«18 июня 1917 года амии Юго-Западного фронта перешли в наступление на львовском направлении.» 300 тыс. солдат, 800 легких пушек и 500 средних и тяжелых были сосредоточены на фронте в 70 км. Наступлению предшествовала двухдневная артиллерийская подготовка. 11-я и 7-я армии, действовавшие против Львова, в первый же день заняли несколько участков на позициях противника. Части 8-й армии, прорвав три линии обороны врага от Ямница до Загвоздья, заняли Калуш и вышли на реку Ломница. Прорыв австрийских позиций русскими войсками вновь создал реальную угрозу жизненным центрам Австрии. Поэтому «германское командование вынуждено было снять 6 дивизий с Западного фронта и перебросить их на Восточный.»
Используя крупные силы, сосредоточенные на востоке, противник перешел в контрнаступление, и заставил русские войска отойти на линию Броды – Збараж – Гримайлов – Баян - Серет. Наступление Юго-Западного фронта закончилось поражением русских войск, так как солдатам были чужды цели наступления (они устали от войны). Действия войск не были технически обеспечены, недоставало боеприпасов, снаряжения. Это была авантюра Временного правительства, выполненная в угоду западноевропейским державам, для достижения определенных политических целей.
25 октября 1917 года в стране произошла Октябрьская революция. К власти пришли большевики во главе с Лениным. Первый декрет, который приняла новая власть был – Декрет о мире (26 октября 1917 г.). Советское правительство предложило мирные переговоры Германии. «В ходе переговоров 18 февраля 1918 г., австро-германские войска, нарушив условия перемирия, начали наступление по всему фронту от Черного до Балтийского моря.» В боях под Псковом и Нарвой в феврале 1918 г. первые регулярные части Красной Армии остановили продвижение немцев на Петроград. Но, пользуясь слабостью Советской России, Германия навязала ей грабительский мирный договор, который был подписан в Брест-Литовске 3 марта 1918 г.
Таким образом Россия вышла из I-ой мировой войны проигравшей страной, т. к. потеряла большую часть территории, которая оказалась в оккупации.
2. ПОЛИТИЧЕСКИЙ КРИЗИС В РОССИИ ВО ВРЕМЯ ПЕРВОЙ МИРОВОЙ ВОЙНЫ
Уже в начале войны наблюдался активный рост патриотизма в России. Но он продлился недолго. Эксплуатация идеи «славянской солидарности» также исчерпала себя. Рассказы о жестокостях немцев тоже не давали должного эффекта. Усталость от войны сказывалась все больше и больше. Сидение в окопах, неподвижность позиционной войны, отсутствие простейших человеческих условий на позициях – все это было причиной участившихся солдатских волнений. К этому надо прибавить протест против палочной дисциплины, злоупотреблений начальников, казнокрадства тыловых служб. На фронте и в тыловых гарнизонах все чаще отмечались случаи невыполнения солдатами приказов.
Одной из главных проблем России в первой мировой войне была нехватка боеприпасов. Кризис боеприпасами через несколько месяцев после начала войны испытали и армии всех стран - участниц, так как запасы мирного времени оказались израсходованы . Однако в более развитых Германии, Австро-Венгрии, Англии и Франции. Этот дефицит очень скоро был ликвидирован благодаря наращиванию военного производства. В России же промышленность не смогла в короткие сроки перестроиться для нужд фронта. Поэтому «снарядный голод» здесь стал затяжным.
Командующий Юго-Западным фронтом Н.И. Иванов (7 (20) мая с тревогой сообщал начальнику Генштаба генералу Н.Н. Янушкевичу: «Остающийся в моем распоряжении запас легких артиллерийских снарядов и ружейных патронов не покрывает даже четверти комплекта их в войсках и полевых парках. Половина, а в некоторых армиях большая часть, последних пуста. Увеличившийся за последние дни напор противника, который успел подвезти тяжелую артиллерию, и, видимо, большой запас боевых припасов, повелительно требует пополнения их и у нас».
Однако необходимого пополнения не было, в войсках продолжалась ощущаться нехватка не только боеприпасов, но и винтовок. Генерал Николай Головин вспоминал, что однажды получил из штаба Юго-Западного фронта телеграмму «о вооружении части пехотных рот топорами, насаженными на длинные рукоятки». Он так прокомментировал это, к счастью так и не реализованное распоряжение: «Я привожу эту почти анекдотическую попытку ввести „алебардистов“ только для того, чтобы охарактеризовать ту атмосферу почти отчаяния, в которой находилась русская армия в компанию 1915 года.»
Командовавший 8-ой армией генерал А. А. Брусилов вспоминал, в каком состоянии находились оборонявшие крепость Перемышль ополченцы: «На двух фортах Западного фронта перемышля противник спокойно резал проволоку предфронтовых заграждений, а гарнизон этих фортов не только сам не мешал этому делу, но и не позволял артиллерии стрелять вследствие опасения, что сильная неприятельская артиллерия обрушится на форты. Очевидно, что такие гарнизоны легко отдали форты врагу, который, таким образом, попал внутрь крепости. При таких условиях удержать Перемышль дальше было невозможно.»
