Владимир. Не суди так легкомысленно. Войди лучше в мое положение. Знаешь ли, я иногда завидую сиротам; иногда мне кажется, что родители мои спорят о любви моей, а иногда, что они совсем не дорожат ею. Они знают, что я их люблю, сколько может любить сын. Нет! зачем, когда они друг на друга косятся, зачем есть существо, которое хотело бы их соединить вновь, перелить весь пламень юной любви своей в их предубежденные сердца! Друг мой! Дмитрий! я не должен так говорить, но ты ведь знаешь всё, всё; и тебе я могу поверять то, что составляет несчастье моей жизни, что скоро доведет меня до гроба или сумасшествия.
Белинский. Магомет сказал, что он опустил голову в воду и вынул, и в это время 14-тью годами состарился; так и ты в короткое время ужасно переменился. Расскажи-ка мне, как идут твои любовные похождения? ты нахмурился? скажи: давно ли ты ее видел?..
Владимир. Давно.
Белинский. А где живут Загорскины? их две сестры, отца нет? так ли?
Владимир. Так.
Белинский. Познакомь меня с ними. У них бывают вечера, балы?
Владимир. Нет.
Белинский. А я думал... однако всё не мешает... Познакомь меня...
Владимир. Изволь.
Белинский. Расскажи мне историю твоей любви.
Владимир. Она очень обыкновенна и тебя не займет!..
Белинский. Знаешь ли ты кузину Загорскиных, княжну? Вот прехорошенькая и прелюбезная девушка.
Владимир. Быть может. В первый раз, как я увидал ее, то почувствовал какую-то антипатию; я дурно об ней подумал, не слыхав еще ни одного слова от нее. А ты знаешь, что я верю предчувствиям.
Белинский. Суевер!..
Владимир. Намедни я поехал верхом; лошадь не хотела идти в ворота; я ее пришпорил, она бросилась, и чуть-чуть я не ударился головой об столб. Точно так и с душой: иногда чувствуешь отвращение к кому-нибудь, принудишь себя обойтись ласково, захочешь полюбить человека... а смотришь, он тебе плотит коварством и неблагодарностью!..
Белинский (смотрит на часы). Ах, боже мой! а мне давно ведь пора ехать. Я к тебе забежал ведь на секунду...
Владимир. Я это вижу. Куда ты спешишь?
Белинский. К графу Пронскому - скука смертельная! а надо ехать...
Владимир. Зачем же надобно?
Белинский. Да так...
Владимир. Важная причина. Ну, прощай.
Белинский. До свиданья. (Уходит.)
Владимир. Люблю Белинского за его веселый характер! (Ходит взад и вперед.)
Как моя голова расстроена; всё в беспорядке в ней, как в доме, где пьян хозяин.
Поеду... Увижу Наташу, этого ангела! Взор женщины, как луч месяца, невольно приводит в грудь мою спокойствие. (Садится и вынимает из кармана бумагу.) Странно! вчерась я отыскал это в своих бумагах и был поражен. Каждый раз, как посмотрю на этот листок, я чувствую присутствие сверхъестественной силы, и неизвестный голос шепчет мне: "Не старайся избежать судьбы своей! так должно быть!" Год тому назад, увидав ее в первый раз, я писал об ней в одном замечании. Она тогда имела на меня влияние благотворительное, а теперь - теперь, когда вспомню, то вся кровь приходит в волнение. И сожалею, зачем я не так добр, зачем душа моя не так чиста, как бы я хотел. Может быть, она меня любит; ее глаза, румянец, слова... какой я ребенок! - всё это мне так памятно, так дорого, как будто одними ее взглядами и словами я живу на свете. Что пользы? Так вот конец, которого я ожидал прошлого года!.. Боже! боже! чего желает мое сердце? - Когда я далеко от нее, то воображаю, чтo скажу ей, как горячо сожму ее руку, как напомню о минувшем, о всех мелочах... А только с нею - всё забыто; я истукан! душа утонет в глазах; всё пропадет: надежды, опасенья, воспоминания... О! какой я ничтожный человек! Не могу даже сказать ей, что люблю ее, что она мне дороже жизни; не могу ничего путного сказать, когда сижу против этого чудного созданья! (С горькой улыбкой) Чем-то кончится жизнь моя, а началась она недурно. Впрочем, не всё ли равно, с какими воспоминаниями я сойду в могилу. О! как бы я желал предаться удовольствиям и потопить в их потоке тяжелую ношу самопознания, которая с младенчества была моим уделом! (Уходит тихо.)
СЦЕНА II
Ввечеру 28 августа.
(Диванная в доме Загорскиных; дверь одна отворена в гостиную, другая в залу. Хозяйка Анна Николаевна; ее дочь Наталья Федоровна. Софья, княжна, вскоре. Иные сидят, другие разговаривают стоя.)
(Бьет восемь часов.)
Анна Николавна (одному из гостей). Были вы вчера у графа? там, говорят, был благородный театр... и еще говорят: как отделаны комнаты были... это чудо... по-царски!..
Гость 1. Как же-с - я был там. До 5 часов утра танцевали; и всего было довольно, всякого рода людей.
Наталья Фед<оровна>. Какие вы насмешники!.. а кто там был из кавалеров?..
Гость 1. Два князя Шумовых, Белинский, Арбенин, Слёнов, Чацкий... и другие; одних не помню, других позабыл... Знаете вы Белинского? - премилый малый, прелюбезный. Не правда ли?
Анна Ник<олавна>. Да, я слыхала.
Одна из барышень. Скажите, пожалуста, кто такое этот Арбенин? - мне об нем много рассказывали.
