Смекни!
smekni.com

Древнерусское феодальное право (стр. 2 из 20)

Договор 944 года упоминает всех русских людей для того, чтобы крепче подчеркнуть непосредственно следующую за этой фразой мысль об обязательности договоров для всех русских людей. Не от имени вече заключались договоры, а от имени князя и боярства. Сейчас мы можем не сомневаться, что все эти знатные и обличенные властью мужи были крупными землевладельцами, не со вчерашнего дня, а имеющими свою длительную историю, успевшими окрепнуть в своих вотчинах. Об этом говорит тот факт, что со смертью главы семьи во главе такого знатного дома становилась его жена. Русская Правда подтверждает это положение: Что на ню муж возложил, тому же есть госпожа (Троицкий список, ст. 93). Значительная часть норм обычного устного права в обработанном виде вошла в Русскую Правду. Например, статья 4 договора 944 года в целом отсутствует в договоре 911 года, где установлено вознаграждение за возвращение беглого челядина, но аналогичное установление включено в Пространную Правду (ст. 113).

Анализируя русско-византийские договоры, нетрудно прийти к выводу, что ни о каком господстве византийского права не может быть и речи. В них или дается так называемое договорное право, на основе компромисса между русским и византийским правом (типичным примером является норма об убийстве), или проводятся принципы русского права- закона русского, как это мы наблюдаем в норме об ударах мечом или в норме о краже имущества. Они свидетельствуют о достаточно высоком развитии наследственного права на Руси.

Еще в Олегово время россияне имели законы, но Ярослав, может быть, отменил некоторые, исправил другие и первый издал законы письменные на языке славянском. Они, конечно, были государственными или общими, хотя древние списки их сохранились единственно в Новгороде. Сей остаток древности, подобный двенадцати доскам Рима, есть верное зерцало тогдашнего гражданского состояния России и драгоценен для истории.

Во времена независимости российских славян гражданское правосудие имело обычаи каждого племени в особенности. Первые законы нашего отечества, еще древнейшие Ярославовых, делают честь веку и народному характеру, будучи основаны на доверенности к клятвам, следовательно, к совести людей, и на справедливости: так, нам известно, что виновный был увольняем от пени, ежели он утверждал клятвенно, что не имел способа заплатить ее; так хищник наказывался соразмерно с виною и платил вдвое и втрое за всякое похищение. Трудно вообразить, что одно словесное предание хранило эти уставы в народной памяти. Ежели не славяне, то, по крайней мере, варяги российские могли иметь законы писанные: ибо в древнем отечестве их, в Скандинавии, употребление рунических письмен было известно до времен христианства.

Заметим, что феодальная иерархия всякого княжья складывалась в Киевской Руси не столько путём пожалований, сколько путём вовлечения племенной знати в общий процесс. Первым общегосударственным мероприятием, превосходящим по своей масштабности все внутри племенные дела местных князей, было полюдье. Устанавливались дополнительно к дани сборы. Так, поместники говоря о полюдье и о даре. Но одним из крупных источников княжеских доходов являются доходы от тех владений, где были организованы села. Полгода князь и его дружины посвящали объезду огромных территорий.[3] Военная сила Киева и порождаемое ею внешнеполитическое могущество, закреплённое договорами с империей, импонировали всякому княжью отдалённых племён и частично ослабляли сепаратизм местной знати. Так обстояло дело к середине  века, когда в результате хищнических поборов сверх тарифицированной дани, князь Игорь был взят в плен древлянами и казнён ими. Главой государства регентшей при малолетнем Святославе стала вдова Игоря Ольга, псковитянка родом. Первым действием княгини Ольги была месть древлянам за убийство её мужа, месть, которой она придала государственно-ритуальный характер.

Из летописи мы видим, что автор сказания построил его на контрастах. Сначала древляне убивают главу государства, а затем устраивают сватовство. Сказание о мести вдовы Игоря было создано как антитеза неслыханному факту убийства великого князя во время полюдья. Автор сказания, во-первых, установил отступление от обычной нормы дани, во-вторых, указал на причину такого отступления - непомерную роскошь варяжских наёмников и зависть русских дружин. Спустя полтора столетия летописец обратился к эпохе княгини Ольги и Святослава как к некоему политическому идеалу. Если в военном отношении идеал этого летописца - князь Святослав, то в отношении внутреннего устройства Руси, очевидно - Ольга, т.к. в летопись внесены, сразу же вслед за Сказанием о мести, сведения о новшествах, введённых княгиней. Месть местью, а государству нужен был порядки регламентация повинностей, которая придавала бы законность ежегодным поборам. Древнейшее сообщение Лаврентьевской летописи под 947 год говорит: И идет Ольга по Деревьстей земли с сыном и с дружиною, устанавливающие уставы и уроки и суть становища ея ловища...

