Наблюдая, как отец – помощник кассира в банке, считает деньги, мальчик решил, что интереснее всего банковское дело. Отец посвящал его в тайны банковских операций, и к пятнадцати годам Фрэнк «начал уяснять значение денег как средства обмена и понял, всякая стоимость исчисляется в зависимости от основной – стоимости золота. Он был финансистом по самой своей природе и все, связанное с этим трудным искусством схватывал так же, как поэт схватывает тончайшие переживания, все оттенки чувств. Золото – это средство обмена – страстно его привлекало » [8, c. 10].
Почтение к золоту не уживается с почтением к честности и вскоре «Фрэнк решил, что его отец не в меру честен, не в меру осмотрителен, - когда он сам вырастет и сделается биржевиком, банкиром, финансистом, то уж, конечно не упустит такого случая.»[8, c. 13].
В результате такого воспитания Фрэнк, отвечая на вопрос, что его интересует, заявляет «Деньги». Его родные прочат ему блестящую карьеру. Дядя с гордостью говорит матери Фрэнка о ее тринадцатилетнем сыне: «Похоже Нэнси, что у тебя растет финансист он смотрит на вещи как настоящий делец»[8, c. 15].
В четырнадцать лет Фрэнк Каупервуд впервые пускается в коммерческую авантюру – покупает по дешевке семь ящиков мыла и перепродает их по значительно более высокой цене. Новые операции следуют одна за одной: малолетний делец собирает подписку на журнал для юношества; работает агентом по распространению нового типа коньков; соблазняет окрестных мальчишек объединиться для закупки к лету соломенных шляп по оптовой цене. Живому и любознательному мальчику прививаются торгашеские и деляческие взгляды. Ему внушают почтение не к человеку, а к золоту. Его заставляют поверить, что деньги и определяют смысл жизни. Так протекает детство Фрэнка.
Совершая свое открытие мира, Фрэнк усваивает обычаи мира финансовые тузов. Его прирожденная способность, его талант вожака, которые в других условиях могли принести пользу обществу, обращаются не на созидательную работу, а подчиняются страсти к наживе, к обогащению. Драйзер подчеркивает в образе Каупервуда противоречивость: данные ему от природы привлекательные человеческие черты – внешнее обаяние и силу воли, смекалку и наблюдательность – и воспринятые им от общества повадки стяжательства, которые по мере приобщения к бизнесу становятся главным определяющим качеством в его характере. И если Каупервуд делается преступником, то происходит это вовсе не потому, что он злодей от рождения, а потому что преступником его делает само приобщение к миру биржевиков, финансистов, капиталистов. Нельзя быть финансистом и не быть преступником, финансист по самой природе своей деятельности преступник - эта мысль лежит в основе развития сюжета романа. Чем выше поднимается Каупервуд в мире финансов, тем больше и полнее усваивает он преступные и антиобщественные секреты своей профессии.
Работая в банковском доме «Тай и Ко», Каупервуд узнает о спекуляциях, в которых замешаны все чиновники города и штата. «В Филадельфии действовала целая шайка: в долю входили мэр города, несколько членов муниципалитета, казначей, начальник полиции, уполномоченный по общественным работам и другие чиновники, - пишет Драйзер, - их девиз был «рука руку моет». В начале такая деятельность внушала Каупервуду брезгливое чувство, но многие разбогатели на его глазах, и никого это, по-видимому, не тревожило. Газеты вечно трубили о гражданском долге и патриотической гордости, но о подобных махинациях не упоминали ни слова. А люди, их совершившие, оставались у власти и пользовались всеобщим уважением» [8, c. 70]. И Каупервуд через некоторое время сам сознательно, без всяких угрызений совести идет на участие в подобных махинациях, а вместо брезгливого отношения к подобным жульничествам возникает чувство удовлетворения по поводу успешного проведения. И ведь за подобные спекуляции с городскими деньгами попал Каупервуд на скамью подсудимых.
