В 1961 году в репертуар Майи Плисецкой вошел балет «Ромео и Джульетта» С.С. Прокофьева в постановке Л.М. Лавровского. Некоторые считали, что роль Джульетты не совсем «ее», и потому Плисецкая тем более стремилась себя в ней попробовать. Ей всегда нравилось разрушать стереотипы.
Плисецкой довелось участвовать в трех постановках балета «Спартак» А.И. Хачатуряна, осуществленных на сцене Большого театра. В 1958 году впервые увидела свет рампы версия И.А. Моисеева – Плисецкая танцевала Эгину. В 62-м состоялась премьера балета в постановке Л.В. Якобсона, решившего предложить Плисецкой роль Фригии. На первый взгляд, мало танцевальный, а на самом деле танцевальный насквозь, балет словно оживлял фризы древнегреческих и римских храмов. Вдохновение Якобсона нередко находило себе опору в других пластических искусствах. Видимо, в том числе и поэтому они с Майей Плисецкой ощущали друг друга родственными душами. Плисецкая всегда любила скульптуру. «Если архитектура – застывшая музыка, то скульптура – застывший танец, – говорит она, – во всяком случае, застывшее движение. И я всегда могу представить, каким оно было до того мгновения, когда его “поймал” скульптор, и каким будет после». В 1971 году она исполнила роль Эгины в спектакле Ю.Н. Григоровича.
В 1963 году Ю.Н. Григорович (через год он станет главным балетмейстером Большого театра) осуществил постановку балета «Спящая красавица» П.И. Чайковского (новая композиция и редакция по М.И. Петипа). Плисецкая танцевала Аврору – еще одну партию, которую можно причислить к ее выдающимся достижениям. (Впервые она исполнила эту роль в 52-м.) «Спящая красавица», одна из вершин классического балета, требует от исполнительниц главной партии виртуозного мастерства и владения «большим стилем». Плисецкая отличалась и тем, и другим в полной мере. В 60-х годах Большой театр обратился к наследию Михаила Фокина. На сцене Кремлевского дворца съездов (ныне – Государственный Кремлевский дворец) были поставлены два его знаменитых балета. В одном из них была занята и Майя Плисецкая – исполняла главную партию в «Жар-птице» (1964, возобн. С.К. Власова и Н.Р. Симачева). В 65-м она стала первой исполнительницей на сцене Большого театра роли Мехменэ Бану в балете «Легенда о любви» А.Д. Меликова, поставленном Ю.Н. Григоровичем. В 67-м балетмейстеры Н.Д. Касаткина и В.Ю. Василев поставили для Плисецкой и ее постоянного партнера тех лет Николая Фадеечева «Прелюдию» на музыку И.С. Баха.
2 октября 1958 года Майя Плисецкая вышла замуж за Родиона Щедрина. Обоим впоследствии не раз задавали вопрос, как им удается так долго быть вместе. Они всегда отвечали по существу: нам не скучно друг с другом. На титульном листе партитуры первого же балета Щедрина – «Конька-Горбунка» – стоит посвящение: «Майе Плисецкой». Роль Царь-девицы, добавившая в ее палитру юмористических красок (постановка А.И. Радунского), вошла в ее репертуар 18 сентября 1960 года. Еще три титульных листа партитур Щедрина открываются посвящением ей: «Анна Каренина» – Майе Плисецкой, неизменно; «Чайка» – Майе Плисецкой, всегда; «Дама с собачкой» – Майе Плисецкой, вечно. Щедрин не только помогал Плисецкой создавать свой театр, но и боролся вместе с ней за ее «место под солнцем». Вдохновляемый Лилей Брик и Василием Катаняном, которые и познакомили его с будущей женой, он добился в конце концов того, что она стала выезжать за рубеж. При помощи генерала Е.В. Питовранова, на которого «вышел» Щедрин, Плисецкая попала на прием к новому председателю КГБ А.Н. Шелепину, написала по его совету письмо Н.С. Хрущеву и в результате была выпущена на гастроли в США [5, 142].
Не было предела ликованию знаменитого импресарио Сола Юрока, когда выяснилось, что организованные им первые американские гастроли балетной труппы Большого театра пройдут с участием Плисецкой. Весной 1959 года она разделила судьбу своих счастливых коллег и отправилась в 73-дневное турне по крупнейшим городам Соединенных Штатов. Опубликованная в газете «Нью-Йорк таймс» рецензия известного критика Джона Мартина на ее первый спектакль в “Метропо-литен-опера” (им, разумеется, стало «Лебединое озеро») заканчивалась благодарностью Хрущеву: «Spasibo, Nikita Sergeevitch!»
С Большим театром Майя Плисецкая гастролировала в США еще несколько раз – в 1962 году, в 66-м и 68-м. Среди ценителей ее искусства оказалась и семья президента Кеннеди. Обычно Плисецкая «открывала» театры – так, например, в 1961 году она танцевала в первом спектакле, который Большой театр давал на сцене Кремлевского дворца съездов (снова «Лебединое озеро»), в 89-м участвовала в концерте, состоявшемся на сцене открывшегося после реставрации старинного театра в испанском городе Мурсия. А в США Плисецкой довелось «закрыть» театр. 9 мая 1966 года в Нью-Йорке по решению городских властей было взорвано старое здание «Метрополитен-опера». Накануне оно в последний раз принимало публику. Прощальный концерт был грандиозен. Плисецкая танцевала «Умирающего лебедя». Аккомпанировал ей – исполнял соло на скрипке – сам Исаак Стерн… Что касается нового здания «Метрополитен-опера», тоже слышавшего овации в адрес Плисецкой, то оно хранит зримое свидетельство ее причастности к своей сцене. Танцовщицы на знаменитом шагаловском панно, украшающем фойе, откровенно ее напоминают. Плисецкая познакомилась с Марком Шагалом в 1965 году во Франции у него в доме и «мимолетно» позировала ему для этого панно.
