Как на лемех приятен жирный пласт,
Как степь лежит в апрельском провороте!
Ну, здравствуй, чернозем: будь мужествен, глазаст...
Черноречивое молчание в работе.
Лексический окказионализм черноречивое (молчание), созданный сложно-суффиксальным способом по образцу прилагательного «красноречивое».
Грамматические (морфологические) окказионализмы представляют собой образования, в которых, с точки зрения узуса, в конфликте находятся лексическая семантика и грамматическая форма. Невозможное в системе языка оказывается возможным в авторском контексте благодаря творческому развитию лексического значения слова. Например, в стихотворении В. Брюсова:
К великой цели двигались народы.
Век философии расцвел, отцвел;
Он разум обострил, вскрыл глуби зол
И людям вспыхнул маяком свободы.
Семантические окказионализмы являются результатом появления семантических приращений (иначе говоря «обертонов смысла», «контекстуальных значений»), которые существенно преобразуют семантику исходной узуальной лексемы, употребленной в художественном контексте. Примером семантического окказионализма может служить прилагательное лазорев в стихотворении И. Северянина «Нерон»
Мучают бездарные люди, опозорив
Облик императора общим сходством с ним.
Чужды люди кесарю: Клавдий так лазорев,
Люди ж озабочены пошлым и земным.
Окказиональные (необычные) сочетания слов представляют собой стечение лексем, сочетаемость которых в узусе невозможна, поскольку противоречит закону семантического согласования вследствие отсутствия общих сем в их лексических значениях. Благодаря возникновению контекстуально обусловленных семантических сдвигов в зависимом компоненте словосочетания общие семы появляются. Так, окказиональным является словосочетание давнопрошедшие позы в стихотворении С. Кирсанова “В Лондоне”:
... Он - город часовых
в давнопрошедших позах,
подстриженной травы,
живых головок Греза,
ораторов в садах,
седеющих спортсменов
и стрелок, что всегда
дрожат на «переменно»...
Синтаксические – новообразованные конструкции с окказиональным управлением («Иду, и холодеют росы и серебрятся о тебе»- А. Блок), окказиональный порядок слов («Рабочего громады класса враг» - В. Маяковский).
Итак, следует выделять следующие типы окказионализмов: фонетические, лексические, семантические, грамматические, окказиональные сочетания слов.
Давайте на примере рассмотрим, как образуется окказиональное слово.
Словообразовательные цепочки, составляющие словообразовательное гнездо со стержневым словом «греза», выглядят следующим образом (справа для сравнения приведем узуальное словообразовательное гнездо с опорным словом “греза” из “Словообразовательного словаря” А.Н. Тихонова):
греза - грезить - грезэр - грезэрка; греза - грезить - грезиться -
погрезиться;
греза - безгрезье; греза - грезить - грезиться -
пригрезиться;
греза - грезо-фарс; греза - грезить - загрезить;
греза - грезоломня; греза - грезить - погрезить;
греза - грезный - грезно;
греза - грезовый - грезово;
греза - огрезить;
Окказиональная лексика постоянно развивается, что способствует появлению новых классификаций и типов.
Таким образом, окказионализмы создаются авторами индивидуально, чаще носят эмоционально-экспрессивный характер; они сохраняют новизну, ощущаются как новые, независимо от времени своего создания, у них отсутствует ориентация на общеупотребительность; они создаются по нормам и вне норм русского словообразования. Создание окказионализмов расширяет лексику языка и вносит в нее неповторимый эмоциональный оттенок.
Глава 2. Словотворчество в поэзии В.Хлебникова
2.1 «Серебряный век» – век нового слова
На первый взгляд, может показаться, что окказионализмы – абсолютно редкое явление в литературе. Это не так. Многие известные писатели и поэты, такие как А.С. Пушкин, В. Маяковский, М. Шолохов, С. Есенин, К. Симонов и многие другие, любили использовать в своих произведениях, чаще в стихах, окказиональную лексику.
Но Серебряный век оказался наиболее богатым на создание новых слов. Попробуем разобраться в причинах такого плодотворного словотворчества в это время.
Серебряный век — период расцвета русской поэзии в начале XX века, характеризующийся появлением большого количества поэтов, поэтических течений, проповедовавших новую, отличную от старых идеалов, эстетику. Название «Серебряный век» дано по аналогии с «Золотым веком» (первая половина XIX века), термин ввёл Николай Оцуп. «Серебряный век» протекал с 1892 до 1921 годов[3].
По некоторым данным, понятие «серебряный век» было предложено Н.Бердяевым. Оно объединяло в себе поэтов и писателей различных направлений. В это же время появляются такие литературные течения как символизм, футуризм, акмеизм. Эту эпоху можно назвать совершенно особой, выходящей за пределы того, что было в 19 веке.
Писатели рубежа 19-20 веков чувствовали кризис эпохи, охвативший буквально всесферы общественной жизни. Все понимали необходимость выхода из тупика. Каждое течение видело этот путь по-разному. Символисты стремились создать сверхискусство, где поэт-драматург творил легенду. Акмеисты, отрицавшие “литургическую”, мистическую линию символизма провозгласили культ земного. “Для акмеистов сознательный смысл слова, Логос, такая же прекрасная форма, как музыка для символистов”. Задачей же футуристов было создание искусства будущего.
