В начале ноября российское правительство приняло решение провести аукцион по продаже пакета акций «Газпрома», проведению которого летом того же года помешал финансовый кризис. Информация о предстоящем аукционе стала стимулом к повышению котировок акций «Газпрома», который «потянул» за собой весь остальной рынок. Было решено продать 5% акций «Газпрома» двумя лотами, причем перепродажа акций и их использование в качестве других финансовых инструментов в течение пяти лет была запрещена. Первый лот в размере 2,5% уставного капитала был оценен в 651,021 млн. долларов. До последнего момента были сомнения в том, что в конце года найдется покупатель пакета акций «Газпрома», причем по цене, значительно превышающей стоимость акций компании как на внутреннем, так и на внешнем рынке. В конце декабря был объявлен победитель аукциона, им оказался стратегический партнер «Газпрома» - немецкая компания «Ruhrgas AG». Как и ожидалось, цена продажи пакета акций российского газового концерна оказалась ненамного выше стартовой, составив 660 млн. долларов, или более 13 млрд. рублей, что, тем не менее, позволило госбюджету получить значительную сумму, а Центральному банку РФ - снизить объем денежной эмиссии.
К концу 1998 года ситуация на рынке акций мало изменилась по сравнению с началом осени. Но все же следует отметить некоторое увеличение объемов торгов на рынке в связи с частичной нормализацией платежной системы страны, а также повышение котировок по сравнению со своим минимальным уровнем, который был отмечен в конце сентября - начале ноября.
За первое полугодие 1999 г. котировки российских акций продемонстрировали некоторый рост. Индекс РТС-1 вырос до 130 пунктов, тем самым за первую половину 1999 г. - на 108,4%. За первую половину 1999 г. объем заключенных в РТС сделок составил 950 млн. долларов - лишь 12,7% от оборота, зарегистрированного в РТС за первые шесть месяцев 1998 года.
Среди факторов, оказавших в первой половине 1999 года наиболее значимое влияние на российский рынок акций, следует выделить следующие:
Во-первых, в отношениях между Правительством РФ и руководством МВФ имел место определенный прогресс. На прошедшей в начале июня в Санкт-Петербурге встрече С. Степашина и М. Камдессю были сделаны заявления, подтверждающие намерения сторон продолжить работу по реализации программы кредитования России. Между тем уповать же только на МВФ для России было бы неразумно, что связано с позицией нового руководителя МВФ Хорста Кёлера.
Несмотря на отклонение законопроекта о налоге на автозаправочные станции, в июне 1999 года Государственная Дума в целом поддержала правительственный пакет законопроектов. Среди них можно назвать законопроект о внесении поправок в первую часть Налогового кодекса, законопроект о реструктуризации кредитных организаций, законопроект, предоставляющий ЦБ РФ право выпуска собственных облигаций, законопроект о дифференцированном налоге на владельцев автомобилей с объемом двигателя свыше 2,5 литров, законопроект о внесении изменений и дополнений в закон "О Государственной налоговой службе РФ" и т.д.
Во-вторых, во второй половине июня в Нью-Йорке министр финансов М. Касьянов достиг предварительной договоренности с крупнейшими западными кредиторами о предоставлении отсрочки России по долгам бывшего СССР. Это несколько улучшило настроение портфельных инвесторов, в том числе и на рынке акций, несмотря на снижение рейтинга облигаций (в которые переоформлен долг России лондонскому клубу (IAN)) агентством Fitch IBCA с уровня CC до DD.
В-третьих, с 23 июня иностранным инвесторам была предоставлена возможность покупать акции российских компаний за счет средств, поступивших от погашения ГКО и ОФЗ. Кроме того, нерезидентам разрешено участвовать на первичном размещении корпоративных облигаций и покупать их на вторичном рынке на ММВБ.
В-четвертых, в конце лета 1999 г. были проведены годовые собрания акционеров РАО "ЕЭС России", РАО "Газпром", "ЛУКойла", "Ростелекома", "Татнефти", "Аэрофлота" и т.д. В предверии этих событий рынок продемонстрировал повышение спекулятивного спроса на акции данных компаний.
В-пятых, продолжился рост цен на нефть и нефтепродукты на мировых рынках. Что на 40%-50% обеспечило России положительное сальдо внешней торговли. Напомню, что в 1999 году оно составило 40 млрд. долларов США.
2.2. История развития рынка государственных ценных бумаг в России.
Появление ГКО связано с Постановлением Правительства РФ “О выпуске государственных краткосрочных облигаций” от 8 февраля 1993 года за подписью В. Черномырдина. Еще через десять дней Верховный Совет Федерации разрешил Минфину РФ осуществить в 1993 году размещение займа в 650 миллиардов рублей посредством выпуска государственных краткосрочных облигаций.
Основные условия выпусков ГКО были утверждены Постановлением Правительства от 27 сентября 1994 года. Регулирование рынка ГКО определялось Положением “Об обслуживании и обращении выпусков государственных краткосрочных облигаций”, которое было утверждено приказом Центрального банка России от 15 июня 1995 года. Первые выпуски ГКО состоялись в мае 1993 года, и практика первых торгов позволила разработать всю схему обращения этих ценных бумаг, которые стали скоро главной частью фондового рынка России и главным средством финансирования бюджетного дефицита.
