Лингвистическая позиция Э.Сепира и Б.Л.Уорфа чрезвычайно близка к взглядам Й.Л.Вайсгербера. Им принадлежит теория, согласно которой “реальный мир” в значительной мере бессознательно строится на языковых нормах данного общества. Не существует двух языков настолько тождественных, чтобы их можно было считать выразителями одной и той же социальной действительности. Миры, в которых живут различные общества - отдельные миры, а не один мир, использующий разные языки”.
Э.Сепир и Б.Л.Уорф изучают соотношение “язык и культура”, где язык - важнейшее средство изучения культурных явлений. Уорфу принадлежит термин “этнолингвистика”.
В представленных выше концепциях изучение культурного компонента выходит за рамки реалий. Недостаток сказывается в методике выявления “духа народа” в языке.
Второй подход выражен в изучении от реалий к словам. Одним из основных объектов исследования является языковой узус, под которым понимается речь как выразитель свойственной данной этнической общности национальной культуры, или же речь в культуре. Для понимания языкового узуса, с одной стороны, необходимы знания всего комплекса национальной культуры, включающего в себя и исторические, и экономические, и географические, и бытовые, и многие другие элементы. Одним из ведущих специалистов в нашей стране по данной проблеме является Г.Д.Томахин, которому принадлежит ряд пособий и статей с богатым лингвострановедческим комментарием. С другой стороны, лингвострановедческие статьи и подобная литература не учат узусу, они дают материал, опираясь на который, можно в какой-то мере объяснить, почему какое-либо сочетание лексических единиц не соответствует языковому узусу. Это направление изучает этнос в зеркале языка. Предметом исследования является все то, в чем нашли отражение жизнь, современное бытие, история этноса, культура. Исследования ведутся и в “этнокультурной” лексике, в фразеологии, ономастике, фоносемантике и т.д. Во внимание берется синхрония языка, что не исключает обращения к диахронии: эпосу, фольклорному материалу. Особое значение придается кумулятивной функции языка, благодаря которой от предков к потомкам передается наследие, исторический опыт нации.
Наиболее продуктивным мы считаем третий подход, удачно сочетающий в изучении языка оба направления: от реалий к словам и от поведенческих стереотипов к словам. Сущность этого подхода сводится к признанию существования ценностей, лежащих в основе стереотипов поведения. Эти ценности в опосредованном виде фиксируются в содержании языковых единиц и поддаются выявлению в результате применения методов лингвистического анализа. В современной интерпретации проблемы взаимозависимости между языком и культурой, которую он отражает, основным понятием является культурный компонент значения слова. Так как слово есть обозначение той или иной реалии действительности, то в его семантике можно выделить его экстралингвистическое содержание, прямо и непосредственно отражающее обслуживаемую языком национальную культуру. Есть реалии специфичные для данной национальной культуры, поэтому во всяком национальном языке есть определенный процент безэквивалентной лексики. Но поскольку нет культур абсолютно своеобразных, лексические единицы в разных языках могут иметь общий культурный компонент. Это эквивалентная лексика, например стол, погода, лицо и т.д.
Связь языка с жизнью общества, которое им пользуется, не является в наши дни спорным вопросом. Вопросы отражения жизни общества во всех ее аспектах в лексике языка являлись предметом исследования многих лингвистов (Гак, Мальцева, Карасик, Duron, Муравьев). Однако среди преподавателей языков нет единого положительного взгляда на тезис о неразрывном единстве языка и национальной культуры, т.к. продолжительное время считалось аксиоматичным мнение, согласно которому изучение иностранного языка представлялось как усвоение еще одного способа выражения, нового кода. Существуют мнения о незначительности роли языка в процессе передачи национального своеобразия, что приводит к возможности вытеснения родного языка языком, имеющим статус международного. С другой стороны, отмечается, что нельзя абсолютизировать роль языка в качестве единственно возможного носителя культуры.
Д.С.Лихачев, в свою очередь, тоже подчеркивает факт существования национальных особенностей. Отмечается, что не существует только каких-то единственных в своем роде особенностей, свойственных только данному народу. Все дело заключается в их совокупности и неповторимом строении национальных и общенациональных черт.
Вслед за Е.М.Верещагиным, В.Г.Костомаровым, Н.Н.Кирилловой и др. будем считать, что национальная специфика языков существует вследствие того, что концептуализация объективной действительности концентрируется в разных языках неодинаково и проявляется в лакунах, безэквивалентной лексике, реалиях, собственных именах, различных семантических объемах слов-эквивалентов и их внутренней форме.
