Каковы же истоки кризиса европейской культуры? Ответом на этот вопрос может служить выдвинутая Бердяевым концепция кризиса Ренессанса. Закат европейской культуры - это закат культуры, гуманистической идеологии эпохи Возрождения. Сущность эпохи Ренессанса по Бердяеву - это выражение избытка творческих сил человека. Оторванный от Бога человек не справился с бременем свободы, и, не сумев ее реализовать, он подпал под власть механического коллектива (например, сталинизм, фашизм), потеряв тем самым свою индивидуальность. В результате, вместо ренессансного образа человека появился антиренессансный образ нового организма, или, вернее, механизма, все себе подчиняющего и все себе поглощающего.
Эпоха кризиса культуры - это эпоха великих разочарований, когда взлетевший ренессансный человек вдруг ощутил себя бескрылым, его гордые мечты сокрушены. Он верил в то, что познание не имеет границ, но разочаровался в науке, которая не может постигнуть всех тайн бытия. Он выдвинул идеалы свободы, равенства и братства, но и они рухнули, ибо ни пустая свобода, ни принудительное братство не могут дать радости людям.
Процессы, происходящие в политической, экономической и социальной жизни мира - отражение того духовного состояния, в котором пребывает современное человечество и поэтому пристальное внимание философа направлено на анализ духовной сферы жизни общества.
Бердяев выступает одним из первых критиков "массового общества", исследует результаты, к которым приводит выход на историческую арену "огромных человеческих количеств", и в этом он в какой-то степени является предтечей испанского социолога Ортеги-и-Гассета. Аристократическое начало культуры, которое придает ей органическую целостность, подвергается, по мнению философа, величайшей опасности от процесса демократизации и уравнения масс. "Мы живем в эпоху "социального заказа"", - пишет Бердяев. Социальный заказ масс определяет, чем должны быть культура, искусство, литература, философия, наука, даже религия. И нет социального заказа на высшую качественную культуру, на духовную культуру, на настоящую философию, на настоящее искусство. Социальный заказ существует главным образом на технику, на прикладное естествознание, на экономику, нет заказа на то, что связано с духом и духовностью. Бердяев страшится профанации и вульгаризации культуры, боится падения духа.
Масса, по наблюдению философа, стремиться к культуре легкой для усвоения, и утрата аристократизма культуры - это ее гибель, а точнее - скатывание в цивилизацию. Тогда от культуры остаются только постройка железных дорог, устроение зрелищ, материальное обустройство мира.
Человек и машина в философии Бердяева. Наиболее ярко переход культуры в цивилизацию выразился во вторжение машины в человеческую жизнь, в той роли, в которой стала играть техника в жизни человека. Машины и техника наносят, по мнению философа, страшные поражения душевной жизни человека, человеческим чувствам. Душевно-эмоциональная стихия угасает в современной цивилизации. Так можно сказать, что старая культура была опасна для человеческого тела, она оставляла его в небрежении, часто изнеживала его и расслабляла. Машинная, техническая цивилизация опасна, прежде всего, для души. Сердце с трудом выносит прикосновение холодного металла, оно не может жить в металлической среде
Каковы же причины власти машины над человеком? И не являются ли приведенные обвинения в адрес машины упреком в адрес самого человека? Ответственность за такое положение Бердяев возлагает на человека, и утверждение философа вряд ли можно оспорить: "Не машина, а человек виновен в страшной власти машинизма, не машина обездушила человека, а человек сам обездушился".
Углубленный анализ всех граней кризиса культуры приводит к выводу: Мир пришел в жидкое состояние, расплавился вместе с распластыванием образа человека. Мир стоит на грани перехода в новую эпоху.
Философ видит два возможных пути выхода из кризиса культуры: она или станет безбожной, антихристианской цивилизацией, или священной, церковной культурой, христианским преображением жизни. Судьба культуры безусловно зависит от выбора человека.
П.А. Флоренский занимает особое место среди русских мыслителей начала XX века. В России со времен Ломоносова не было, пожалуй, столь энциклопедически образованного человека, ученого, внесшего свой вклад в разные отрасли науки. Но для Флоренского проблемы той или иной науки, не были самодовлеющими. Все с чем соприкасался этот ученый и философ, было подчинено единой задаче - главной теме его жизни - построения целостной картины мира, приближения к пониманию к цельности бытия: "Что я делал всю жизнь? - писал Флоренский. - Рассматривал мир как целое, как единую картину и реальность, но в каждый момент или, точнее, на каждом этапе своей жизни под определенным углом зрения".