ГКО были «абсолютно» ликвидными облигациями (слово «абсолютно» взято в кавычки, поскольку ГКО, как известно, обеспечиваются честным словом Правительства и, как мы убедились в 1998 году, оно – не всегда честное) со сроком обращения в три, шесть и двенадцать месяцев. В 1993-1994 гг. в условиях политической нестабильности и сильной инфляции наибольшей популярностью пользовались самые “короткие” ГКО. Эти облигации не были рассчитаны на рядовых граждан и выпускались с номиналом в 1 миллион рублей. Нерезиденты не имели в то время права покупать ГКО. Торги по ГКО осуществлялись на Межбанковской валютной бирже (ММВБ) на специальных аукционах, а в качестве продавца, по поручению Минфина, выступал Центральный банк. ГКО продавались существенно ниже номинала, однако выкупались по номиналу. Разница между ценой покупки и продажи составляла доход держателя ГКО. Заявки на приобретение ГКО подавались заранее, когда возможная цена облигации или “цена отсечения” была неизвестна . При малом числе заявок государство могло снизить цены, чтобы стимулировать спрос. Когда спрос был велик, цена на ГКО повышалась. Это была азартная игра, при которой преимущество государства состояло в том, что оно заранее знало уровень спроса. Преимущество покупателя было в том, что доход по ГКО всегда был или высоким, или очень высоким, или сверхвысоким. При низких доходах от ГКО резидентам выгоднее было бы покупать валюту. Обычная прибыль по ГКО составляла 30%-40% годовых. В условиях, когда государство сильно нуждалось в деньгах, доходность ГКО могла месяцами держаться на уровне 100-120% годовых. В критические недели жизни страны доходность ГКО достигала 250-400% годовых.[1]
Успех первых торгов побудил Министерство финансов расширить рынок ГКО. Доходы по ГКО были велики, и это вызывало повышенный спрос. Однако государство, щедро расплачиваясь с держателями вышедших в тираж ГКО, отдавало им лишь часть денег, выручаемых от продажи все новых и новых серий ГКО. Именно короткие сроки обращения, высокая прибыль при погашении облигаций, средства для которой обеспечивались не за счет доходов бюджета, а за счет притока все новых и новых покупателей — придавали операциям по ГКО форму финансовой пирамиды в ее классической форме, которую строил не «Леня Голубков», а государство.
Продажа ГКО проводилась через посредников — дилеров. Но и покупатели могли действовать через других посредников. Поэтому Минфин и Центробанк не имели ясного представления о держателях многих крупных пакетов ГКО. К тому же в стране возник обширный вторичный рынок ценных бумаг, на котором сотни и тысячи облигаций переходили из рук в руки и использовались в качестве платежного средства, залога или займа еще до срока их погашения.
ГКО не были именными или документарными облигациями. Это были “безбумажные бумаги”. Их покупка и продажа фиксировались в форме записи на счетах в электронной памяти компьютерных сетей в депозитарии ММВБ. Это не мешало владельцам ГКО при их погашении получать “живые” деньги — миллионы, а позднее и миллиарды рублей. Главные нормативные акты по обращению ГКО были известны лишь узкому кругу дилеров и публиковались в недоступном для граждан банковском бюллетене. В отличие от ваучеров Чубайса или “мавродиевок” МММ ГКО трудно связать сегодня с каким-то конкретным именем. Первоначальная разработка системы ГКО была проведена под руководством начальника департамента ценных бумаг Минфина Беллы Златкис и заместителя председателя ЦБ Андрея Козлова. Немало поработали над совершенствованием рынка ГКО заместитель министра финансов Андрей Казьмин и начальник управления по фондовым операциям ЦБ Алексей Дроздов. Основные решения по объему новых выпусков ГКО принимались лично Черномырдиным при участии руководителей Минфина разных лет: С. Дубининым, А. Вавиловым, А. Лившицем, А. Чубайсом и другими.
Первые этажи пирамиды ГКО были построены в 1993-1994 гг. Объем выручки государства от размещения ГКО составил в 1994 году 5 триллионов рублей. Уже в первом полугодии 1994 года на ГКО приходилось 70% оборота финансовых бирж. Но в общей структуре государственного внутреннего долга ГКО занимали к концу 1994 года всего 12%.
В 1994 году на 18 аукционах размещались 3-месячные ГКО, на 10 аукционах 6-месячные. На трех аукционах были предложены впервые облигации со сроком обращения один год. Хотя доходность по ним составляла 450% годовых (и это при том, что учетная ставка ЦБ РФ в 1994 году не превышала 205%), спрос был невелик, и их доля в общей сумме реализованных ГКО составила только 2%. Доходность 3- и 6-месячных облигаций колебалась в течение года в пределах 70-150%. Общий объем всех выпусков превысил 13 триллионов рублей.