В научных разработках того времени сущность вымогательства исследовалась на базе не ст.377, а ряда других норм закона: ст.1545 – 1546 (о «вымогательной» угрозе), 1686–1687 (о принуждении к даче обязательств). Должностное вымогательство либо вообще не принималось в расчет при исследованиях вымогательства в качестве имущественного преступления, либо рассматривалось как разновидность вымогательства по Уложению о наказаниях. Таким образом, употреблению соответствующего термина в ст.377 не придавалось исходного значения. Угрозы, предусмотренные статьями 1545 и 1546, относились к преступлениям против жизни, здоровья, свободы и чести частных лиц. Они имели конкретное содержание (лишение жизни, поджог (ст. 1545), насильственные действия (1546)) и наказывались, когда к ним было присоединено требование «выдать или положить в назначенное для того место сумму денег или вещь, или письменный акт, или что иное, или же принять на себя какие–либо невыгодные обязательства, или отказаться от какого–либо законного права». Как видно и угроза, и требование характеризовались с точки зрения их содержания при помощи свойственных Уложению казуистических формулировок. В целом данное преступление получило в науке название «вымогательная угроза» или «угроза с вымогательством».
Другим законодательным основанием понятия вымогательства были нормы Уложения о принуждении к даче обязательств. Соответствующие статьи (1686 и 1687) располагались в разделе 12 «О преступлениях и проступках против собственности частных лиц», в главе 5 «О преступлениях и проступках по договорам и другим обязательствам». В статье 1687 предусматривался квалифицированный вид деяния, когда оно «было сопровождаемо побоями или иными истязаниями или жестокостями, или лишением свободы, или же при оном подвергались опасности жизнь или здоровье принуждаемого лица». Наказание за квалифицированное принуждение определялось как за разбой.
Отличительной чертой данного вида вымогательства Л.С. Белогриц–Котляревский считал то, что здесь преступное намерение осуществляется через воздействие на письменные акты, как удостоверения имущественных прав; они составляются, видоизменяются и уничтожаются потерпевшим под давлением насилия и угроз. Впрочем, имелось и более широкое толкование закона: выражение «согласиться на какую–либо невыгодную для кого сделку по имуществу» указывает прямо, что закон не требует, чтобы это согласие было облечено в письменный акт.
В теории уголовного права в целом признавалась имущественная природа данного деяния, исходя из его характеристических признаков, системного расположения. Отсутствие указания на корыстную цель рассматривалось как пробел права. Но возникал весьма важный вопрос применительно к угрозе: спрашивалось, о каких угрозах упоминала статья, только ли об угрозах, которые наказуемы сами по себе, или о всяких вообще
угрозах, способных вызвать страх и подчинить угрожаемого воле угрожавшего? Сенат решил данный вопрос в последнем смысле, что дало ему возможность в позднейшей своей практике подвести под ст.1686 и шантаж.
Момент окончания рассмотренных видов вымогательства связывался большинством авторов с фактическим завладением имуществом, с подписанием документа, содержащего имущественное обязательство. Особую в то время позицию занял А. Щипилло, вымогательство он считал оконченным с момента окончания угрозы (когда она дошла по назначению), без действительного перехода имущества или права на него к виновному.
Таким образом, рассмотренные статьи Уложения о наказаниях в целом восприняли от Соборного Уложения описание вымогательства через два его вида: «чисто» имущественное вымогательство и принуждение к даче обязательств. Самым существенным новшеством было закрепление угрозы в качестве способа вымогательского воздействия. Но, Уложение, несмотря на трехкратное обновление редакции (в 1857, 1866 и 1885г.г.), все еще оставалось казуистичным, консервативным и противоречивым законом. В этой связи характерным и актуальным для нашего исследования является высказывание И.Я. Фойницкого: «В нашем действующем законодательстве отдельные виды вымогательства не согласованы между собой, ни с системою имущественных посягательств вообще, построены по различным основаниям и представляют картину весьма пеструю. Она притом полна пробелов».
