В свете корреляции "Европейский Суд – национальное право государства-участника" речь выше шла о воздействии решений Суда на право государства, выступавшего ответчиком по делу. Однако такое воздействие происходит и в более широком плане. Мы имеем в виду воздействие на национальное право Конвенции в целом и всей деятельности Суда по ее применению и толкованию. Это существенный наднациональный фактор, который в той или иной мере всегда учитывается сегодня и в законодательной, и в правоприменительной деятельности каждого государства-участника, независимоот того, много или мало решений (и каких) вынесено в его адрес.
Решение Суда – это достаточно сложный и содержательный документ. Решение состоит из нескольких разделов.
В первом из них ("Процедура") указывается, когда дело было принято к слушанию, кто заявитель и на нарушение какой статьи он жалуется, каким был порядок представления сторонами письменных состязательных бумаг к слушанию, в каком составе была назначена палата и последующие изменения в нем, если они имели место, кто был представителями каждой из сторон и т. п. Во втором разделе ("Факты") несколько подразделов, в которых достаточно детально излагаются обстоятельства дела, точнее, то, что произошло с заявителем, имеющие отношение к делу нормы внутреннего законодательного или прецедентного права, выдержки из решений судебных инстанций, которые прошел заявитель. Это – общая схема, к которой в зависимости от характера дела могут добавляться и другие данные.
Основной раздел решения – "Право". Здесь детальным образом исследуются все правовые вопросы, существенные для окончательных выводов по делу. По его обстоятельности, тщательности и даже скрупулезности он и в этой части сильно отличается от решений российских судов, за исключением постановлений Конституционного суда.
Важная отличительная особенность этого раздела в том, что он четко отражает состязательный характер процесса. По каждому вопросу, который в данном деле должен решить Суд, последовательно излагается позиция заявителя, затем позиция государства-ответчика (именуемого Правительством), а только затем вывод Суда, который складывается из оценки аргументов, приведенных сторонами, и собственных аргументов Суда.
Другая важная (уже упомянутая) особенность – развернутая, как правило, детальная мотивировка позиции Суда. Даже в типовых делах, где решение строится по стандартной схеме и Суд широко пользуется формулами, переходящими из дела в дело, в решении, тем не менее, оказываются отражены все фактические и правовые особенности конкретной ситуации. Ссылки на предшествующие сходные решения (их, как правило, немало) играют при этом важную, но не само достаточную роль[78].
Каждый вопрос, требующий решения Суда, излагается в разделе в виде подраздела под тем или иным заголовком в зависимости от характера вопроса, а в конце подраздела Суд фиксирует свой вывод, например, "предварительное возражение Правительства отклоняется", "имело место нарушение такой-то статьи Конвенции", "ст. 14 в данном деле неприменима" и т. п.
В конце раздела "Право" эти выводы сводятся воедино в постановляющей части решения, которая невелика и не претендует на роль самостоятельного раздела. Решения по основным рассмотренным вопросам приводятся с указанием числа голосов "за" и "против" или что решение было принято единогласно. Постановляющая часть носит окончательный характер, за одним возможным исключением. Оно касается возмещения материального вреда, если таковой признан по обстоятельствам дела, но размер его заявитель не конкретизировал должным образом, или имеется возможность договоренности сторон.
В течение года после оглашения решения каждая сторона может обратиться в Суд с просьбой дать толкование отдельных позиций этого решения, в том числе в его постановляющей части. Палата может ответить на это мотивированным отказом.
Наиболее известное решение о толковании связано с делом "Рингейзен против Австрии" (1971 г.) и вынесено в 1973 г.[79] Признав в основном решении нарушение австрийскими властями ст. 5 п. 3 Конвенции, Суд определил сумму денежной компенсации заявителю в 20 тыс. немецких марок. Еще раньше по заявлениям обманутых им кредиторов на активы Рингейзена был наложен арест, и возник вопрос, может ли присужденная ему компенсация пойти на принудительную оплату его долгов. В своем толковательном решении Суд разъяснил, что присужденные по ст. 50 (ныне ст. 41) суммы должны выплачиваться лично потерпевшей стороне и подлежат изъятию. Это разъяснение приобрело прецедентный характер.