«Открытие Америки» растянулось на долгие годы, вместив множество интереснейших встреч, собственных выступлений, посещений премьер Щедрина и просто концертов, на которых исполнялась его музыка. Бывало и так, что за право приехать в эту страну вновь приходилось бороться. В 1987 году ей пытались помешать вылететь из Испании в Нью-Йорк, где на сцене театра Сити-центра в числе других именитых гостей она должна была принять участие в гала-концерте, открывавшем 61-й сезон труппы Марты Грэм. Перестройка уже началась, но спокойно воспринять то, что Плисецкая будет танцевать в одном концерте с «перебежчиками» Рудольфом Нуреевым и Михаилом Барышниковым, власти не смогли. «Скажите послу, что я – за перестройку, а он – против», – заявила Плисецкая атташе по культуре Посольства СССР в Испании и отправилась в аэропорт. И 6 октября 1987 года станцевала еще одну премьеру – номер «Фимиам», поставленный в 1916 году Рут Сен-Дени, у которой начинала свою карьеру великая Грэм. Впоследствии она исполняла этот номер и в других странах и дважды показала его в Москве.
Имя делает Париж. Плисецкую навел на эту расхожую мысль Марк Шагал. К тому времени она уже познала свои первые парижские триумфы. (Впоследствии, в 1977 году, тогдашний мэр французской столицы Жак Ширак наградил ее золотой медалью Парижа.) Впервые она побывала в Париже в 1961 году – ее и Н.Б. Фадеечева пригласили в «Гранд-опера» исполнить главные партии в «Лебедином озере», незадолго до того поставленном на этой сцене известным советским хореографом В.П. Бурмейстером. По окончании их первого спектакля занавес поднимался 27 раз… Плисецкая жила в доме Эльзы Триоле и Луи Арагона, с которыми встречалась еще в Москве у сестры Триоле Л.Ю. Брик. Познакомилась со знаменитым танцовщиком и балетмейстером «Гранд-опера» Сержем Лифарем, предрекавшим ей мировую карьеру, если она останется на Западе, с Ингрид Бергман, специально приехавшей в Париж, чтобы посмотреть ее спектакль (кинозвезда тоже уговаривала перебраться на Запад), была представлена Коко Шанель, подарившей ей наряд из своей новой коллекции. Плисецкая, женщина до мозга костей, всегда уделяла большое внимание своим туалетам и очень интересовалась модой. А со временем стала воспринимать ее как большое искусство. Олицетворением парижской моды для Майи Плисецкой стал Пьер Карден.
В 1971 году ее пригласили выступить на театральном фестивале в Авиньоне. Когда она исполняла «Лебедя» (на открытой сцене), вдруг хлынул дождь. Зрители в единодушном порыве как раскрыли, так и закрыли свои зонтики, захваченные красотой гармоничного слияния танца и природной стихии. Одним из этих зрителей был Пьер Карден. По окончании концерта он был представлен Плисецкой, и с тех пор началась их дружба. Карден делал костюмы для ее балетов и неоднократно предоставлял сцену своего театра «Эспас Пьер Карден», расположенного на Елисейских полях, для ее выступлений и премьер. (Недаром Андрей Вознесенский написал, что она рифмуется с Елисейскими полями.) На этой сцене Карден всегда собирал мировых звезд – здесь выступали М. Казарес, М. Дитрих, Ж. Моро, Р. Тебальди, М.Л. Ростропович, П. Бортолуцци, Ж. Депардье и многие другие выдающиеся артисты и музыканты.
В 1960-е годы Плисецкая уже вполне официально считалась первой балериной Большого театра. У нее не было недостатка в спектаклях, и тем не менее росло чувство творческой неудовлетворенности. Хотелось танцевать не только классику, но и что-то новое, причем поставленное специально для нее. Побывав в конце 1966 года на спектаклях Национального балета Кубы, приезжавшего на гастроли в Москву, она загорелась идеей пригласить на постановку балета «Кармен», о котором давно мечтала, кубинского хореографа Альберто Алонсо. 20 апреля 1967 года на сцене Большого театра была впервые показана «Кармен-сюита». Балет был поставлен очень быстро, а транскрипцию оперы Ж. Бизе Щедрин сделал и вовсе в рекордные сроки – за двадцать дней. Великолепные метафорически-точные декорации к спектаклю, главную идею которого балетмейстер сформулировал емкой фразой «Вся жизнь Кармен – коррида», создал известный театральный художник, двоюродный брат Плисецкой Б.А. Мессерер, ныне главный художник МХАТа. В премьерный состав (и долгое время единственный) помимо Майи Плисецкой входили Н.Б. Фадеечев (Хозе), С.Н. Радченко (Тореро), Н.Д. Касаткина (Рок), А.А. Лавренюк (Коррехидор). Дирижировал Г.Н. Рождественский. Обескураженная новизной балета, публика отнеслась к премьере прохладно. Одним из немногих зрителей, безоговорочно принявших новый спектакль, был Д.Д. Шостакович, о чем он сообщил в Министерство культуры. Создатели «Кармен-сюиты», слишком непривычной, эротичной (очевидно, подразумевалось, что и политически не вполне благонадежной), нуждались в поддержке, поскольку сразу же попали в опалу. «Вы – предательница классического балета», – в ярости скажет Плисецкой министр культуры СССР Е.А. Фурцева. «Пояснения» к этому высказыванию можно найти в поэме А.А. Вознесенского «Портрет Плисецкой» (сб. «Витражных дел мастер». М., 1976):