Российским читателям знакомы имена Н. Голосовской (книга повестей "Шесть телефонных звонков"), О. Татариновой (книга рассказов "Вечная верность", роман "Некурящий Радищев"), М. Палей ("Отделение пропащих"), Р. Полищук ("Угол для бездомной собаки"), М. Урусовой ("24 кадра в секунду"). Конкурс не ограничился только присуждением премий, но и завершился выпуском сборника лучших рассказов "Чего хочет женщина...". Таким образом состоялся литературный дебют некоторых до того не публиковавшихся писательниц. Это М. Кир-пичникова и М. Александрова из Москвы, Л. Агеева из Санкт-Петербурга, С. Боим из Бостона, Анастасия Волек из Парижа. Кроме этого, в сборник вошли рассказы О. Лобовой, О. Ложкиной и Л. Романчук, отмеченные специальным жюри конкурса за феминистский подход к раскрытию темы. Несмотря на неизбежную непредсказуемость выдвинутых на конкурс и отобранных в сборник рассказов, можно с удовлетворением отметить, что они составили достаточно объемную и многогранную картину женской прозы в отношении манеры и стилистики письма, а также выбора сюжетов.
Попытаемся охарактеризовать то, что происходило в женской литературе России за последние два-три года. Здесь можно выделить несколько направлений, связанных как с общими культурными тенденциями, так и с процессами, происходящими в собственно женском творчестве. Определенное влияние оказали и те изменения в философии и практике книгоиздательства, которые напрямую связаны с развитием и становлением в России полноценного книжного рынка.
Конечно, следует более подробно остановиться на особенностях духовной атмосферы сегодняшней России, определяющих контекст литературной жизни. В августе 1991 года произошло то, что сразу никто не смог ясно осознать: прекратил существование довольно значительный культурно-исторический феномен, называвшийся "многонациональная советская литература". С ним были связаны не только такие одиозные явления, как цензура, союзы советских писателей, подконтрольная организация литературной жизни, но и некоторые качества, которые могли приносить и вполне достойные плоды, например недетерминированность национальной проблематикой, взаимопроникновение и диалог различных национальных культур - от Прибалтики до Средней Азии.
Поражение августовского путча в корне изменило политическую и литературную карту бывшего Советского Союза. Возникла новая независимая Россия, поставившая не только вопросы определения" границ, но и проблемы духовной самоидентификации, выявления новой шкалы уже национальных интересов и ценностей. Нужно отметить, что если два-три года назад этот аспект еще не был в достаточной степени актуализирован общественным сознанием, то в настоящее время он начинает активно проявляться во многих сферах духовной жизни страны, в том числе и в развернувшихся дебатах по национальной идее. И уже сейчас можно назвать произведения, где этот новый фактор привел к определенным творческим результатам и в той области, которую мы называем женской литературой.
Я имею в виду выпущенный в 1993 году издательством "Русло" роман И. Головкиной "Побежденные". По жанру его можно отнести к традиционным "толстым" историческим романам-эпопеям: автор охватывает протяженный отрезок исторического времени (а именно 20 лет: с 1917 по 1937 год). Перед читателем проходит множество действующих лиц, интрига сложна и насыщена драматическими коллизиями. Однако при всей традиционности схем произведение Головкиной вносит в русскую литературу нечто новое. Писательница пытается рассмотреть историческую ситуацию за указанный период с точки зрения сегодняшнего человека, узнавшего благодаря обилию информации, обрушившейся на наших граждан со времен перестройки, много правды о той России, "которую мы потеряли". Именно информированность, даруемая свободой печати, раскованность и некоторая "поколенческая" отдаленность делают повествование о судьбах семей русских аристократов в Совдепии отличающимся как от просоветского романа А. Толстого "Хождение по мукам", так и от "антисоветской" эпопеи Б. Пастернака "Доктор Живаго".
В некотором смысле роман Головкиной - это русский вариант "Унесенных ветром" М. Митчелл, наполненный болью и бесконечной любовью к России. В основе сюжетной линии - судьба трех женщин, каждой из которых присущ свой характер, индивидуальный темперамент, свой взгляд на жизнь и происходящие в ней события. Роман Головкиной ставит задачу не только донести до читателя еще одну правду о русской Голгофе нашего века, в нем очевидно стремление через судьбы русских людей дать национальную трактовку истории страны после 1917 года.
