- Пять-шесть дней пути, - сказал Вайткус. - Я пойду с вами.
- Это более опасная дорога, чем к перевалу, - сказал Сергеев.
За окошком стемнело, Старый зажег плошку, и огонек начал играть на лицах, делая их непохожими и злыми.
Кто-то двинулся сзади Олега, приблизился, мягкая рука коснулась его шеи. Вайткус с Сергеевым спорили о местности, что лежала на юго-востоке, будто они там бывали. Олег обернулся, потому что ому хотелось, чтобы это была рука Марьяны, но он знал, что это не Марьяна, потому что у нее сухая и жесткая ладонь. Это была Лиз.
Она приблизила губы к самому уху Олега и сказала ему:
- Не уходи туда, останься, я боюсь за тебя.
Она говорила шепотом, но все люди сидели так тесно, что Олегу показалось - все услышали эти слова и будут смеяться. И он отдернул голову, чтобы освободиться от прикосновения, и ничего не сказал. В ушах шумело, и он с трудом понял, что Старый говорил о плоте.
- Для плота нужны бревна, - говорил он. - А бревна надо срубить. Топор у нас один, пила - это скорее ножовка. И еще неизвестно, будут ли плавать стволы тех деревьев, что растут там.
- Если бы не река, - сказал Дик, - мы бы дошли за пять дней.
- Можно сделать пузыри, - сказал тогда Олег, - пузыри, чтобы плавать. Ребятишки же у нас плавают на пузырях. Как воздушный шар, только поменьше. И мы переплывем.
- Это идея, - сказал Старый.
- Погодите, погодите! - Марьяна вдруг быстро заговорила, как будто боялась, что ее прервут или кто-то догадается о том, что она хочет сказать, прежде чем она успеет сказать сама. - Олег сказал, что пузыри, как шар. Но нам совсем не надо переплывать реку и идти по болотам. Ведь у нас есть шар!
- Воздушный шар! - услышал свой голос Олег. - А мы все говорим и говорим...
- А как же тогда лететь к кораблю? - спросил Сергеев.
- А зачем? - удивился Олег. - Корабль нам теперь не нужен.
Потом был общий шум, все друг друга перебивали, потому что шар был замечательным выходом из положения и встреча с той неведомой спасительной экспедицией, которая запускает скауты, стала реальной и простой. Сесть в шар и долететь за один день, а то и меньше. Кто-то говорил о том, что ветры здесь дуют постоянные, если потеплеет к ночи и выпадет роса, то ветер обязательно будет южный. Даже мать вдруг успокоилась и стала говорить Олегу в ухо, чтобы он теплее оделся. Но тут застонала Кристина и сказала, что ей душно, что ей плохо, и попросила отвести ее домой. А Лиз попросила Олега довести Кристину, потому что ей одной не справиться.
Олегу не хотелось уходить, потому что сейчас будут обсуждать самое важное, касающееся именно его.
К счастью, тут же поднялся и Сергеев.
- Перерыв, - сказал он. - Все равно дышать нечем. Я предлагаю: все поужинают, а потом мы продолжим разговор. Ребят уложим и еще поговорим. Все ведь очень серьезно.
Олег не понял, почему все серьезно, но был благодарен Сергееву, что тот прервал разговор.
Они вели Кристину к ее дому, Лиз совсем не помогала Олегу, а просто шла рядом. Да и не нужна была Олегу ее помощь, Кристина легкая, совсем бесплотная, ее можно на руках донести.
- Я мечтаю, - говорила Кристина, - я нахожусь словно в сладком кошмаре. Неужели я увижу наконец настоящих людей? Я полагаю, что мою слепоту они вылечат сразу, может, даже здесь, на базе. Это же несложная операция, правда?
- Конечно, вас вылечат, - согласился Олег. Он все время ощущал взгляд Лиз.
- Я без тебя скучаю, - сказала Лиз. - Ты совсем к нам не заходишь.
- А кому мы нужны, - запела свою печальную песнь Кристина. - Даже если они меня вылечат, мне никто уже не вернет молодости. Никогда. И может быть, лучше и не открывать глаз снова - что за радость увидеть в зеркале урода и развалину.
Но Олег не верил, что она так думает на самом деле. Она, наверное, думает, что ей возвратят и молодость. Ведь может так быть, что за двадцать лет в Галактике уже столько всего изменилось, что люди перестали умирать. Если у людей много места, чтобы жить - ведь столько свободных планет, - то всем хватит места. Природа, а это он учил еще на уроках у Старого, рассчитала жизнь человеку как защиту от гибели вида. В каждом биологическом виде действует один и тот же закон - продолжительность жизни одного существа должна быть такой, чтобы он успел дать потомство и по возможности помочь ему выжить. Рыбы, которые мечут икру, могут погибнуть сразу, потому что икринок очень много. Уже млекопитающим важно выкормить детенышей и, может, даже несколько приплодов выкормить, чтобы вид увеличивался. И люди когда-то жили лет по двадцать, по тридцать. А потом они начали обманывать природу, вот тогда человек и стал цивилизованным. Потом человек избавился от многих болезней и теперь живет до ста лет. Виду не нужно, чтобы человек жил до ста лет, а он живет. Значит, в этом тоже есть какой-то смысл? Старый, когда Олег начал ему как-то развивать эту свою идею, сказал, что Олег - стихийный детерминист. Олег не стал спорить. Он уже твердо решил, что прав. Прав в том, что человек живет сто лет не случайно - так надо Природе. Она хочет заселить человеком Галактику, все те планеты, где нет своей собственной разумной жизни. А для этого нужно много миллиардов людей. И старые люди нужны, потому что они владеют опытом и мудростью. И они нужны на новых планетах, может, больше, чем на Земле. Без Старого и Томаса деревня давно бы умерла или стала дикой. Может быть, люди откроют вечную молодость. И бессмертие. Но это будет означать, что им предстоит совершить еще один прыжок - в другие галактики.