Гость 1. Во-первых, он ужасный повеса, насмешник и злой насмешник; дерзок и всё, что вы хотите; впрочем, очень умный человек. Не думайте, что я это говорю по какой-нибудь личности; нет - все об нем этого мнения.
Наталья Фед<оровна>. Я вам ручаюсь, что не все: я первая не так думаю об нем. Я его знаю давно, он к нам ездит, и я не заметила его злости; по крайней мере он ни о ком при мне так не говорил, как вы теперь про него...
Гость 1. О! это совсем другое; с вами он, может быть, очень любезен, но...
Другая барышня. Я сама слышала, что Арбенина должно опасаться...
Гость 2 (подойдя). А мне кажется, наоборот...
Наталья Фед<оровна> (одной из барышень). Ma chere!1 Знаешь ли ты что-нибудь глупее комплиментов?
Гость 3 (недавно подошедший). А знаете ли вы историю Арбенина?..
Одна из дам. Я не думаю, чтоб он был такое важное лицо, чтобы можно было заниматься его историей; и до кого она касается? Он очень счастлив: это доказывает его веселый характер, а история счастливых людей не бывает никогда занимательна...
Гость 3. Поверьте, веселость в обществе очень часто одна личина; но бывают минуты, когда эта самая веселость, в бореньи с внутреннею грустью, принимает вид чего-то дикого; если внезапный смех прерывает мрачную задумчивость, то не радость возбуждает его; этот перелом доказывает только, что человек не может совершенно скрыть чувств своих. Лица, которые всегда улыбаются, вот лица счастливцев!
Наталья Федоровна. О! я знаю, что вы всегда заступаетесь за господина Арбенина!
Гость 3. Разве вы никогда не заступаетесь за людей, которых обвиняют понапрасну?
Наталья Федо<ровна>. Напротив! вот я третьего дни целый час спорила с дядюшкой, который утверждал, что Арбенин не заслуживает названия дворянина, что у него злой язык и так далее... А я знаю, что Арбенин так понимает хорошо честь, как никто, и что у него доброе сердце... он это доказал многим!..
Гость 1 (обращаясь к другому). Посмотрите, как она покраснела!
Гость 4. C'est une coquette.2
Наталья Ф<едоровна> (смотрит в дверь). Кто это еще приехал?.. Ах, вообразите: я не узнала издали кузину!..
(Княжна Софья входит.) (Кузины целуются.)
К<няжна> Софья (тихо Наташе). Я сию минуту, выходя из кареты, видела Арбенина; он ехал мимо вашего дома и так пристально глядел в окна, что, если б сам император проехал мимо его с другой стороны, так он бы не обернулся. (Улыбается.) Будет он здесь?
Наталья Ф<едоровна>. Почему же мне знать? Я не спрашивала, а он сам никогда наперед не извещает о своем приезде.
Кн<яжна> Софья (в сторону). А я надеялась еще раз его увидать. (Громко) У меня сегодня что-то голова болит!
Гость 2. Лишь бы не сердце!
К<няжна> Софья (в сторону). Как плоско! (Ему) Вы вчера прекрасно играли у графа; особливо во второй пьесе; все были восхищены вами. (Он кланяется.) Только скажите, для чего вы так рано уехали, тотчас после ужина?
Гость 2. У меня заболела голова.
К<няжна> Софья (с улыбкой). Что за важность? это не сердце!
Анна Ник<олавна> (подходит). Барышни, господа кавалеры, не хотите ли играть в мушку... столы готовы.
Многие. С большим удовольствием.
(Все, кроме Наташи и Софьи, уходят.)
Княжна. Кузина! мне кажется, ты совсем не радуешься своей победе? Ты как будто не догадываешься. Ну к чему хитрить? Всякий заметил, что Арбенин в тебя влюблен; и ты прежде всех это заметила. Зачем так мало доверенности ко мне? Ты знаешь, что я с тобой дружна и всегда всё про себя сказываю. Или я еще не заслужила...
Наталья Ф<едоровна>. Душенька! к чему такие упреки? (Целует ее.) Впрочем это неправда... (Берет княжну за руку.) Не сердитесь же, Софья Николавна! (Смеется.)
Княжна. О! я знаю, что он тебе нравится, но берегись! ты Арбенина не знаешь хорошо, потому что его никто хорошо знать не может... Ум язвительный и вместе глубокий, желания, не знающие никакой преграды, и переменчивость склонностей - вот что опасно в твоем любезном; он сам не знает, чего хочет, и по той же причине, полюбив, разлюбит тотчас, если представится ему новая цель!
Наталья Ф<едоровна>. С каким жаром вы говорите, кузина!
Княжна. Потому что я тебя люблю и предостерегаю...
Наталья Ф<едоровна>. Да почему тебе так знать его?
Княжна. О, я наслышалась довольно...
Наталья Ф<едоровна>. От кого?
Княжна. Да от самого Арбенина!
(Наташа отворачивается и уходит.)
Она ревнива! Она любит его! а он, он... как часто, когда я ему говорила что-нибудь, он без внимания сидел с неподвижными глазами, как будто бы одна единственная мысль владела его существованьем; и когда Наташа подходила, я следовала за его взорами; внезапный блеск появлялся на них. О, я несчастная! но как не любить? он так умен, так полон благородства. Он часто разговаривает со мною, но почти всё о Наташе. Я знаю, что ему приятно быть со мною, но знаю также, что это не для меня. И то, что должно бы было служить мне неисчерпаемым источником блаженства, превращает одна мысль в жестокую муку.