Во-вторых, следует иметь в виду чрезвычайно сложный социальный состав российского общества того времени и дифференцированный подход законодателя к определению статуса отдельных его групп. Практически все институты и нормы гражданского права были пронизаны идеей сословности, т.е. юридического неравенства субъектов права (подданных) перед законом и судом[24].
Анализ истории становления и развития отечественной концепции гражданской правосубъектности физических лиц будет неполным без хотя бы краткой характеристики наиболее важных положений дореволюционной науки[25]. И.А. Покровский, в частности, утверждал: «первым признаком юридической самостоятельности личности является признание ее носительницей субъективных прав. Освобождение личности от полного поглощения ее обществом знаменуется прежде всего признанием ее самостоятельным субъектом прав, обладательницей правоспособности и дееспособности: благодаря этому она стоит теперь перед лицом общества и его властей как некоторая самостоятельная сила, как некоторая юридическая самоценность»[26].
Признавая в качестве бесспорного положение о том, что «существование физического лица от рождения до смерти составляет условие юридического значения человека»[27], отечественные цивилисты были единодушны в том, что «права физических лиц не одинаковы, а зависят от различных обстоятельств, отчасти естественных, отчасти исторических», к которым они относили обстоятельства рождения, пол, возраст, здоровье, отношение родства и свойства к другим лицам, образование, вероисповедание, состояние, звание и гражданскую честь[28].
С течением времени представления об определении того, что же включает в себя понятие «субъект права» менялось. В юридической науке XIX–XX вв. это понятие использовалось для обозначения «носителя субъективных прав». В частности, известный ученый-юрист Г.Ф. Шершеневич писал: «Слово «субъект» в применении к юридическому отношению употребляется в двояком значении. Говорят о субъекте юридического отношения, понимая его или с активной стороны, как носителя права, или с пассивной стороны, как носителя обязанности. Чаще же говорят о субъекте права, имея в виду только того участника юридического отношения, которому принадлежит в нем право»[29].
Субъектом права может быть лицо, способное вступать в юридические отношения, т.е. иметь право собственности, приобретать право требования, обязываться к известным действиям. Способность иметь и приобретать права, т.е. быть субъектом прав и обязанностей, называется, которая в настоящее время составляет во всех культурных странах достояние каждого человека. Теперь уже нет ни рабов, которые были только объектами права, ни крепостных, которые составляли принадлежность земельного участка. Способность самостоятельно устанавливать отношения посредством юридических действий называется дееспособностью. Дееспособность предполагает правоспособность: дееспособные должны быть правоспособны (иначе было в римском праве), тогда как правоспособные могут и не быть дееспособны. Если правоспособность связывается с лицом каждого человека, то дееспособность, по различным соображениям, подлежит разнообразным ограничениям. Так, малолетний обладает полной правоспособностью, – он является субъектом прав собственности и обязательств, перешедших к нему по наследству или приобретенных за него и в его пользу опекуном, но сам он не может ни купить, ни продать, ни совершить договора. Напротив, монашествующие – лица неправоспособные, потому что по общему правилу они не могут стать субъектами тех прав, какие приобретаются всеми прочими гражданами[30].
Особо Г.Ф. Шершеневич говорит о правовом статусе личности в тяговом праве «Купцом, с точки зрения торгового права, признается тот, кто занимается производством торговых сделок в виде промысла от своего имени. Занятие торговлей должно составлять промысел лица. Под промыслом следует понимать деятельность, направленную на приобретение материальных средств посредством постоянного занятия. Эта деятельность рассчитана на неопределенное число актов, составляющих источник дохода. Случайного, хотя бы и повторяемого, совершения действий, имеющих соприкосновение с торговлей, недостаточно для признания наличности промысла. Отсюда видно, что все дело в намерении. Поэтому для признания лица купцом нет необходимости ожидать, чтобы лицо это совершило ряд торговых сделок: достаточно одного действия, если это лицо обнаруживает намерение вести торговлю, открывающую промысел»[31].
Изменения, внесенные в отечественное законодательство о гражданско-правовом положении физических лиц сразу после Октябрьской революции, наглядно отражали принципиально новый подход к пониманию содержания правосубъектности граждан, основанный на двух основных руководящих идеях. Это, во-первых, тотальное обобществление собственности, национализация и коллективизация, и, во-вторых, классовый подход к представителям различных групп населения, что особенно отчетливо прослеживалось в первые годы советской власти. В результате были резко деформированы все сферы гражданского оборота с участием физических лиц, в первую очередь – сфера имущественных отнощений. Важным шагом в этом направлении явилась отмена частной собственности на землю, которая не могла более быть «ни продаваема, ни покупаема, ни сдаваема в аренду либо залог, ни каким-либо другим способом отчуждаема», причем у прежних собственников она отчуждалась безвозмездно, и за ними признавалось лишь право на «общественную поддержку» на время, необходимое для приспособления к новым условиям существования.
Указанное обстоятельство имеет весьма особое значение для характеристики гражданско-правового положения физических лиц в рассматриваемый период. Еще О.С. Иоффе отмечал, что данный вопрос необходимо анализировать с двух принципиально разных позиций[32]. Так, если рассматривать его сквозь призму товарно-денежных отношений, то следует признать, что объем правоспособности граждан был резко ограничен, но с чисто социальной точки зрения правоспособность граждан была существенно расширена по сравнению с границами, установленными дореволюционным законодательством. Но и этот вывод нуждается в дополнении в связи с необходимостью принять во внимание тот факт, что, несмотря на провозглашенное равенство, для советского законодательства был характерен, как уже отмечалось, классовый подход к различным группам населения, называемым в соответствии с новой терминологией трудовыми и нетрудовыми («эксплуататорскими», «классово чуждыми») элементами. В зависимости от этого и решался вопрос о реализации субъективных прав, составлявших содержание гражданской правоспособности, среди которых выделялись право свободно передвигаться и селиться на территории РСФСР, избирать не запрещенные законом занятия и профессии, приобретать и отчуждать имущество с ограничениями, указанными в законе, совершать сделки и вступать в обязательства, организовывать промышленные и торговые предприятия с соблюдением всех постановлений, регулирующих промышленную и торговую деятельность и охраняющих применение труда.
Несмотря на провозглашенное равенство в правоспособности, возможности реализации закрепленных в законе гражданских прав были лишены тысячи советских граждан. На ограничение гражданской правоспособности «эксплуататорских» классов было направлено, в частности, установление так называемой трудовой повинности, то есть обязанности выполнять определенную соответствующим органом власти работу в установленном месте, что, по существу, означало лишение граждан права на выбор занятий, места жительства и свободу передвижения. Вместо паспортов им выдавались специальные трудовые книжки «для нетрудящихся», которые признавались действительными только при наличии ежемесячной отметки о выполнении владельцами книжек возложенных на них обязанностей.
Понятие «физическое лицо» является специально юридическим для обозначения индивидуального субъекта права. В советском законодательстве и научных работах индивидуальный субъект права обозначался главным образом через понятие «гражданин». Это объяснялось тем, что «советский закон предоставляет иностранным гражданам широкие права и возможности, обеспечивая для них во многих областях общественных отношений такое же положение, как и для советских граждан»[33].
Так, О.С. Иоффе и М.Д. Шаргородский («Вопросы теории права») дают следующее определение: «Субъект права – это лицо, способное быть участником правоотношений, способное выступать в качестве носителя прав и обязанностей»[34].
А.В. Мицкевич полагал, что «субъектами права могут выступать только люди, обладающие сознанием и волей, и создаваемые ими организации, ведущие ту или иную деятельность в конечном счете также по воле и в интересах общественных групп людей, классов или всего народа»[35]. Автор выделял две большие группы субъектов права: граждан (физические лица) и организации. При этом, говоря об организациях, Мицкевич подразумевал не юридические лица, а разнообразные организации, включая государство, государственные и негосударственные организации.
В 50–70-х годах XX в. отечественные государствоведы и представители отраслевых наук выделяли и другие субъекты права. Так, С.С. Кравчук, В.Ф. Коток, В.С. Основин, В.Я. Бойцов рассматривают народ в качестве отдельного субъекта[36]. Другой видный отечественный ученый-государствовед – О.Е. Кутафин полагает, что субъектами публично-правовых отношений являются их участники,»… которые в конкретном правоотношении осуществляют свои права и несут соответствующие юридические обязанности либо своей правоспособностью порождают правовые состояния»[37].