Драйзер точно показывает, как быстро отбрасывает Каупервуд понятия честности и законности, втягиваясь в мир биржевых спекуляций. Каупервуд оказывается способным учеником, он с легкостью преодолевает опасения по поводу нарушения законов и быстро усваивает основные заповеди стяжательства. Не случайно так много места в романе уделено судебному процессу над Каупервудом, который для своих темных махинаций использовал деньги, принадлежащие городскому муниципалитету Филадельфии. За это мошенничество он попадает на скамью подсудимых. Из всего содержания романа вытекает, что судебное преследование Фрэнка носит скорее случайный характер. Каупервуда судят лишь потому, что не угодил более крупным капиталистам – подлинным хозяевам города – Батлеру, Молленхауэру и Симпсону, которые стремятся избавиться от опасного конкурента, создать видимость борьбы против хищений в городском казначействе, оградить себя от разоблачения и обеспечить успех на предстоящих выборах в органы городского самоуправления. Они должны были предстать на скамье подсудимых вместе с Каупервудом, но их не судят ибо суд в США, описанный Драйзером, призван не разоблачать, а прикрывать их преступления.
Деньги для Каупервуда не являлись самоцелью. Он не страдает манией накопительства, его манит не блеск золота, а власть и сила, которые оно дает. Основной девиз Каупервуда – «Мои желания прежде всего» [8, c. 150]. И, добиваясь осуществления этого девиза, он убеждается, что «все затруднения разрешает сила, умственная и физическая. Ведь вот промышленные и финансовые магнаты могут же поступать – и поступают – в сей жизни, как им заблагорассудится» [8, c. 149]. такое понимание жизни не было характерно для молодого Каупервуда. Это уже черта финансиста, главным призванием которого было «делать деньги», организовывать предприятия, приносящие крупный доход. Писатель скрупулезно анализирует неуемные страсти своего героя «Каупервуд от рождения был прежде всего рассудочным эгоистом» [8, c. 149]. Драйзер пишет, что Фрэнк «отнюдь не был наделен из ряда вон выходящим интеллектом. У него был достаточно изощренный ум, с которым – как это часто бывает у людей практического склада – сочеталось неуемное стремление к личному преуспеванию. Этот ум, подобно мощному прожектору, бросал свои ослепительные лучи в темные закоулки жизни, но ему не хватало объективности, чтобы исследовать подлинные глубины мрака» [8, c. 489]. Несмотря на вышеперечисленные негативные стороны Фрэнка, Драйзер показывает проявление природного жизнелюбия Каупервуда, который горячо любил природу, живопись, искусство.
То же жизнелюбие и больше того – проявление особой жизненной силы и энергии усматривает Драйзер и в страсти Каупервуда к женщинам. Увлечение, уже женатого финансиста, дочкой богатого дельца Батлера, заставляет Каупервуда пойти против норм буржуазной морали. Именно горячая любовь заставляет Фрэнка преступить рамки дозволенности. Любовь к Эйлин завершает формирование характера Каупервуда-финансиста. Не желающего ограничивать себя ни законами, ни обычаями, ни моральными нормами буржуазной Америки.
Рассказывая о карьере Каупервуда, писатель воспроизводит достаточно точно определенные черты развития американского капитализма в 50 - 70-е годы XIX века. В этот период создаются огромные банковские капиталы, в 70-х годах начинается их сращивание с промышленным капиталом. Нажив свое состояние с помощью махинаций во время войны Севера и Юга, Каупервуд стремился вложить свой капитал в транспорт. Он пытался овладеть контрольным пакетом акций городских железных дорог в Филадельфии, чтобы сделаться монополистом в городском транспорте, добиться получения максимальных прибылей.
«Финансист» занимает почетное место в развитии реалистической литературы США 1900-х годов. Этот биографический роман представляет галерею ярких образов монополистического сообщества. Произведение отражает нравы, систему отношений, царивших в жестоком мире биржевых дельцов, банкиров, финансистов, владельцев железнодорожных ветвей и других монополистов.
Нарисованный Драйзером портрет Фрэнка Элджернона Каупервуда, который он списал с Чарльза Тайзона Йеркса – трамвайного короля Филадельфии и Чикаго, наиболее отчётливо показывает то смешанное чувство восхищения и отвращения, которое вплоть до Великой депрессии, испытывало большинство американцев к могуществу и беспощадной напористости Титанов бизнеса. Слово «Титан», которым он охарактеризовал Каупервуда, было образом в духе Лукреция, подразумевавшим, что эти люди, действовавшие где–то высоко над простым смертным и считавшие себя выше человеческих законов, были не столько безнравственными, сколько вне морали.