос, были ли случайные обстоятельства столь чрезвычайны и непредотвратимы, что их следует отнести к непреодолимой силе, можно, лишь сравнив возможности данного лица с другими однотипными по роду и деятельности[88].
Цивилисты едины во мнении об относительности понятия «непреодолимая сила». Это означает, что при различных условиях, в которых лицо исполняет обязательство, одно и то же обстоятельство может выступать в одних случаях как непреодолимая сила, а в других - как обычное явление, препятствующее исполнению обязательства. Представления о непреодолимой силе меняются по мере развития научно-технического прогресса. То, что раньше рассматривалось как непреодолимая сила, с совершенствованием науки и техники может утратить либо признак чрезвычайности, либо признак непредотвратимости и перестать быть непреодолимой силой[89].
Итак, в юридической литературе указывается, что для того чтобы конкретное обстоятельство могло быть признано непреодолимой силой, необходимо одновременное наличие следующих условий[90]:
1) обстоятельство (событие) должно быть объективно непредотвратимо при данных условиях;
2) обстоятельство (событие) должно быть чрезвычайным (неожиданным). Любые явления экономической и политической жизни, наступление которых легко можно было прогнозировать, не будут отвечать признакам чрезвычайности;
3) неисполнение или ненадлежащее исполнение обязательства должно быть вызвано именно влиянием непреодолимой силы;
4) влияние непреодолимой силы на конкретное обязательство должно быть именно таким, что его надлежащее исполнение вследствие непреодолимой силы стало абсолютно невозможным.
Таким образом, подытоживая, нужно сказать, что вина нарушителя договорного обязательства в рамках субъективного отношения непосредственно граничит с субъективным случаем. Субъективный случай - это антипод вины. Наличие субъективного случая свидетельствует о том, что нарушитель договорного обязательства невиновен. Субъективный случай простирается до границ непреодолимой силы. Наличие непреодолимой силы (объективного случая) также свидетельствует об отсутствии вины лица в нарушении обязательства.
В литературе, как отмечают В.Т. Смирнов, А.А. Собчак, довольно прочно утвердилось положение о том, что основанием деликтной ответственности является состав гражданского правонарушения как совокупность определенных признаков. В качестве таких признаков рассматриваются: 1) вред; 2) противоправность причинителя вреда; 3) причинная связь между этим поведением и наступившим результатом - вредом (объективные признаки) и 4) вина причинителя вреда (субъективный элемент). Споры же ведутся главным образом о том, является ли состав правонарушения не только общим, но и единственным основанием деликтной ответственности, во-первых, и какие признаки этого состава необходимы для возникновения ответственности, во-вторых.
По мнению одних авторов, состав гражданского правонарушения является не только основным, но и единственным основанием ответственности, а в тех случаях, когда нет полного состава правонарушения, нельзя говорить и об ответственности причинителя вреда. "При отсутствии законченного состава правонарушения, - пишет, в частности, С.С. Алексеев, - лицо не может быть привлечено к гражданской ответственности"[91]. Другие авторы (а их большинство) считают, что состав правонарушения, порождающий гражданско-правовую ответственность при причинении вреда, может быть как полным, так и ограниченным или усеченным. Это касается такого признака правонарушения, как вина причинителя вреда.
Результатом указанного различия во взглядах на основания гражданско-правовой ответственности является продолжающаяся до сих пор дискуссия о том, на каких началах строится ответственность за причинение вреда по гражданскому праву и можно ли вообще считать ответственное возложение обязанности возместить вред, если его причинение не является результатом виновного поведения правонарушителя. Отсюда различие во взглядах и появление различных теорий об основаниях ответственности за причинение вреда. Господствующей среди них является теория "вины с исключением", или, иначе, теория "стимулирования" (М.М. Агарков, В.И. Серебровский, Б.С. Антимонов, Е.А. Флейшиц, А.М. Белякова и др.).
При всех различиях в обосновании ответственности при невиновном (случайном) причинении вреда общим для этих теорий является исходное положение авторов - ответственность может наступить 1) не только за вину, но и 2) без вины (за случайное причинение вреда).
Другие авторы (Н.С. Малеин, О.Э. Лейст, О.А. Красавчиков, В.А. Ойгензихт и др.), исходя из принципа "без вины нет ответственности", являются сторонниками концепции - теории исключительно виновного начала, или теории вины и риска. Они исходят из единства или во всяком случае тождественности признаков состава гражданского и уголовного правонарушения и тождественности функций, выполняемых гражданско-правовой и уголовно-правовой ответственностью. Сторонники этой теории, как продолжают В.Т. Смирнов, А.А. Собчак, забывают о 1) различиях, существующих между мерами уголовно- и гражданско-правовой ответственности, 2) их задачами и 3) функциями, а также 4) методах воздействия на правонарушителя. А эти различия не могут не отражать особенностей и в основаниях их применения[92].