В лето 6455 (947) иде Ольге Новгороду и устави по месте погосты и дани и по Лузе оброки и дани и ловища ее суть по въсеи земли и знамения и места и погосты. И есть село ее Ольжичи и доселе[4] Летопись сохранила нам драгоценнейшие об организации княжеского домениального хозяйства середины  века. Здесь всё время подчёркивается владельческий характер установлений княгини Ольги. В побеждённой древлянской земле установлен порядок, возложена тяжкая дань (2/3 на Киев, 1/3 на Вышгород) определены повинности –уроки и уставы, под которыми следует понимать судебные пошлины и поборы. Они хорошо известны и Русской Правде: уставлена была Правда Русской земли, знакомы уроки смердам, оже платят продажу, уроки о скоте, уроки ротные, мостовые, железные и другие. Эта реформа была рассчитана на упорядочения эксплуатации смердов, прежде всего, и конечно, не только смердов. Это некоторая организационная работа по устранению княжеских доменов. В интересах безопасности предстоящего взимания дани Ольга устанавливает свои становища, опорные пункты полюдья. Кроме того, устанавливаются пределы княжеских охотничий угодий – ловищ. Как видим, здесь уже устанавливается каркас княжеского домена, который столетием позже оформился на страницах Русской Правды. Для осуществления всех нововведений Ольги необходимо было произвести размежевание угодий, охрану границ заказников и назначить соответствующую прислугу для их системного использования. Самым интересным в перечне мероприятий княгини является упоминание об организации становищ и погостов. Становища указаны в связи с Древлянской землёй, где и раньше происходило полюдье. Конфликт с местной знатью и древлянское восстание и потребовали новых отношений. Древлянское восстание послужило киевским князьям уроком, который они хорошо усвоили и сделали из него должные выводы. [5] Размер дани устанавливался теперь строже. На севере, за пределами большого полюдья, в Новгородской земле княгиня не только отбирает на себя хозяйственные угодья, но и организует сеть погостов- острогов, придающих устойчивость её домениальным владениям на севере. Различие между становищем и погостом, вероятно, не слишком велико. Становище раз в год принимало самого князя и его дружину, исчисляемую многими сотнями людей и коней. Поскольку полюдь проводилось зимой, то в становище должны были быть тёплые помещения и запасы фуража и продовольствия. Фортификация становища может быть не очень значительной, т. к. само полюдье представляло собой грозную военную силу. Погост, удалённый от Киева на 1-2 месяца пути представлял собой микроскопический феодальный организм, внедрённый княжеской властью в гущу крестьянских весей и вервей. Там должны быть все те хозяйственные элементы, которые требовались и в становище, но погост был больше оторван от княжеского центра, больше предоставлен сам себе, чем становища на пути полюдья. Люди, жившие в погосте должны быть не только слугами, но и воинами. Оторванность их от домениальных баз диктовала необходимость заниматься сельским хозяйством, охотиться, ловить рыбу и т. д. Единственный случай, когда археологом был исследован погост, упомянутый в грамоте 1137 года- это погост Векшенга (при впадении одноимённой реки в Сухону, в 89 км к востоку от Вологды) ...у Векшенге давали 2 сорочка (80 шкурок) святой Софии. Это обычное мысовое городище треугольной формы, у которого 2 стороны образованы оврагами, а с третьей стороны, соединяющей мыс с плато, прорыт ров. Культурного слоя на самом городище почти нет.

Когда Ольга достигла тех лет, когда смертный, удовлетворив главным побуждениям земной деятельности, видит близкий конец перед собою и чувствует суетность земного величия, тогда истинная вера послужила ей опорой или утешением в печальных размышлениях о суетности человека. Ольга была язычница, но имя Бога Вседержателя уже славилось в Киеве. Она захотела стать христианкою и сама отправилась в столицу империи и Веры греческой. Там патриарх был ее наставником и крестителем, а Константин Багрянородный - восприемником от купели. Наставленная в святых правилах христианства самим патриархом Ольга возвратилась в Киев. Император, по словам летописца, отпустил ее с богатыми дарами и именем дочери, но кажется, она вообще была недовольна его приемом. Княгиня, воспаленная усердием к новой Вере своей, спешила открыть сыну заблуждения язычества, но юный, гордый Святослав не хотел внимать ее наставлениям. Напрасно Ольга представляла ему, что его пример склонил бы весь народ к христианству. [6]