Следующий этап в развитии норм о вымогательстве связан с Уголовным Уложением 1903 года. Уложение впервые создало единое понятие вымогательства, вобравшее в себя признаки вымогательных угроз и принуждения к даче обязательств, и установило ответственность за шантаж. Ст.590, входившая в главу 32 «О воровстве, разбое и вымогательстве», понимала под вымогательством: принуждение с целью доставить себе или другому имущественную выгоду к уступке права по имуществу или к вступлению в иную невыгодную сделку по имуществу посредством телесного повреждения, насилия над личностью или наказуемой угрозы Были сформулированы квалифицированные виды вымогательства, когда оно совершалось:
1) посредством весьма тяжкого или тяжкого телесного повреждения;
2) несколькими лицами, вторгшимися для этого в обитаемое здание или иное помещение;
3) лицом, запасшимся оружием или орудием для нападения или защиты;
4) шайкою;
5) лицом, отбывшим не менее 3 раз наказание за воровство, разбой, вымогательство или мошенничество и притом до истечения 5 лет со дня отбытия наказания за одно из этих преступных деяний.
Шантаж квалифицировался, если он был совершен:
1) шайкою;
2) лицом, отбывшим не менее двух раз наказание за такое деяние или за воровство, разбой, вымогательство или мошенничество и притом до истечения 5 лет со дня отбытия наказания за одно из этих преступлений;
3) редактором, издателем или сотрудником повременного издания, грозившим огласить указанные выше сведения в печати.
Помещая статьи о вымогательстве и шантаже в отдельные главы, составители Уложения исходили из того, что «шантаж хотя и имеет сходство с имущественным принуждением посредством угрозы, но угроза совершенно отлична от той, которая служит средством имущественного вымогательства…». Вымогательство, по мнению Н.С. Таганцева, наиболее активного автора Проекта Уложения, осуществляется угрозой преступления, а при шантаже угроза зачастую не преступна и даже «похвальна (например, заявлением власти о преступном деянии)». Авторы Уложения относили вымогательство и шантаж к имущественным преступлениям. Отнесение составителями Уголовного Уложения вымогательства и шантажа к имущественным преступлениям, констатация сходства их по способу совершения преступления и одновременно непризнание систематического родства составов этих преступлений представляется противоречивым. Между тем, вымогательство отличалось от шантажа не только по объекту, но и по предмету. Последним является имущественное право, но не конкретно определенная вещь. Размещенное в одном ряду с традиционно имущественными преступлениями (воровство, разбой), вымогательство было лишено характерного для них предмета посягательства – имущества.
Среди других значимых черт вымогательства и шантажа по Уложению 1903 года, непременно должны быть отмечены корыстная цель, умышленная вина, момент окончания преступных деяний: и вымогательство, и шантаж были сконструированы в рамках материального состава преступления; наказуемо было покушение, когда действительного перехода имущества (при шантаже) или права на имущество не произошло
В послереволюционный период УК РСФСР 1926 года, сохраняя преемственность с российским законодательством, отнес вымогательство к имущественным преступлениям.
Значительным преобразованием советское законодательство подверглось в конце 50-60-х годов XX века, когда были приняты Основы законодательства Союза ССР и союзных республик, в том числе Основы гражданского законодательства Союза ССР и союзных республик, Основы уголовного законодательства Союза ССР и союзных республик . В развитие этих основополагающих документов были приняты Гражданский кодекс РСФСР и Уголовный кодекс РСФСР. Данные законодательные акты были важны для защиты значимых для любого общества базовых ценностей.
В теории уголовного права весьма распространена точка зрения, согласно которой объектом преступления являются общественные отношения, возникающие между людьми в процессе их общей деятельности и общения. При этом уголовно-правовая категория «объект преступления» указывает на те отношения, которые охраняются уголовно-правовыми нормами. Принципиально важен вопрос о том, что уголовное законодательство ориентируется на определенные социальные блоки, которые предусмотрены Конституцией РФ в виде таких социальных благ, как права и свободы человека и гражданина, общественный порядок и общественная безопасность, окружающая среда, конституционный строй и собственность. Здесь следует указать на то, что эти социальные блоки-блага подлежат социальной защите, в связи, с чем в соответствие с ними и строится классификация преступлений.
Так, УК РСФСР, исходя из политических реалий того времени, в числе защищаемых уголовным законом объектов признавал как социалистическую собственность (глава 2), так и личную собственность граждан (глава 5). Однако, несмотря на эту особенность, здесь прослеживалась тенденция, согласно которой фиксация в данном Уголовном кодексе преступлений была осуществлена на основе классификации в зависимости от их родового объекта. Поэтому указанные виды собственности и были взяты под охрану уголовным законом как важные общественные отношения, проявляющиеся в общественно значимых ценностях, которым в результате совершения преступных деяний, по мнению советского законодателя, мог причиняться вред или могла существовать реальная угроза причинения ущерба .