- Дик уже наш, - сказал Сильвер.
- Я знал, что он будет нашим, - услышал я голос второго боцмана, Израэля Хендса. - Он не из дураков, этот Дик.
Некоторое время он молча жевал табак, потом сплюнул и обратился к Долговязому Джону:
- Скажи, Окорок, долго мы будем вилять, как маркитантская лодка? Клянусь громом, мне до смерти надоел капитан! Довольно ему мной командовать! Я хочу жить в капитанской каюте, мне нужны ихние разносолы и вина.
- Израэль, - сказал Сильвер, - твоя башка очень недорого стоит, потому что в ней никогда не бывало мозгов. Но слушать ты можешь, уши у тебя длинные. Так слушай: ты будешь спать по-прежнему в кубрике, ты будешь есть грубую пищу, ты будешь послушен, ты будешь учтив и ты не выпьешь ни капли вина до тех пор, покуда я не скажу тебе нужного слова. Во всем положись на меня, сынок.
- Разве я отказываюсь? - проворчал второй боцман. - Я только спрашиваю: когда?
- Когда? - закричал Сильвер. - Ладно, я скажу тебе когда. Как можно позже - вот когда! Капитан Смоллетт, первостепенный моряк, для нашей же выгоды ведет наш корабль. У сквайра и доктора имеется карта, но разве я знаю, где они прячут ее! И ты тоже не знаешь. Так вот, пускай сквайр и доктор найдут сокровища и помогут нам погрузить их на корабль. А тогда мы посмотрим. Если бы я был уверен в таком голландском отродье, как вы, я бы предоставил капитану Смоллетту довести нас назад до половины пути.
- Мы и сами неплохие моряки! - возразил Дик.
- Неплохие матросы, ты хочешь сказать, - поправил его Сильвер.
- Мы умеем ворочать рулем. Но кто вычислит курс? На это никто из вас не способен, джентльмены. Была бы моя воля, я позволил бы капитану Смоллетту довести нас на обратном пути хотя бы до пассата. Тогда знал бы, по крайней мере, что плывешь правильно и что не придется выдавать пресную воду по ложечке в день. Но я знаю, что вы за народ. Придется расправиться с ними на острове, чуть только они перетащат сокровище сюда, на корабль. А очень жаль! Но вам только бы поскорее добраться до выпивки. По правде сказать, у меня сердце болит, когда я думаю, что придется возвращаться с такими людьми, как вы.
- Полегче, Долговязый! - крикнул Израэль. - Ведь с тобой никто не спорит.
- Разве мало я видел больших кораблей, которые погибли попусту? Разве мало я видел таких молодцов, которых повесили сушиться на солнышке? - воскликнул Сильвер. - А почему? А все потому, что спешили, спешили, спешили... Послушайте меня: я поплавал по морю и кое-чего повидал в своей жизни. Если бы вы умели управлять кораблем и бороться с ветрами, вы все давно катались бы в каретах. Но куда вам! Знаю я вашего брата. Налакаетесь рому - и на виселицу.
- Всем известно, Джон, что ты вроде капеллана note 41, - возразил ему Израэль. - Но ведь были другие, которые не хуже тебя умели управлять кораблем. Они любили позабавиться. Но они не строили из себя командиров и сами кутили и другим не мешали.
- Да, - сказал Сильвер. - А где они теперь? Такой был Пью - и умер в нищете. И Флинт был такой - и умер от рома в Саванне. Да, это были приятные люди, веселые... Только где они теперь, вот вопрос!
- Что мы сделаем с ними, - спросил Дик, - когда они попадут к нам в руки?
- Вот этот человек мне по вкусу! - с восхищением воскликнул повар. - Не о пустяках говорит, а о деле. Что же, по-твоему, с ними сделать? Высадить их на какой-нибудь пустынный берег? Так поступил бы Ингленд. Или зарезать их всех, как свиней? Так поступил бы Флинт или Билли Бонс.
- Да, у Билли была такая манера, - сказал Израэль. - "Мертвые не кусаются", говаривал он. Теперь он сам мертв и может проверить свою поговорку на опыте. Да, Билли был мастер на эти дела.
- Верно, - сказал Сильвер. - Билли был в этих делах молодец. Спуску не давал никому. Но я человек добродушный, я джентльмен; однако я вижу, что дело серьезное. Долг прежде всего, ребята. И я голосую - убить. Я вовсе не желаю, чтобы ко мне, когда я стану членом парламента и буду разъезжать в золоченой карете, ввалился, как черт к монаху, один из этих тонконогих стрекулистов. Надо ждать, пока плод созреет. Но когда он созреет, его надо сорвать!
- Джон, - воскликнул боцман, - ты герой!
- В этом ты убедишься на деле, Израэль, - сказал Сильвер. - Я требую только одного: уступите мне сквайра Трелони. Я хочу собственными руками отрубить его телячью голову... Дик, - прибавил он вдруг, - будь добр, прыгни в бочку и достань мне, пожалуйста, яблоко - у меня вроде как бы горло пересохло.
Можете себе представить мой ужас! Я бы выскочил и бросился бежать, если бы у меня хватило сил, но сердце мое и ноги и руки сразу отказались мне служить. Дик уже встал было на ноги, как вдруг его остановил голос Хендса:
- И что тебе за охота сосать эту гниль, Джон! Дай-ка нам лучше рому.
- Дик, - сказал Сильвер, - я доверяю тебе. Там у меня припрятан бочонок. Вот тебе ключ. Нацеди чашку и принеси.
