Жизнь Гагарина
Короткая и яркая как молния жизнь Гагарина изучена в деталях. В большинстве исследований о Гагарине бьется упрямая мысль об исключительности Юрия и в то же время подчеркивается, что Гагарин вроде бы ничем не выделялся среди других, что он не «давил» окружающих своей личностью, был «как все».
Гагарин был талантлив. В нем медленно, но упорно, разрастался и ровно горел свет ума и таланта. Этот свет озарял многие дороги, лежащие перед ним, и помогал ему не спотыкаться на пути жизни.
Он хотел стать и становился уже универсальным специалистом в области космонавтики. Он учился упорно, понимая, что прогресс науки и техники не дает ему ни одного дня передышки.[4]
Жажда знания — можем ли мы не учитывать это прекрасное качество, когда объясняем выбор именно Юрия Гагарина для первого полета в космос? Пламя его таланта заставляло людей оборачиваться и пристально вглядываться в этого молоденького офицера, ничем, кроме улыбки, казалось бы, не примечательного с виду. Свет этого пламени лежал на его лице, и люди видели это. Вчитайтесь в его биографию, и вы заметите, что он всегда, с самых юных лет очень много работал. Мне приходилось видеть Гагарина отдыхающим, но я не помню его праздным. Даже когда он отдыхал, он отдыхал активно, энергично, деятельно, так же как и работал. Он был постоянно чем-то занят: делом, людьми, книгами, мыслями. Труд - прочный каркас гагаринского героизма.[1]
Он научился работать рано. В те годы, на которые выпало его детство, деревенские (да и городские тоже) мальчишки рано становились «мужичками», людьми ответственными, деловыми. Война обузила его детство и рано заставила трудиться, а потом он не останавливался уже всю жизнь.
У него было подчеркнутое уважение к любой работе, будь то новая ракета, журнальная статья или вспаханное поле. [4]
И когда говорят о гагаринской скромности, то корни ее тоже здесь, в его постоянном трудолюбии и уважении к работе другого человека. Он был скромным не только потому, что это качество было в нем врожденным. Он был скромным еще и потому, что ясно представлял меру своего труда, меру труда множества других людей в том, что принесло ему его неслыханную славу. И слава эта с годами не испортила его потому, что он не просто принимал ее бесконечные подарки, пусть даже скромно и достойно, а продолжал и дальше много и упорно работать. Истинно большие люди потому скромны еще, что для того, чтобы стать истинно большим человеком, непременно нужен очень большой труд. Он питает их скромность.
И еще в Гагарине была человечность. Достаточно было понаблюдать его беседующим с матерью или играющим с дочками, чтобы понять это. Он был ласков. Он делал в срок то, что обещал. Он был веселый. Он помогал другим. Он верил в мужскую дружбу и в женскую любовь.[4]
Лидия Обухова, писательница:
В пути Гагарина нет ничего мистического. Его предназначение едва ли было записано в книге судеб золотыми буквами, а добрые феи не наделили его еще в люльке талантами, способными всех изумлять. Его индивидуальность заключалась в том, что он был удивительно здоровой, гармоничной натурой. Моральные заповеди советского общества вошли в него естественно, как воздух, которым он дышал. И если другие выявляют себя в уединенном полете мысли, его душевный огонь искал своего воплощения в действии.
Конечно, нельзя предположить, что Гагарин провидел свой подвит сквозь размытую пелену лет и шел именно к нему, к подвигу, неуклонно и целенаправленно. Что все, что он делал и говорил, - еще одна монетка в копилку судьбы. И он якобы знал, для чего копил.
Однако и наивных случайностей в жизни выпадает не так уж много. Чаще случай находит человека. Если человек достаточно к нему готов.[4]
Юрий Гагарин:
Отец мой — Алексей Иванович Гагарин - сын смоленского крестьянина-бедняка. Образование у него было всего два класса. Но человек он был любознательный и многого добился путем самообразования; в нашем селе Клушино, что недалеко от Гжатска, слыл мастером на все руки. Он все умел делать в крестьянском хозяйстве, но больше всего плотничал и столярничал. Я до сих пор помню желтоватую пену стружек, как бы обмывающих его крупные рабочие руки, и по запахам могу различить породы дерева - сладковатого клена, горьковатого дуба, вяжущий привкус сосны, из которых отец мастерил полезные людям вещи.
Валентин Гагарин, брат Юрия:
Сызмальства и плотник, и шорник, и печник, и на все руки мастер, не одним десятком домов осчастлививший землю, отец уважительно относился к любому предмету, сработанному человеческими руками. Этому уважению и нас учил.
Алексей Иванович Гагарин:
Мы, Гагарины, народ веселый. Потому и фамилия у нас такая. Умеем мы посмеяться. Стало быть, погагарить, если говорить по-деревенски. Ну а кто людей веселит, за того весь мир стоит.[4]
Работа Гагарина
108 минут, даже самых фантастических, не могут изменить суть, природу человека. Гагарин был на земле работником. Всегда - дома, в ремесленном училище, в техникуме, в военном городке и на космодроме. Он всегда, как говорят в народе, находился «при деле». В этом смысле короткая жизнь Гагарина, прожитая им после 12 апреля, находится в неотрывном единстве со всей прежней его жизнью. Можно говорить лишь о том, что изменился характер его работы, ее формы. Гагарин становится - и очень быстро — государственным деятелем, членом Центрального Комитета Всесоюзного Ленинского Коммунистического Союза Молодежи, депутатом Верховного Совета СССР. Он ведет активнейшую работу в комсомоле, возглавляет Общество дружбы с народом Кубы, круг его общественных обязанностей неохватен. Наконец, он продолжает учебу в Военно-воздушной инженерной академии и академию эту заканчивает. Обо всем этом мы вспоминаем в первую очередь, потому что как раз эта работа у всех на виду. С ней связано большинство его публикаций, о ней рассказывали журналисты и кинохроникеры. И как-то отодвигается, становится как бы фоном главное дело, то, чему он всего себя отдал навсегда, - космонавтика. Гагарин-политик, Гагарин-трибун, общественный деятель заслонил в какой-то степени Гагарина-космонавта.
