Возникает естественный вопрос, откуда же говорящие знают, что именно эти, а не какие-то другие суффиксы, слова, фразеологические единицы, синтаксические структуры и интонация эмоциональны и соотносятся (каждое из этих средств) со своим видом и типом эмоций? Объяснение может быть только одно: они , эти языковые средства выражения типизированных эмоций , кодированы, т. е. эмотивность является семантикой языковых единиц, которая закреплена в сознании языкового коллектива, адекватно мыслится его коммуникантами, иначе – отражается в эмоциональном аспекте их сознания и удерживается в их эмоциональной памяти. Р. А. Будагов отмечает, что людям необходим язык, с помощью которого они могли бы выражать понятия, мысли и чувства, осознающие их для себя и для других. Именно такой язык люди и имеют, свидетельством чего является его способность в ежедневной практике выражать все, что необходимо человеку в различных ситуациях его жизни.
Дж. Р. Серл разработал формулу, которую назвал «принципом выразимости». Ее суть он выразил так: «Whatever can be meant can be said» (все, что может иметься в мыслях, может быть выражено словами). Е. С. Кубрякова, признавая, что мысль творится в слове, замечает «...она (мысль) начинается со слова, как только мы хотим сделать ее достоянием другого человека». И далее: «...возможно, что мысль начинается со слова даже на том ее этапе, который предшествует развернутой речи и который соответствует превращению смутного замысла высказывания в нечто более оформленное и ясное – переходу логической, когнитивной или эмоциональной структуры в структуру, вербальную» (Кубрякова, 1984: 21).
Реальность сложна, она невозможна без эмоций, их «практическое, действительное сознание» – языковые эмотивно - окрашенные единицы являются результатом взаимодействия языка и реальности. Любое слово, в том числе и эмотивное, существует в единстве функции значения и звучания. «Звучание только тогда осознается как слово, когда можно указать предмет, явление в реальной жизни или в сфере человеческой мысли, которые этим звучанием представляются».
Известно, что язык является средством накопления социального опыта, а эмоции представляют собой часть этого опыта. Любой опыт человечества, в том числе и эмоциональный, закрепляется в языковых единицах, и при их использовании в речи человек кодировано выражает и воспринимает эмоции.
В лексическом корпусе любого языка имеется специальный фонд лексики с включёнными в её значение эмоциями. Эта лексика социологизирована и адекватно используется всеми носителями данного языка. Следовательно, в этих случаях именно эмотивная семантика является пресуппозицией эмотивной функции слова и реализует ее. Факты речевого общения показывают, что и слова, которые не имеют эмотивного компонента в своей семантике, могут в специфических контекстах выполнять эмотивную функцию. Это говорит о том, что эмотивная функция слова может быть как языковой, так и речевой, т, е. быть заданной единице изнутри или наведенной извне коммуникативными целями общения. В последнем случае эмоциональной пресуппозицией контекстуально-функциональной эмотивной семантики выступают специфические условия коммуникации и интенции коммуникантов. Можно, следовательно, сказать, что эмотивная семантика и эмотивная функция тесно связаны друг с другом и могут пресупонировать друг друга.
Эмотивность является лишь специфической частью прагматического аспекта семантики, любая семантика может быть прагматической. Дескриптивное воздействует на знание, когницию, а эмотивное – на отношения, эмоции коммуникантов. Как показано выше, одна из функций эмотивов – функция оценки, она – непременный их компонент, и в них (в эмотивах) оценка всегда эмоциональна. Поэтому эмотивная функция слова не тождественна прагматической, как иногда утверждается в лингвистической литературе (Киселева, 1978: 67). Эмотивная функция не обязательно является функцией воздействия на адресата, что и составляет единственную суть прагматической функции экспрессивов, в отличие от эмотивов. Например: «Не told me never to despise the» – Dermot Craddock paused for moment to seek for a synonym for «old pussies» – «er» – elderly ladies. He said they could usually told you what might have happened, what ought to have happened, and even what actually did happen!» (Christie). Инспектор Скотланд Ярда пытается получить у мисс Марпл, ведущей частное расследование убийства в поезде неизвестной женщины, консультацию. (Мисс Марпл - престарелая леди, героиня детективных историй А. Кристи.) Словосочетания elderly ladies и old pussies являются синонимичными по дескриптивному компоненту значения. Но old pussies это те elderly ladies, которые характеризуются определенными известными чертами, получающими ироническую эмоциональную оценку общества: они всегда все знают. Словосочетание old pussies является экспрессивным знаком эмоций, а эмоции, как известно, – знаки отношений. Но всякая иная номинация предполагает и иной план выражения, а форма значима, каждая новая форма, служащая для обозначения не своего денотата, имеет еще свой собственный, временно отодвинутый на второй план денотат и свое собственное значение, которое остается самостоятельным планом содержания в «новом содержании» и тем самым отличает его экспрессивность от того наименования, эмотивным синонимом которого оно является. Поэтому инспектор и не мог при мисс Марпл употребить экспрессив «old pussies»: это бы задело ее чувства, оскорбило бы, и консультацию он не получил бы. Таким образом, в зависимости от отнесения мисс Марпл к группе elderly ladies или old pussies прагматика была бы различной и ее результат – поведенческая реакция мисс Марпл – тоже. Из этого следует, что мы связываем с прагматическим эффектом экспрессивную функцию слова.