Футуризм[4] (итал. futurismo от лат. futurum — будущее) — авангардистское художественное течение 1910-х — начала 1920-х 20 в., наиболее полно проявившееся в Италии (родине футуризма) и России. Футуристы были и в других европейских странах — Германии, Англии, Франции, Польше. Футуризм заявил о себе в литературе, живописи, скульптуре, в меньшей степени в музыке.
В России футуризм на первых порах проявился в живописи, а только потом — в литературе. Художественные поиски братьев Д. и Н.Бурлюков, М.Ларионова, Н.Гончаровой, А.Экстер, Н.Кульбина и др. стали как бы предысторией русского футуризма (хотя само слово до 1911 по отношению к явлениям русского искусства не употреблялось).
В марте 1910 в сборнике «Студия импрессионистов» было напечатано стихотворение тогда почти никому не известного поэта В.Хлебникова «Заклятие смехом» (О, рассмейтесь смехачи!…), впоследствии ставшее едва ли не визитной карточкой футуризма.
Велимир Хлебников создал аналог этого названия - “будетляне”, люди будущего мира.
Он включал в себя 4 основные группы:
1. «Гилея», кубофутуристы (близкие по своим позициям с кубистами в живописи): В.Хлебников, Давид и Николай Бурлюки, В.Каменский, В.Маяковский, А.Крученых и др.
2. «Ассоциация эгофутуристов»: Игорь-Северянин, И.Игнатьев, К.Олимпов, В.Гнедов и др.
3. «Мезонин поэзии»: Хрисанф, Рюрик, Ивнев, В.Г.Шершневич и др.
4. «Центрифуга»: С.Бобров, Б.Пастернак, Н.Асеев и др.
Объектом реформаторской практики футуристов стало слово, звук в слове. К общим принципам футуризма можно отнести «канон сдвинутой конструкции»; особый принцип изображения действительности, при котором изображались не предметы, а элементы, «атомы», из которых состоит явление; кубическое рассечение, связанное с ломкой синтаксиса и др.
Самая радикальная группа – “Гилея” (древне-греческое название Таврической губернии, где жила семья Бурлюков). Сборник «Пощечина общественному вкусу» (1912), открывается программной статьей русских кубофутуристов. В этой статье они утверждали: «только мы – лицо нашего времени», и предлагали «сбросить Пушкина, Достоевского, Толстого и проч. и проч. с Парохода Современности»[5].
Слово у футуристов лишалось ореола неприкосновенности. Его можно дробить, изменять любыми способами, переиначивать, создавать новые комбинации фонем и морфем. «Живописцы будетляне любят пользоваться частями тел, разрезами, а будетляне речетворцы разрубленными словами и их причудливыми хитрыми сочетаниями (заумный язык)[6]».
Эксперименты по созданию «заумного языка» заключались, главным образом, в использовании звуков как самостоятельно значимых единиц речи. Новое отношение к слову как к конструктивному материалу привело к активному созданию неологизмов и окказионализмов, переразложению и новому соединению слов (В.Хлебников,В.В. Маяковский).
В.Хлебников так объяснял заумную поэзию: «Если различать в душе правительство рассудка и бурный народ чувств, то заговоры и заумный язык есть обращение через голову правительства прямо к народу чувств …Впрочем, я совсем не хочу сказать, что каждое непонятное творчество прекрасно. Я намерен сказать, что не следует отвергать творчество, если оно непонятно данному слою читателей»[7] Примером звукописи и цветописи является стихотворение Велимира Хлебникова (мы приводили его в пример ранее):
Бобэоби пелись губы,
Вээоми пелись взоры,
Пиээо пелись брови,
Лиэээй пелся облик,
Гзи-гзи-гзео пелась цепь.
Так на холсте каких-то соответствий
Вне протяжения жило Лицо.
Попробуем представить лицо человека и станет понятно, что: Б – красный (губы), В – голубой (глаза), П – черный (брови), Л – белый (облик); цепь на лице – зубы. Так из определенных ассоциаций цвета и звука складывается образ.
Следует признать, что члены группы «Гилеи» были одаренными художниками. Стихи для них были не только словесным текстом, но и элементом графического оформления книги. Отсюда разнообразные эксперименты с фигурным расположением слов и частиц слов, использование разноцветных и разномасштабных шрифтов (издание стиха на обойной бумаге, расположение строчек «лесенкой», выделение особыми шрифтами отдельных эпитетов, внутренних рифм, главных слов). Такие стихи обладали подтекстом, который можно было прочесть в форме, звуке и других приемах. Иносказательность, спрятанная в словах, буквах, форме и звуке – основная особенность футуристов. Таким образом, мы видим, что именно «серебряный век» явился благоприятной почвой для создания не только новых слов, но и новой поэзии во имя искусства будущего. «Из фонетических и графических обломков «отжившего», русского языка явившиеся невесть откуда демиурги нового слова пытались конструировать неслыханные доселе словесно-звуковые и словесно-графические миры»[8].