Эта деятельность его, так сказать профессиональная, продолжавшаяся и после полета, известна меньше. Это была ровная, повседневная, обычная работа. Как и у каждого из нас, она не часто баловала праздниками, и неожиданных радостей в ней было, очевидно, все-таки меньше, чем непредвиденных сложностей. Но он очень любил эту работу, можно даже сказать — больше всего в жизни любил эту работу.[4]
С именем великого инженера и ученого, академика Сергея Павловича Королева связаны эпохальные события человеческой цивилизации: запуск первого искусственного спутника Земли, полеты к Луне и Венере, беспримерный полет в космос Юрия Гагарина. Много замечательного было сделано Сергеем Павловичем и до этих свершений, и после них. Все созданное им образует единое целое, каждое звено которого —очередной шаг на пути к заветной цели. Это — и освоение безмоторного полета на планерах своей конструкции, и конструирование оригинального легкого самолета; это — разработки первых крылатых ракет с жидкостным двигателем, конструирование ракетоплана и установка реактивных ускорителей на самолетах; это, наконец, - создание мощных баллистических ракет для обороны страны, космических автоматических станций и космических кораблей различного назначения, вплоть до автоматических станций, предназначенных для полетов на Луну и планеты Солнечной системы.
Сергей Павлович родился 30 декабря 1906 г. (по старому стилю) в г. Житомире в семье учителей. Отца лишился трех лет от роду и воспитывался матерью, а с десятилетнего возраста — на средства отчима, по специальности инженера-механика.
Среднее образование получил, окончив две последние группы Строительной профшколы в г. Одессе (получив при этом специальность рабочего строителя-черепичника). Далее учился два с половиной года на аэромеханическом отделении Киевского политехнического института, а в 1927 г. в связи с закрытием этого отделения был переведен на аэромеханический факультет МВТУ им. Н.Э. Баумана в Москву. МВТУ окончил в 1929 г., защитив в качестве дипломного проект построенного к тому времени и летавшего легкого двухместного самолета своей конструкции. Руководителем дипломного проекта был знаменитый авиаконструктор Андрей Николаевич Туполев. В 1930 г. без отрыва от производства С.П. Королев окончил Московскую школу летчиков.[3]
Отметим прежде всего, что талант конструктора и интерес к авиационной технике пробудились у С.П. Королева уже в юные годы. На планерах, которые с 1924 г. начал конструировать и строить Сергей Павлович, он превосходно летал сам. Некоторые из них были особенные. Они отличались повышенной прочностью, чуть ли не вдвое большей удельной нагрузкой на крыло. Недаром на его планере "Красная звезда" известный летчик В.А. Степанчонок в Коктебеле впервые в мире совершил петлю Нестерова, и не одну, а три подряд. Сергей Павлович словно сразу готовил свои планеры для установки в них реактивного двигателя, т.е. для превращения их в ракетопланы.[5]
Идея К.Э. Циолковского о реактивном движении и полете к другим мирам глубоко проникла в душу молодого инженера и овладела им на всю жизнь. Однако при всем романтическом складе характера Сергей Павлович трезво смотрел на вещи, всегда ставил перед собой трудные, но в принципе выполнимые задачи. Он понимал, что нельзя работать одному, что важно привлечь к вопросам реактивного движения общественность.
В 1931 г. вместе с Ф.А. Цандером, М.К. Тихонравовым и Ю.А. Победоносцевым Сергей Павлович организовал группу изучения реактивного движения (ГИРД), став в 1932 г. во главе ее. Эта группа, работавшая первоначально на общественных началах, разработала под руководством Сергея Павловича и 17 августа 1933 г. запустила первую советскую ракету - прообраз будущих баллистических ракет дальнего действия -с двигателем на гибридном топливе, а 25 ноября того же года другая ракета полетела на жидкостном двигателе. Аналогичные группы изучения реактивного движения стали возникать и в других городах Советского Союза. Вопросам разработки двигателей ракет, как тогда говорили "моторов", Сергей Павлович Королев придавал особое значение. Естественно, что он стремился к возможно большему расширению фронта работ по реактивным двигателям и содружеству с другими коллективами. В Ленинграде в 1921 г. была организована (на государственном бюджете) Газодинамическая лаборатория (ГДЛ). С 1929 г. в ней разрабатывались под руководством В.П. Глушко электрические и жидкостные двигатели. В результате объединения ГИРД и ГДЛ в конце 1933 г. в Москве возник первый в мире Реактивный научно-исследовательский институт (РНИИ), финансируемый государством. А уже к маю 1934 г. С.П. Королев в содружестве с Е.С Щетинковым создал и испытал в полете первую советскую крылатую ракету.[3]