Поиском национальной самоидентификации отмечена и поэзия Т. Смертиной, в чьих стихах чувствуется стремление причаститься истории, осознать себя неотъемлемой и органичной ее частью. Однако история понимается поэтессой не в традиционном восприятии этого слова. Для нее - это история природы, которую так непосредственно и полно ощущало человечество на ранней стадии своего развития, когда между ним и вселенной не стояли каменные, бетонные и стеклянные преграды цивилизации. Не случаен интерес Смертиной к древнерусской литературе, к древнеславянскому календарю, где жизнь человека и человеческой общности -семьи, рода, племени - символически объединялась с круговоротом природной жизни. Именно в реконструкции таких непосредственных связей природы и человека видит поэтесса путь русского национального возрождения. Вышедший в 1992 году поэтический сборник "Травник" представляет удивительную попытку через художественную интуицию и поэтическое наитие вернуться к тысячелетним корням русской культуры.
Одной из доминант, оказывающих заметное воздействие на издаваемую литературу, и не только женскую, стало стремление восстановить целостность отечественной словесности во всей ее временнбй и пространственной протяженности. Последние семь десятилетий русская литература была разорвана на несколько практически не соприкасавшихся друг с другом фрагментов. Существовала официальная литература метрополии, оппозицией которой выступали как литература эмиграции, так и деятельность отечественного диссидентства и андеграунда. Сегодня можно сказать, что этот разрыв в значительной степени преодолен. Конечно, не все достойные произведения опубликованы, но свершилось более важное -практически исчезла враждебность между "нами" и "ими", т.е. читателями, вышедшими из советской эпохи, и писателями, некогда отделенными идеологическими и государственными границами. К нам вернулись и многие забытые имена писательниц XIX века: опубликованы произведения А. Ишимовой, Е. Ган, 3. Волконской, Е. Ростопчиной, М. Жуковой, А. Панаевой, Н. Хвощинской, С. Соболевой, М. Цебриковой, М. Крестовской, Л. Авиловой, В. Дмитриевой, О. Шапир.
Свобода слова и книгоиздания, утвердившаяся в России с 1991 года, позволила хотя бы частично восстановить целостность русской литературы конца XIX - начала XX века, вернуть читателю те произведения, которые по разным причинам были запрещены советской цензурой. Одним из таких табу был эротизм, определявший многое в культуре Серебряного века. В результате особого советского ханжества искусство начала XX века в советском книгоиздательстве представало в оскопленном, стерилизованном виде. От него были отсечены такие произведения, как романы М. Арцыбашева, поэзы Игоря Северянина, эротическая графика К. Сомова и др.
Среди переизданных в последние годы книг, восстанавливающих истинный облик Серебряного века. можно упомянуть серию "Секс-пир", выпускаемую с 1994 года московским издательством "Мистер Икс". В ее рамках изданы романы Анны Map и Е. Бакуниной. Для нас они интересны тем. что затрагивают особую область психологии, проблему подсознательного влечения к наслаждению и страданию. Роман Анны Map (псевдоним А. Леншиной) "Женщина на кресте" представляет собой воплощение концепции, которую она формулировала следующим образом: "Садизм и мазохизм - вот слова, которые звучат вульгарно, напоминая бездарность двух писателей и тупость врача, пустившего их в оборот. Две силы, самые страшные силы человеческого духа, пора называть иначе. И все, что ведет к разгадке, углублению, толкованию, выяснению этих сил, пора также признать ценным, важным, насущно важным для нас... Порок, грех, уклонение, помешательство... требуют для анализа исключительного ума и более гибкого таланта" [7, с. 7]. В рамках упомянутой серии вышли также повесть Л. Зиновьевой-Аннибал "Тридцать три урода" и роман Л. Чарской "Вакханка".
Однако говоря о возвращении российскому читателю женской литературы начала века, особо хотелось бы остановиться на мемуаристике. Для классической belles letters - это, в общем-то, жанр маргинальный, но сегодня для отечественного читателя он весьма важен. Чтобы протянуть духовную нить в наше прошлое, нужно понять, ощутить, как переживали события XIX-XX веков русские женщины. Крайне интересны их мнения о современности, их идеи, эмоции, размышления, оттенки чувств. Среди книг такого рода. появившихся в России в последние годы, следует назвать мемуары женщин и XIX века (А. Лабзина, В. Головина, Е. Сабанеева. А. Тютчева), и XX (Е. Андреева-Бальмонт, Е. Герцык). Эти женские записки отразили особенности женского видения мира и женский повседневный быт, его восприятие "женскими" глазами и отражение "женской" рукой. Выделим двухтомник воспоминаний И. Одоевцевой "На берегах Невы" и "На берегах Сены", знакомящих российского читателя с малоизвестной ему жизнью и судьбой русской литературной эмиграции. В этом отношении весьма интересны и мемуары знаменитых балерин М. Кшесинской и Н. Тихоновой, дочери Льва Толстого Александры, 3. Шаховской, В. Буниной-Муромцевой. Особую ценность представляют мемуары 3. Гиппиус, сарказм, острота характеристик и откровенный антибольшевизм которой делали в прошлые годы доступ к ее воспоминаниям практически невозможным.