Лексика с превалирующей эмотивной функцией убедительно показывает, что при формировании сигнификата наименования может доминировать не индикативная (номинативная) функция, а квалификативно - оценочная, эмоциональной разновидностью которой и является эмотивная функция слова.
Таким образом, эмотивная функция может быть у слова единственной или добавочной, одной из функций наряду с другими – аксиологической, номинативной, сигнификативной, прагматической и др., содержащимися в слове, как словарной единице, в свернутом виде, и разворачивающимися при помещении слова в тот или иной контекст.
Функция слова может задавать и формировать его семантику: эмотнвную или экспрессивную, поэтому экспрессивная функция слова может привести к развитию у слова эмотивного значения / коннотации, а эмотивная – экспрессивного значения.
Сюда, прежде всего, следует отнести всю деривативную лексику с аффиксами эмотивно-субъектнвной оценки, ибо «порожденная» эмоциональными мотивами, она не только эмотивна, но и экспрессивна: poetaster, poetnik, sexnik, antieverything, birdie, softlmg, isissy, etc.
Под влиянием эмоциональных причин слово может употреблено в необычном для него контексте и становится экспрессивным. Например, слова горшок, чердак, nut, pot, upper storey могут употребляться для обозначения головы, несмотря на то, что в языке имеется специальное слово для обозначения этой части тела.
Бесспорно, что языковые единицы человек употребляет в своих высказываниях не только для утверждения, фиксации, организации и референции, но и для выражения или вызывания эмоций. Такое использование единиц языка для выражения, «выплеска» эмоций и эмоциональных состояний, для «спускания эмоционального пара» без целевой направленности на определенного адресата, т. е. эмоцианальное самовыражение говорящего, понимается нами как эмотивная функция языка: Well, one never knows with these dashed telephones (Christie); I suppose I shall have to go and make myself agreeable to those blasted girls (ibid.); «Hush! What's that? I see - I see - Ah! No! This not – yet this. It is the - the - the - the – Pooh! The cat! » (Byron).
Итак, эмотивной функции не всегда нужен адресат, эмоциональность стремится к самовыражению, в отличие от экспрессивной функции, целью которой является оказать определенное влияние на адресат. Выражение направленных эмоций (экспрессивная функция) имеет прагматическое намерение: воздействовать на получателя в нужном говорящему направлении, заставить его что-то сделать, удовлетворить просьбу, вызвать в нем определенные чувства, оскорбить или обласкать: «You get out of this buggy, you dirty-minded varmint», she said, her voice shaking (Mitchel). Или такой пример: Darling precious little big husband, my little big husband (Mansfield).
Под экспрессивной функцией понимается целенаправленное усилие высказывания экспрессивами и эмотивами или другими средствами, рассчитанное на определённую реакцию адресата, т.е. на желаемое воздействие от сказанного.
Фактор адресата может быть в обоих случаях, но в случае эмотивной функции он не обязателен. Ср.: «You are a fine honest rogue, Scarletl»
A rogue! Queer that the term should hurt. She wasn't a rogue, she told herself vehemently (Mitchel). (В данном примере эмотив rogue (конотатив) выполняет экспрессивную функцию – он «заражает». Экспрессивная функция слова сщсредоточена на получателе, а эмотивиая – на отправителе. Поэтому под эмотивной функцией мы понимаем выражение эмоций. С ней связаны эмоциональное речевое поведение говорящих и его различные эмоциональные отношения к миру. Обе эти функции не являются самостоятельными, они – составные аспекты коммуникативной функции слова.
Разграничение эмотивной и экспрессивной функций слова является необходимым для понимания различной предназначенности различных семантических типов слов, в частности для дифференциации эмотивов и экспрессивов в словарных корпусах всех языков. А это, в свою очередь, представляется возможным для понимания текстообразующих функций и их взаимодействия в различных типах текстов, в нашем случае в эмотивном.