- Ты приходи ко мне, - повторяла Лиз, и Олег понял, что она говорит это все время, одинаково и терпеливо. - Я буду ждать. Когда все лягут спать, ты приходи ко мне. Кристина будет молчать.
- Я не буду молчать, - сказала Кристина, - вы мне будете мешать. Вы еще дети, вам рано об этом думать.
- А мы ни о чем не думаем, - ответил Олег.
Они подошли к дому, Олег оставил Кристину и сказал:
- Лиз, ты заведи ее, а мне надо идти.
- Я буду ждать, - сказала Лиз. - Я всегда буду тебя ждать.
- Спокойной ночи, - сказал Олег.
Он не особенно вслушивался в ее слова, и ему было странно, что Лиз может именно сейчас так говорить о нем, он не понимал, что Лиз было очень страшно, что он сейчас снова уйдет или улетит и снова надо будет ждать его и не знать, вернется он или нет. А она ничего не могла с собой поделать, она все время думала об Олеге и даже ночами выходила из хижины, шла к его дому и стояла за тонкой стенкой, чтобы слушать, как он поздно разговаривает со Старым или с матерью. И потом она слушала, как он спит, и боролась со жгучим желанием войти тихо-тихо в его дом и лечь рядом с ним, обнять его, теплого и послушного.
А Олег вернулся к Сергееву, где уже были Старый и Вайткус. Как бы совет поселка. Олега они не звали, но ведь не выгонят. В поселке как-то так получилось, что каждый сам решал, приходить ему на совет или нет. И сейчас Дик пошел спать, хотя разговор касался и его, Марьяна была в доме и Линда, они там жили, понятно, что им некуда уходить. И еще был Казик, только он не вошел, а стоял на улице, дрожал у стенки, слушал. Олег сказал ему:
- Ты заходи, чего уж.
Но Казик только отмахнулся. Он лучше знал, что можно, а что не надо делать.
- Я посижу? - сказал Олег вопросительно, войдя в комнату.
Никто не ответил, но никто и не возразил. Сергеев как бы подвел итог тому, что говорил раньше. Он сказал:
- Поэтому я остаюсь при своем мнении. Порядок приоритета должен оставаться незыблемым.
Все молчали.
"Какой порядок приоритета?" - подумал Олег. Надо ждать. Кто-то сейчас ответит, и станет понятно.
- Сергеев прав, - сказал Старый. Он подвинул единственной рукой чашку с чаем. Отхлебнул.
Марьяна поставила чашку перед Олегом.
- Извечная проблема, - продолжал Старый. - Журавля и синицы. Мы не можем сказать наверняка, есть ли здесь экспедиция или Сергеев с Олегом стали жертвой оптического обмана.
- Нет, - сказал Олег.
- Не перебивай. Мы не знаем, спускался ли скаут в том направлении ниже для взятия проб. Мы не знаем, собирается ли улетать экспедиция, ведь не исключено, что это автоматическая станция. Мы ничего не знаем. Значит, у нас журавль в небе. Конечно, соблазнительно встретить здесь людей. Это как светлая мечта. Но боюсь, что арифметика против нас. Зато у нас есть синица в руках - "Полюс". Он достижим. Олег, надеюсь, не зря провел зиму. Я проверял его, да и ты, Сергеев, тоже. Знания его, конечно, недостаточны, но солидны. И есть надежда, что вместе с ним вы сможете что-то сделать с передатчиком. Вот и все.
Старый принялся пить чай, и Олег не понял, к чему же он клонил. Не надо лететь на поиски экспедиции?
- Но это не оптический обман, - сказал Олег. - Я уверен.
- Есть и другая задача, - сказал Вайткус. - О козе, капусте и волке.
Олег ее знал. Но опять не понял, к чему это сказал Вайткус. Остальные поняли, Сергеев усмехнулся и посмотрел на Олега.
- Объясните, - сказал Олег, - А то вы говорите загадками.
- Это не загадки, но задача, - сказал Сергеев.
Марьяна села рядом с Олегом, и он видел ее четкий профиль. Профиль был очень красивым, и Олег не стал на него смотреть, чтобы не пропустить слов Сергеева.
- Надо лететь к экспедиции, правильно?
- Конечно, надо. И на воздушном шаре, - сказал Олег.
- Пока что мы все согласны. Дальше: кому лететь?
- Я полечу. Могу с Марьяной, могу с Диком, - сказал Олег. - У нас есть опыт.
- А мы думаем, что тебе лететь не следует.
- Как?
- А просто. Ты только что слышал о журавле в небе и синице в руках. Наш поселок очень мал, и людей в нем тоже очень мало. И для того, чтобы выжить, мы должны по мере сил исключать риск.
- Я не понимаю.
- Тебе предстоит идти к "Полюсу". Это обязательно. И идти скоро. Уже началось лето.
- Мы слетаем, и если там никого нет, вернемся и полетим к "Полюсу". Это так просто.
- Ни черта не просто! - почти закричал Старый и даже стукнул кулаком по столу так, что чашка поехала к краю и Марьяна еле успела ее поймать. - Мы не знаем, сколько продлится полет к экспедиции. Мы не знаем, где она находится, мы ни черта не знаем. В лучшем случае мы можем надеяться на то, что шар перенесет людей через реку и болота. Я не верю, что в этих лесах можно будет садиться на шаре и подниматься вновь. Вернее всего, шар придется бросить. И быть готовыми к тому, что поход к людям займет много времени.