Философский символизм П. Флоренского. Представление о мире как целостности воплотилось в философском символизме П.А. Флоренского. Центральным понятием его философии является понятие символа. Символ - это окно к иной сущности, и в зависимости от того, внятен ли человеку язык символов или нет, он обитает или в темном, затхлом, помещении, или в светлом доме с распахнутыми настежь окнами. Символ не только обозначает нечто иное, но и сам является реальным носителем этого иного, "живым взаимопроникновением двух бытий", он двуедин по своей природе. Флоренский определил символ как "органически живое единство изображающего и изображаемого, символизирующего и символизируемого"; чувственный мир как бы становится прозрачным, "теряет свою душу", он делается носителем иного мира, воплощает иной мир в себе и превращается тем самым в символ. В символе неслитно объединяются два мира - тот, к которому символ принадлежит предметно, и тот, на который он указывает. Символ имеет внутреннюю связь с тем, что он символизирует; он наделен, хотя бы частично, духовной силой обозначаемого. Поэтому он не просто обозначает, но и реально являет обозначаемое: символ и есть само обозначаемое.
Сам Флоренский рассказывает в своих воспоминаниях о том, как в его - маленького мальчика - сознании слилось представление об обезьяне, нарисованной на листе бумаге и якобы запрещающей есть подаренный родственниками прекрасный виноград, с образом реального и грозного хранителя, в котором маленький Павел ощутил некие мистические силы природы, более мощные, чем в самой природе
Символ - это "явление вовне сокровенной сущности", обнаружение самого существа, его воплощение во внешней среде. Именно в таком смысле, например, в священной и светской символике одежда выступает символом тела. Флоренский во многих своих работах уделяет пристальное внимание символизму, отдельным, особенно культовым символам.
Самым ярким примером символического творчества для Флоренского является искусство иконописи
Символическая суть иконы заключается в ее расположенности на границе миров. Иконостас - алтарная преграда разделяет видимый и невидимый миры. Иконы, расположенные в несколько рядов на алтарной преграде, являют нам святых ангелов и самого Христа. Но все это не просто изображения, ибо икона, как и всякая живопись, должна выводить зрителя за пределы чувственно воспринимаемых красок и холста. Живописное произведение - символ, а значит, ему присуща основная характеристика символа - бытие, которое больше самого себя, следовательно, икона - само бытие и потому ее назначение быть тем, что она символизирует. Отсюда и вывод Флоренского - иконостас есть сами святые. Алтарная преграда словно открывает занавес идеального мира, ведет к тому, что по ту сторону плоти.
Икона, как символ, онтологически неотделима от своего первообраза, она как бы его передовая волна и свет, поэтому для созерцающего его она выступает напоминанием “о некотором первообразе". Находясь у иконы, человек возбуждает в себе самом память о забытых глубинах бытия, и это воспоминание приносит ему радость обретения забытой истины. В этом отношении иконопись резко противоположна новой европейской живописи, в которой художники стремиться проявить собственную индивидуальность и воплотить собственный духовный опыт. Иконописец же не ставит клейма на своем произведении, ибо для него на первом месте стоит задача возвестить об истине вещей, и он не занят мелочным самолюбивым вопросом первым или сотым говорить об этой истине. Критерием истинности выступает духовный опыт, запечатленный в церковном каноне. Канон неверно понимать как препятствие на пути художественного творчества. Истинному художнику канон не помеха, напротив, каноническая форма поднимает художника на высоту, достигнутую человечеством, освобождает творческую энергию художника. Примером творческого взлета в рамках канонического искусства может служить знаменитая “Троица" Андрея Рублева. В основе ее лежит духовный опыт Сергия Радонежского, узревшего явление Троицы в ее главном модусе - всеобъемлющей любви. Данный пример показывает, что истинными творцами икон являются не иконописцы, а святые, подвижники, чей духовный опыт воплощает иконописец. Чем ближе художник подошел к постижению этого духовного опыта, тем выше его мастерство, ведь недаром выдающихся иконописцев называли философами.