Решения выносятся или на английском, или на французском языке. Во всех случаях они публикуются на обоих официальных языках одновременно.
В связи с этой лингвистической стороной дела нелишне обратить внимание на два обстоятельства.
Как ни высок синхронный уровень публикации решений одновременно на двух языках (абзац в абзац, страница в страницу), равно как и качество перевода, тем не менее, имеют место разночтения, которых желательно было бы избежать.
Другое обстоятельство – отсутствие официального перевода судебного решения на язык государства-ответчика. Это создает определенные трудности для прямых адресатов решения – заявителя и в меньшей мере для государства-ответчика. Заявитель, для которого ни английский, ни французский не являются родными языками, получает текст на языке, которым он не владеет. Кто переведет для него это решение? Где гарантия точности перевода, особенно если учесть особенности юридического языка, которым пользуется Суд? Органы государственной власти государства-ответчика, которым надлежит не просто исполнить, но и осмыслить решение во всех его нюансах, также должны быть уверены в аутентичности перевода.
Люксембургский суд Европейского Союза публикует свои решения на языках всех пятнадцати государств-участников. Это, однако, в свою очередь порождает немалые терминологические и просто языковые трудности и коллизии. Еще больше породила бы их практика перевода всех решений Страсбургского суда на языки всех государств-участников, которых почти в три раза больше, чем в Европейском Союзе.
Однако практика официального перевода судебного решения на язык государства-ответчика, которому это решение непосредственно адресовано, была бы более чем оправданна. Это помогло бы избежать разночтений в неофициальных переводах, сделанных разными участниками процесса. Государству-ответчику предстоит исполнять решение, учитывать его в законодательной и судебной практике – в сферах, где далеко не все исполнители владеют иностранными языками, откуда и потребность в юридически точном официально зафиксированном его переводе[80].
Отдельные мнения судей. Каждый судья, участвовавший в рассмотрении дела, если его мнение расходится с позицией большинства, вправе изложить его в письменном виде. Оно не структурная часть решения, а лишь приложение к нему, но публикуется вместе с текстом решения. Тем самым само решение и отдельные мнения к нему образуют единый документ.
В практике Суда различаются два вида отдельных мнений: особое мнение, выражающее несогласие судьи с вынесенным решением или его частью, и совпадающее мнение, когда судья согласен с решением, голосовал за него, но считает нужным дополнить или скорректировать аргументацию в его мотивировочной части. Оба эти вида охватываются термином "отдельные мнения".
Что касается публикации судебных решений, то после того как принятое решение оглашено, оно публикуется в виде отдельной брошюры (в двух вариантах, на английском и французском языках), тиражом в несколько сот экземпляров и рассылается заинтересованным учреждениям и лицам.
3.2 Исполнение решений Европейского Суда: европейские стандарты и украинские реалии
Суд, рассматривая конкретные дела, не раз указывал, что "справедливое судебное разбирательство" в смысле ст. 6 п. 1 Конвенции не заканчивается вынесением решений национальных судов, и оценивал обстоятельства, имевшие место на стадии исполнения решений этих судов. Однако в отношении исполнения своих собственных решений положение Суда иное. Нельзя сказать, что сам Суд не следит за тем, что происходит с его решением в том государстве-участнике, в отношении которого оно вынесено. Небезразлична ему и реакция в других государствах-участниках, если рассмотренная Судом ситуация типична; наблюдаемая им картина может в определенной мере сказаться на последующих решениях Суда. Однако функцией контроля за исполнением своих решений в юридическом значении этого понятия Суд не наделен. В соответствии со ст. 46 и. 2 Конвенции "окончательное постановление Суда направляется Комитету министров, который осуществляет надзор за его исполнением"[81].