Следует, однако, подчеркнуть, что причина общего в языках объясняется тем, что язык посредством мышления отражает объективную действительность, являющуюся одинаковой для всех людей, представителей любой национальности, живущих на земле. Механизм постижения реальности, то есть логическое мышление, тоже одинаков у представителей разных народов. Мы полагаем, наличие страноведческого компонента в языке объясняется кумулятивной функцией языка, с которой очень тесно связана директивная функция - воздействие на человека и формирование его мировоззрения.
Эквивалентные лексические понятия, то есть межъязыковые, не имеют, в отличие от безэквивалентных лексических понятий, культурной специфики. Например, слово “перестройка” является безэквивалентным для французского языка и его невозможно выразить с помощью точного соответствия, однословного перевода: reconstruction (f), reorganisation (f). Необходимо описание понятия. Во французской прессе используют транслитерацию “perestroika”.
Однако слова, эквивалентные на первый взгляд, при рассмотрении их с точки зрения фоновой эквивалентности часто являются фоновыми. Анализируя лексику подобного рода, ввели понятие лексического фона: совокупность знаний, сопряженных с определенным словом в данной культуре.
В доказательство вышеизложенного мы приведем выдержку, взятую из работы В.Л.Муравьева, где рассматриваются два внешне эквивалентных слова “книга” - “livre” с точки зрения страноведческого комментирования лексического фона:
“Книга” - “Livre”
1. Русская книга чаще всего в картонной обложке.
2. На русской книге всегда есть цена, на французской иногда наклеен ярлык.
3. Русская книга чаще иллюстрирована, чем французская, которая имеет обычно лишь иллюстрированную обложку.
4. На французской книге всегда указаны другие произведения данного автора, изданные в разное время разными издательствами.
5. Страницы французской книги изредка приходится разрезать.
6. На французской книге никогда не указывается тираж.
7. На обложке французских книг часто напечатан знак - символ той или иной серии, например, курительная трубка - серия романов Сименона о комиссаре Мегре; кошка, выгнувшая спину - детектив и т.д.
8. Французская книга чаще, чем русская, имеет карманный размер (серия “Livre de poche”, “J'ai lu”, “Que sais-je” и др.).
9. Французская книга чаще, чем русская, имеет цветной корешок.
10. На обложке французской книги даются не только аннотация и сведения об авторе, но и краткий отрывок из произведения, дающий представление о содержании и стиле произведения. Заметим, что с точки зрения реалий приведенный пример устаревший, однако он показателен для представления эквивалентной лексики.
С учетом лексического фона структура сопоставляемых слов может быть представлена как сложное образование, в котором выделяются межъязыковое лексическое понятие, различные характеристики лексического фона сравниваемых языков, совокупность межъязыковых семантических долей и совокупности этноспецифических семантических долей. Если лексические понятия эквивалентных слов всегда совпадают, то лексические фоны никогда полностью не совпадают, кроме случаев тождества лексических фонов разноязычных эквивалентных терминов (например, из сферы естественных наук).
Культурная специфика отражается в формате и виде переплета книг, т.к. книга настольного формата в твердом переплете стоит намного дороже, этот факт отражает социальную стратификацию французского общества. Это явление присутствует в настоящее время и в нашем обществе. Итак, нетрудно убедиться в том, что безэквивалентные и фоновые слова являются хранителями национально-культурной семантики. Е.М.Верещагин и В.Г.Костомаров выделяют следующие группы слов, наделенных национально-культурной семантикой:
1. Советизмы, т.е. слова, выражающие понятия, появившиеся после Октябрьской революции в результате изменений общественной жизни: Верховный совет, депутат, агитпункт. Это наименования советских, партийных, общественных организаций и их функций.
2. Слова народного быта, включающие в себя как архаизмы, так и слова, отражающие современный быт: дояр, свадьба и т.д.
3. Наименования предметов и явлений традиционного быта: щи, закусочная, сени и т.д.
4. Историзмы, т.е. слова, обозначающие предметы и явления существующих исторических периодов: соха, помещик, варяг.
5. Лексика фразеологических единиц: турусы на колесах, бить челом.
6. Слова из фольклора: жар-птица; град (город); брег.
7. Слова нерусского происхождения - тюркизмы, монголизмы, украинизмы: тайга, гетман, арба.
На основе приведенной классификации этнокультурных единиц языка мы предлагаем выделять следующие типы этнокультурных языковых единиц: