Заявитель считает, что налоговым органом необоснованно доначислен ЕСН, так как в его действиях не было признаков недобросовестности, договоры по предоставлению персонала не противоречат гражданскому законодательству, реально исполнены и обусловлены экономическими причинами, поскольку с их помощью предприятие получило возможность более гибко использовать трудовые ресурсы.
Как следует из материалов дела, директором ООО «Чистопольское молоко» являлся Латыпов Р.М., одновременно работавший начальником логистики ОАО «Чистопольский молочный комбинат», а затем заместителем директора ОАО «Чистопольский молочный комбинат». Главным бухгалтером ООО «Чистопольское молоко» и ОАО «Чистопольский молочный комбинат» являлся Фасхутдинов Г.Г. Учредителями ООО «Чистопольское молоко» являлись ОАО «Чистопольский молочный комбинат» и Прокофьев А.Н. (директор ОАО «Чистопольский молочный комбинат»).
Основным видом деятельности ООО «Чистопольское молоко» является «наем рабочей силы и подбор персонала» Кадровый состав ООО «Чистопольское молоко» формируется путем перевода работников из ОАО «Чистопольский молочный комбинат».
ОАО «Чистопольский молочный комбинат» заключены договоры о предоставлении персонала с ООО «Чистопольское молоко» № 1/2 от 29.06.2006 г., № 1/1 от 11.01.2007 г., № 35 от 11.01.2007 г., № 48 от 10.01.2008 г.
ООО «Чистопольское молоко» в спорный период применяло упрощенную систему налогообложения, и, соответственно, в силу п. 2 ст. 346.11 НК РФ не являлось плательщиком единого социального налога.
В то же время, заявитель применял общую систему налогообложения и являлся плательщиком единого социального налога.
В результате, суммы, оплачиваемые заявителем по договорам за предоставление персонала ООО «Чистопольское молоко» не облагаются единым социальным налогом, поскольку заявитель формально не имел трудовых и гражданско-правовых договоров с этими работниками.
Как правильно установлено судом первой инстанции, формирование кадрового состава (перевод, прием, увольнение) в организациях осуществлялось по инициативе руководящих работников заявителя и ООО «Чистопольское молоко». Первоначально 73 работника ООО «Чистопольское молоко» работали в ОАО «Чистопольский молочный комбинат». Перевод работников носил формальный характер, поскольку трудовые функции и фактическое место осуществления трудовой деятельности для этих работников не изменились, они работали на прежних местах, сохранились их должностные обязанности, условия труда, размер заработной платы оставались прежними, что подтверждается протоколами допросов работников.
ООО «Чистопольское молоко» была дана справка исх. №01 от 12.02.2010 о том, что в период с 01.07.2006 г. по 31.12.2009 г. в ООО «Чистопольское молоко» работал персонал в количестве 67 человек, 31.12.2009 г. персонал уволен по собственному желанию.
Весь уволенный 31.12. 2009 г. персонал ООО «Чистопольское молоко» был снова принят в ОАО «Чистопольский молочный комбинат», что подтверждено Приказом о приеме работников на работу № 425л/с от 31.12.2009 г. и штатной расстановкой на 01.01.2010 г.
Из материалов дела следует и правильно установлено судом первой инстанции, что единственной целью заявителя при взаимоотношениях с ООО «Чистопольское молоко» являлось получение налоговой выгоды, каких-либо доказательств получения иной экономической выгоды заявителем не представлено. При этом применение данной схемы получения налоговой выгоды для организации-налогоплательщика приводит к не поступлению в бюджет единого социального налога, который предназначен для мобилизации средств для реализации прав граждан на государственное пенсионное и социальное обеспечение (страхование) и медицинскую помощь.
Доводы заявителя и третьего лица - ООО «Чистопольское молоко» о том, что ООО «Чистопольское молоко» оказывало услуги по аренде персонала (аутсорсинг) не только заявителю, но и ООО АПК «Чистое поле» и ООО «Игенче», обоснованно отклонены судом первой инстанции, поскольку не соответствуют фактическим обстоятельствам.