Несмотря на весь мой страх, я все же в ту минуту подумал: "Так вот откуда мистер Эрроу доставал ром, погубивший его! "
Как только Дик отошел, Израэль начал шептать что-то повару на ухо. Я расслышал всего два-три слова, но и этого было достаточно.
- Никто из остальных не соглашается, - прошептал Израэль.
Значит, на корабле оставались еще верные люди!
Когда Дик возвратился, все трое по очереди взяли кувшин и выпили - один "за счастье„, другой "за старика флинта", а Сильвер даже пропел:
За ветер добычи, за ветер удачи!
Чтоб зажили мы веселей и богаче!
В бочке стало светло. Взглянув вверх, я увидел, что поднялся месяц, посеребрив крюйс-марс note 42 и вздувшийся фок-зейл note 43. И в то же мгновение с вахты раздался голос:
- Земля!
12. ВОЕННЫЙ СОВЕТ
Палуба загремела от топота. Я слышал, как люди выбегали из кают и кубрика. Выскочив из бочки, я проскользнул за фок-зейл, повернул к корме, вышел на открытую палубу и вместе с Хантером и доктором Ливси побежал на наветренную скулу note 44.
Здесь собралась вся команда. Туман с появлением луны сразу рассеялся. Вдали на юго-западе мы увидели два низких холма на расстоянии примерно двух миль один от другого, а за ними третий, повыше, еще окутанный серым туманом. Все три были правильной конической формы.
Я смотрел на них, как сквозь сон, - я не успел еще опомниться от недавнего ужаса. Затем я услышал голос капитана Смоллетта, отдававшего приказания. "Испаньола" стала несколько круче к ветру, курс ее проходил восточнее острова.
- Ребята, - сказал капитан, когда все его приказания были выполнены, - видел ли кто-нибудь из вас эту землю раньше?
- Я видел, сэр, - сказал Сильвер. - Мы брали здесь пресную воду, когда я служил поваром на торговом судне.
- Кажется, стать на якорь удобнее всего с юга, за этим маленьким островком? - спросил капитан.
- Да, сэр. Это островок называется Остров Скелета. Раньше тут всегда останавливались пираты, и один матрос с нашего корабля знал все названия, которые даны пиратами здешним местам. Вот та гора, на севере, зовется Фок-мачтой. С севера на юг тут три горы: Фок-мачта, Грот-мачта и Бизань-мачта, сэр. Но Грот-мачту - ту высокую гору, которая покрыта туманом, - чаще называют Подзорной Трубой, потому что пираты устраивали там наблюдательный пост, когда стояли здесь на якоре и чинили свои суда. Они тут обычно чинили суда, прошу извинения, сэр.
- У меня есть карта, - сказал капитан Смоллетт. - Посмотрите, тот ли это остров?
Глаза Долговязого Джона засверкали огнем, когда карта попала ему в руки. Но сразу же разочарование затуманило их. Это была не та карта, которую мы нашли в в сундуке Билли Бонса, это была ее точная копия - с названиями, с обозначениями холмов и глубин, но без трех красных крестиков и рукописных заметок. Однако, несмотря на свою досаду, Сильвер сдержался и не выдал себя.
- Да, сэр, - сказал он, - этот самый. Он очень хорошо нарисован. Интересно бы узнать, кто мог нарисовать эту карту... Пираты - народ неученый... А вот и стоянка капитана Кидда - так называл ее и мой товарищ матрос. Здесь сильное течение к югу. Потом у западного берега оно заворачивает к северу. Вы правильно сделали, сэр, - продолжал он,
- что пошли в крутой бейдевинд note 45. Если вы хотите войти в бухту и кренговать корабль note 46, лучшего места для стоянки вам тут не найти.
- Спасибо, - сказал капитан Смоллетт. - Когда мне нужна будет помощь, я опять обращусь к вам. Можете идти.
Я был поражен тем, как хладнокровно Джон обнаружил свое знакомство с островом. Признаться, я испугался, когда увидел, что он подходит ко мне. Конечно, он не знал, что я сидел в бочке и все слышал. И все же он внушал мне такой ужас своей жестокостью, двуличностью, своей огромной властью над корабельной командой, что я едва не вздрогнул, когда он положил руку мне на плечо.
- Недурное место этот остров, - сказал он. - Недурное место для мальчишки. Ты будешь купаться, ты будешь лазить на деревья, ты будешь охотиться за дикими козами. И сам, словно коза, будешь скакать по горам. Право, глядя на этот остров, я и сам становлюсь молодым и забываю про свою деревянную ногу. Хорошо быть мальчишкой и иметь на ногах десять пальцев! Если ты захочешь пойти и познакомиться с островом, скажи старому Джону, и он приготовит тебе закуску на дорогу.
И, хлопнув меня дружески по плечу, он заковылял прочь.
Капитан Смоллетт, сквайр и доктор Ливси разговаривали о чем-то на шканцах note 47. Я хотел как можно скорее передать им все, что мне удалось узнать. Но я боялся на виду у всех прервать их беседу. Я бродил вокруг, изобретая способы заговорить, как вдруг доктор Ливси подозвал меня к себе. Он забыл внизу свою трубку и хотел послать меня за нею, так как долго обходиться без курения не мог. Подойдя к нему настолько близко, что никто не мог меня подслушать, я прошептал:
- Доктор, мне нужно с вами поговорить. Пусть капитан и сквайр спустятся в каюту, а потом под каким-нибудь предлогом вы позовете меня. Я сообщу вам ужасные новости.