Военные неудачи вели к кризису в российском военно-политическом руководстве. Или наоборот кризис в военно-политическом руководстве вел к военным неудачам и ухудшению социально-экономического положения в стране. 23 августа 1915 года Николай II переместил великого князя Николая Николаевича с поста главнокомандующего русской армией – наместником на Кавказ и сам занял его место". Большинство монархистов негативно оценивали поступок царя, полагая, что в случае новых поражений общественное мнение будет винить во всем царя. Не одобрила этот шаг и либеральная оппозиция, симпатизировавшая Николаю Николаевичу и опасавшаяся, что сосредоточение всей власти в руках Николая II еще больше отдалит страну от назначения ответственного перед думой правительства («ответственного министерства»).
На самом деле смещение Николая Николаевича как на ладони был виден кризис власти, чувствовалось давление на царя его жены и Распутина. В этот период Распутин достиг своего апогея, (он мог назначить на государственные должности кого угодно). «Великий князь и верховный главнокомандующий Николай Николаевич сам, когда-то, в 1903 году представил старца (Распутина) Александре Федоровне». Но в последствии Распутин вошел в самостоятельную роль и довольно непринужденно овладел ситуацией, дойдя до такой наглости, как обращение к Николаю II и его жене «на ты». Поняв, что он наделал, Николай Николаевич заклинал Николая II «прогнать гнусного мужика». Но царь не только не внял его советам, но еще и осведомил Григория Ефимовича о ненавистнических домогательств своего дяди. С этого момента Распутин не расставался с мыслью об отмщении.
Как только сложилась благоприятная для этого обстановка – неудачи на фронтах, перелом в настроениях двора в пользу сепаратного мира, противником которого был Николай Николаевич, Распутин решил воспользоваться моментом. «23 августа 1915 г., выполняя рекомендации Распутина, которого еще поддерживала и царица, царь отстранил от должности дядю и назначил верховным главнокомандующим самого себя». В истории само назначения на пост главнокомандующего сыграли роль и его собственные скрытые счеты с дядей. Царь не вполне доверял личной лояльности Николая Николаевича, с подозрением поглядывал на честолюбивые замашки этого крутого характером родственника – военного– профессионала, который, держал в руках 12 – 15 миллионную армию, обращал в свое личное прославление малейший ее успех. Затем царь начал подозревать Николая Николаевича в тайных замыслах захвата трона. Враги великого князя, распутинцы, наушничали во дворце о такой опасности для царя. К весне 1915 года они особенно усердно распространяли слухи о грядущей диктатуре Николая Николаевича.
Решение о само назначении было принято не без некоторых колебаний (царь покраснел, когда впервые заговорил в узком кругу о своем намерении). На министров этот шаг произвел особое впечатление. 6 августа 1915 года заседал Совет министров. Председательствовал глава кабинета И.Л. Горемыкин. На этом заседании произошла следующая беседа между министрами:
"Поливанов (военный министр): Господа, как ни ужасно то, что происходит сейчас на фронте, назревает еще одно событие, которое, может быть, страшнее всех, угрожающих до сих пор России. во Время моего сегодняшнего утреннего доклада его величество объявил мне: великий князь Николай Николаевич с должности верховного главнокомандующего отстраняется.
Голоса: И кто же на его место-
Поливанов. Разве вам это не ясно само по себе, господа-
Горемыкин. Кто-
Поливанов. Сам его величество.
В протоколе записано: весть эта вызывает среди министров сильнейшее волнение.
Сазонов (министр иностранных дел). Речь идет о судьбе России. Знали бы мы раньше, мы, может быть, оказали бы противодействие этому решению государя, которое я не могу назвать иначе как пагубным.
Кривошеин (министр земледелия). Надо протестовать, умолять, настаивать, просить, надо удержать его величество от этого шага. Народ еще со времен Ходынки и японской компании считает государя царем несчастливым, незадачливым".
Таким образом, мы видим, что даже министры понимали, чем чревата эта перестановка. Но Распутин был всесилен, а царь безволен.
Все понимали, что недостаток знаний и опыта у нового верховного еще более осложнит положение на фронтах и в стране. И в самом деле, все знали неподготовленность государя, достигшего на военной службе лишь скромного положения полковника одного из гвардейских полков. Естественно, что его само назначение было встречено, как правило, недоверием и унынием, и главным было еще и то, что весь его облик мало соответствовал грандиозному масштабу этой войны.
Тем не менее, смена верховного главкома состоялась. 20 августа 1915 года Николай II приказал Ставке перебраться из Барановичей в Могилев, а вскоре выехал туда и сам. 23 августа императорский поезд подошел к могилевскому перрону. Начальником штаба Ставки Николай II назначил генерала М.В. Алексеева, в недавнем прошлом командующего Северо-Западным фронтом". Здесь, в Могилеве, последний самодержец и будет с помощью Алексеева полтора года упражняться в высшей военно-стратегической деятельности, пока ее не оборвет Февраль 1917 года.