Сделки, единственной направленностью которых является получение налоговой выгоды (уклонение от уплаты налогов), являются антисоциальными, не соответствующими закону или иным правовым актам (статья 168 ГК РФ), а мнимые и притворные сделки (статья 170 ГК РФ) являются недействительными независимо от признания их таковыми судом в силу положений статьи 166 ГК РФ.
Решение арбитражного суда первой инстанции является законным и обоснованным, а поэтому его следует оставить без изменения, а апелляционную жалобу – без удовлетворения.[30]
Эти обстоятельства в их совокупности достоверно свидетельствуют о получении заявителем необоснованной налоговой выгоды, под которой в соответствии с положениями постановления ВАС РФ от 12.10.2006 г. № 53 «Об оценке арбитражными судами обоснованности получения налогоплательщиками налоговой выгоды» понимается уменьшение размера налоговой обязанности вследствие, в частности, уменьшения налоговой базы.[31]
Сделка оценивается как притворная при совокупности трех условий. Во-первых, при наличии и в прикрываемой, и в притворной сделке одних и тех же сторон. Во-вторых, воля сторон должна быть направлена на возникновение в прикрываемой сделке иных гражданско-правовых отношений по сравнению с закрепленными в притворной сделке. В-третьих, необходимо присутствие умышленной формы вины, свидетельствующей об осознании сторонами последствий своих действий в каждой из сделок.[32]
2.3. Особенности притворных сделок
Содержащееся в п. 2 ст. 170 ГК РФ утверждение о применении правил, относящихся к той сделке, которую стороны имели в виду на первый взгляд не должно предполагать отхода от общих требований, предъявляемых к сделкам, и в том числе требования о форме. При буквальном истолковании закона такой вывод возможен, однако его нельзя считать правильным. Оценивая прикрываемую сделку, не следует упускать из виду роль института притворной сделки в гражданском праве, призванного выявлять истинное волеизъявление участников гражданского оборота и тем самым обеспечивать его легальность. Игнорирование этого обстоятельства существенно затрудняет доказывание прикрываемых сделок. Нельзя ведь представить ситуацию, при которой стороны, совершая притворную сделку, будут надлежащим образом оформлять действительные правоотношения. Для того и заключается притворная сделка, чтобы скрыть истинные намерения участников, а когда они облечены в надлежащую форму, надобность в такой сделке отпадает. Если рассматривать проблему в этом контексте, вывод коллегии по гражданским делам Верховного Суда РФ не выглядит бесспорным. Более логичным представляется изложенный той же коллегией, но десятилетием раньше, взгляд на притворные сделки как на особый вид сделок, в отношении которых отсутствуют ограничения по допустимости устных доказательств.[33]
Несоблюдение требований о письменной форме не может препятствовать признанию прикрываемой сделки действительной и по другим основаниям.
Притворная сделка представляет собой двуединое правовое явление, в котором объединены два правоотношения: одно из них - квазиправоотношение, не направлено на создание юридических последствий, второе – реальное, их предполагает, но не открыто. Существовать отдельно друг от друга эти правоотношения не могут, и потому если суд констатирует притворность сделки, он тем самым признает факт существования прикрываемой сделки, которую и надлежит оценивать. При этом условия прикрываемой сделки должны исследоваться не изолированно, а во взаимосвязи с притворной сделкой. Письменная форма притворной сделки в этом случае будет выступать в качестве письменного доказательства прикрытой сделки, что позволяет в соответствии с п. 1 ст. 162 ГК РФ преодолеть порок формы сделки.[34]
2.4. Последствия недействительности притворных сделок
ГК РФ определяет последствия сделок в зависимости от общей направленности гражданско-правового регулирования, оснований не-действительности сделки и формы сделки, а также иных обстоятельств (в том числе – вины одной из сторон). Причем недействительность части сделки не влечет недействительности прочих ее частей, если можно предположить, что сделка была бы совершена и без включения недействительной части (ст. 180 ГК РФ). Вместе с тем в отношении этих последствий в гражданском праве выработаны особые обобщающие категории (конструкции), охватываемые понятием реституция.[35]
Последствия недействительности сделок включают двух- и односторонние реституции, а также дополнительные имущественные последствия.