Бийск.
Время появления японцев в Бийске – конец 1945 – начало 1946 годов, а покинули они город не позднее февраля 1947 года. Из Барнаула отправились на родину в следующем году. По воспоминаниям очевидцев: «Разместили их в лагере около фанерно-спичечной фабрики. Пребывали в ужасных условиях: страшный голод, тяжелые болезни. Случалось, добрые русские женщины кормили подошедших японцев – тех же, скажем кузнеца и молотобойца, работавших на сахарном заводе. Специально для них ловили ящериц, потому что японцы – большие любители деликатесов из них.
Голодные, грязные, оборванные, вшивые, они, пленные японцы, были не живы, ни мертвы, как призраки. Бывало, под конвоем вели их по городу в баню – и тут же, у всех на глазах, падали замертво по два-три человека. Не успели отмыть тело, а душа уже простилась с ними. Затем, когда скапливались трупы, увозили их в большом коробе, словно дрова и хоронили в общих могилах, то ли на городском кладбище, то ли где-то за городом». [3]
В Бийск японцев перевели из Боровлянского лагеря. По воспоминаниям респондентов, опрошенных газетой «Алтайская правда»: «Японцы шли пешим порядком в сопровождении конвоя, на подводы садили тяжелобольных. Путь проходил вдоль разобранной железной дороги, поэтому из шпал японцам удавалось жечь костры. Интересно, что вместе с мужчинами была и японская женщина (врач) с ребенком лет пяти. Путь от Новокузнецка к Алтайскому, а затем и к Бийску завершился на 64-м км. Кругом стоял непроходимый лес, а посреди него лагерь с японцами». [3]
Лагерь японцев находился неподалеку от спичечной фабрики. Дорога к лагерю шла от вокзала по переулку Спичечному, на левой стороне которого расположен авторемонтный завод. Работали они на лесоповале, строили под конвоем. Их сила нужна была на многих заводах:
· Мясокомбинат;
· Лесозавод (более 100 человек);
· Котельный завод.
Сегодня известно несколько захоронений японских военнопленных, 2 из них неподалеку от села Боровлянка в Троицком районе, где они работали на лесоповале, рядом с селом Сорокино и на 64 км железной дороги Барнаул – Артышта, в Бийске на Мочищенском и Народных кладбищах, в Барнауле на территории больницы ОАО «Стройгаз». Также в Барнауле захоронения пленных японцев есть на территории меланжевого парка, на Булыгинском кладбище, в районе дворца культуры Шинного завода, на месте 35 училища.
В каждом лагере велись "Кладбищенские книги", в которые вносились сведения об умершем, номер могилы и номер квадрата захоронения, но, не смотря на это, их могилы практически невозможно обнаружить.
Глава 3.
Условия содержания военнопленных.
Положение о военнопленных, утвержденное СНК СССР 1 июля 1941 года, гарантировало военнопленным сохранение жизни и здоровья, запрещалось «оскорблять военнопленных и жестоко обращаться с ними». Рядовые и унтер-офицерский состав привлекались к работам, а офицеры лишь с их согласия. На них распространялись общие постановления и инструкции о рабочем времени и охране труда, им начислялась заработная плата, а рационы питания должны были соответствовать пайкам кадровых военнослужащих Красной Армии. [5; с. 25]
В изданном 6 апреля 1943 года приказе начальника Управления по делам военнопленных интернированных генерал-майора И.А.Петрова подчеркивалось, что военнопленные, прибывающие в тыловые районы, проходят 21-дневный карантин для преодоления завшивленности, путем санобработки. В течение этого времени их подвергают медицинскому контролю, делают прививки, определяют группы трудоспособности и распределяют по специальностям.
В положении НКВД о трудовом использовании военнопленных от 29 сентября 1945 года в соответствии с физическим состоянием устанавливались четыре категории трудоспособности:
1. Годные для любых физических работ.
2. Годные к труду средней тяжести.
3. Годные только к легкому труду.
4. Инвалиды. [10; с. 96]
Система здравоохранения находилась в глубоком кризисе. В связи с мобилизацией на фронт медицинских кадров, их нехватка стала одной из главных проблем. Количество врачей в сибирском регионе уменьшилось на две трети, среднего медперсонала вдвое.
Существовало множество причин, по которым состояние здоровья военнопленных ухудшалось:
1. Несвоевременная организация лагерей, антисанитарные условия.
2. Неполноценность питания.
3. Суровый климат, нехватка одежды.
4. Недостаток медицинских учреждений.
Рассмотрим каждую из этих причин более подробно.
В Алтайском крае в период спешной организации лаготделений в 1945 году заблаговременно не создали условия для санобработки людей и их вещей. Это повлекло тяжелые последствия.
Самая сложная ситуация в начале 1946 года создалась в Алтайском крае. Большая часть помещений лагеря 511 (Рубцовск) была просто непригодна для проживания людей, тем более в зимних условиях. Отсутствовал запас продовольствия, не были построены баня и дезокамеры. Санобработка военнопленных проводилась в городской и железнодорожной банях, которые предоставлялись им только в ночное время. Разрыв между помывками составлял от 15 до 25 дней. Сама санобработка проводилась с нарушением самых элементарных правил. Люди отправлялись на нее из бараков не одновременно, помещение и личные вещи военнопленных дезинфекции не подвергались, поэтому она не давала нужного эффекта.
В лагере разразилась эпидемия сыпного тифа. После обнаружения первых случаев заболевания в декабре 1945 года руководство медицинской службы не решилось объявить карантин. Он был наложен только через три месяца, когда болезнь широко распространилась, и от нее уже умерло сто человек. Карантинные меры снизили вывод военнопленных на работы. Это привело к конфликту лагерной администрации с хозяйственными руководителями.
Также возникали вспышки таких инфекций как оспа, кишечно-желудочные заболевания, захватывая большую часть пленных. Руководство ГУПВИ требовало немедленной информации о возникновении эпидемических очагов, принимало меры по их предупреждению и устранению. [9; с. 128]
Советское руководство принимало меры по улучшению физического состояния и сохранению трудоспособности пленных. На основе специального постановления СНК СССР от 24 ноября 1942 года и решения ГКО от 5 апреля 1943 года издал приказ «Об изменении норм продовольственного снабжения для военнопленных», в соответствии с которым устанавливались лагерные пайки, по составу продуктов даже превосходившие рационы кадровых рабочих оборонных предприятий. В расчете на день каждому военнопленному полагалось 600 г хлеба, 10 г соли, 70 г муки, 10 г макарон или вермишели, 30 г мяса, 50 г рыбы, 10 г сахара, 300 г картофеля, 100 г капусты. Кроме того, в этот продуктовый набор входили сало, растительное масло, морковь, свекла, огурцы, лук, чай. Причем в зависимости от выполнения норм выработки ежедневный хлебный паек мог достигать 1 кг. Занятым на тяжелых физических работах, а также ослабленным военнопленным продовольственные нормы увеличивались на 25%. Заболевшим дистрофией предписывалось дополнительно выдавать 30 г сливочного масла, 300 г свежего молока, 100 г дрожжей.
Однако эти нормы, особенно в военные годы, оставались только на бумаге. Запланированное количество продовольствия не поставлялось в зоны, а ряд продуктов не выдавался вообще. Хищения продуктов лагерным персоналом были распространенным явлением. Крупные хищения продовольствия проверочные комиссии обнаружили в лагерях Кузбасса и Алтайского края.
Нехватка продовольствия стала основной причиной дистрофии и авитаминоза, желудочно-кишечных и простудных заболеваний, поэтому уровень физического состояния пленных деградировал, количество дистрофиков увеличивалось. Наиболее яркими примерами являлись 511-й и 525-й лагеря. В последнем из них доля больных алиментарной дистрофией разной степени в 1947 году выросла по сравнению с предыдущим годом более чем в 2 раза. К 1949 году с болезнь удалось частично искоренить.
Ликвидировать алиментарную дистрофию было очень важно, ведь на ее фоне появлялись другие заболевания. [9; с. 130]
Диагнозы «туберкулез» и «воспаление легких» часто ставились при медицинском обследовании немецких военнопленных. Но еще более распространенными они оказались среди поступивших позднее японских военнопленных. В первые же месяцы их пребывания в Сибири выяснилось, что они еще хуже адаптируются к местным природно-климатическим условиям.