Гуманитарная культура поднимает человека над мелкоэмпирическим существованием, развивая в нем способность к индивидуальному осмыслению судьбоносных проблем, например, касающихся сохранения этносов, наций, расширяет его кругозор до уровня понимания модели сбалансированного диалога, коммуникации равноправных культур, стратегии гуманизации планетарной цивилизации. "Океаническая" личность (метафора 3. Фрейда) чувствует свою принадлежность к культурному человечеству и даже ко всему универсуму. Такими личностями ощущали себя титаны итальянского Возрождения, Шиллер, Гете, русские космисты.
Под углом зрения гуманистической культуры личность первична, общество вторично; личность – цель, общество – средство. Соответственно смысл первичен, ценность вторична, норма третична. Вот почему нельзя до предела унифицировать нормативные "инструменты" культуры и "стричь" ими индивидов и целые этносы под одну гребенку.
По замечанию В.Н. Сагатовского, в аксиологическом аспекте культура обнаруживает себя как мир экзистенциальных смыслов и ценностей, возвышаемых в духовной жизни императивами гуманизма и определяющих выбор достойных человека целей и средств деятельности: "Если эти смыслы почему-либо иссякают, дух ослабевает, то эффективность сама по себе становится единственным смыслом. И тогда – не двигатель внутреннего сгорания или модные вещи для человека, но человек для двигателя внутреннего сгорания...". Изначально культура представляет собой способ свободного самоопределения в личности подлинной человечности.
Ценности культуры, согласно В. Франклу, – это обобщения и типизации смыслов, которые становятся распространенными актуальными значениями явлений и событий, предопределяющими коллективно-индивидуальный, социально-типичный выбор взглядов или жизненных позиций, нередко в ситуации сохраняющейся неопределенности.
Ценности – это значения вещей, явлений, событий и самих индивидов, их группирований, формирующиеся и утверждающие себя под воздействием материальных и духовных потребностей, стремлений, интересов. Каждый предмет или конкретный человек имеет множество ценностных характеристик, которые складываются в подвижную иерархию. В целом культурные (прежде всего, духовные) ценности выдвигаются на первый план по сравнению с непосредственно жизненными (в частности, потребительскими), социальными, экономическими, политическими и другими, поскольку несут на себе печать меры, подвижного равновесия (гомеостаза), гармонии и в той или иной степени проявляют эстетические предпочтения индивидов.
От культурной ценности неотделим момент красоты. В эстетических ценностях художественной культуры (культуры по преимуществу) этот момент выражен наиболее рельефно и разнообразно. Древние греки создали идеально-нормативные, типичные образцы прекрасного во многих областях творчества и особенно в пластических искусствах. Стало общим местом указывать на общечеловеческую ценность достижений культуры античной Греции, в которой искусство трактуется с определенной долей преувеличения как синоним абсолютного совершенства, как идеальная мера прекрасного (Б.Р. Виппер).
Омар Хайям высоко ценил красоту. Для него красивое лицо вместе с хорошим характером олицетворяли гармонию мира ("след творца", показывающий "доброту его сущности", "знак рая", "площадь любви", "сад общительности"). "В мире много хороших вещей, лицезрение которых веселит людей и приносит свежесть в природу, – замечал он в "Слове о свойствах красивого лица", – но ничто не заменит красивое лицо... никакое веселье не сравнится с ним. Говорят, что красивое лицо является причиной счастья в этом мире... Когда человек видит кого-либо с красивым лицом, в нем возбуждаются чувства мужественности и великодушия... красивое лицо делает старика молодым, молодого делает ребенком, а ребенка – ангелом. Пророк – мир над ним! – сказал: "Требуйте все, что вам нужно, у красивых лицом". Каждый определяет для себя красивое лицо и дает ему свое название... Что касается ученых и философов, то они говорят, что оно есть доказательство божественного создания и желания изучать науку". Как будто сама природа помогает людям, обладающим, как Рафаэль, красивым лицом, хорошим характером и нравственным благородством.
По признанию О. Хайяма, сделанному в ряде четверостиший "Рубай", подлинная красота заключена в самом естестве мира, а красота рукотворная есть ее продолжение, т.е. совершенствование природной гармонии, напоминающее искусство украшения женщины.
Высокая культура, и в особенности художественная, является средоточием, великим историческим сводом необходимых для прогресса человечества ценностей. Она позволяет выделить наиболее удачные и выразительные, эстетически значимые формы, образцы человеческого творчества. В основе разнообразия национальных культур, базирующихся на первоценностях, лежат в чем-то различные и в то же время в основе своей совпадающие представления о красоте и динамичной множественной гармонии. Интегральная культура человечества выражается в нескончаемом поиске новых и новых синергетических совершенств, воплощаемых в оригинальных стилях.
Их неустанный поиск всегда вдохновлял гениев, ценивших одухотворенное внутренним благородством прекрасное женское лицо и тело. Бессмертные художники Ренессанса (Симоне Мартини, Сандро Боттичелли, Рафаэль Санти, Леонардо да Винчи, Джорджоне, Тициан) лучше других понимали преимущество женской красоты и само превосходство специфически человеческих качеств, концентрирующихся в Женщине.
Французский поэт-символист Поль Верлен возвеличил приоритет женского начала мира путем условно-образного противопоставления мужскому:
Прекрасный, слабый пол! Мы столько испытали От этих нежных рук и радостей, и бед! Глаза, в чьей глубине животной страсти нет, Мужской звериный пыл нередко укрощали. <...>
Сердца мужчин – кремень. Вся наша жизнь позор. Но что-то все же есть, хоть на вершинах гор, Вдали от страстных ласк, от битв и лихолетий,
Ведь что-то детское и чистое живет – Участье, доброта. Ведь что-то есть на свете! А что оставим мы, когда к нам смерть придет? Культурная и всякая иная (смежная) ценность складывается как некое промежуточное образование между субъектом и объектом, субъектом и субъектом в месте пересечения идущих от них встречных проекций-детерминаций.
Например, разнящиеся в национальных культурах ценностные характеристики женской красоты зависят и от самих носительниц этих признаков, и от признанных ее ценителей; кроме того, здесь играют роль факторы исторического времени, вкуса, моды, социальной среды. Так, вплоть до XVTII в. (и даже в более позднее время) в ареалах русской народной культуры и среди ее эстетических приверженцев из числа интеллигенции природная красота женщины связывалась с умеренной полнотой, так сказать, с грациозной дородностью. Приехавший в Россию в середине XVIII в. французский художник Жан-Батист Лепренс был пленен самобытной красотой, нарядами статно-дородных русских женщин из разных сословий и запечатлел их в серии гравюр и рисунков ("Крестьянка из Московии в обычной одежде", "Женщины из народа", "Женщина с коромыслом" и др.). "Он увлечен русскими женщинами, – отмечает Я. В.Брук, – в которых находит, по его собственным словам, природную грацию, хотя многие из них... полные. Изображенные просто и серьезно, без галантной лести и игривости, фигуры исполнены необычной для Лепренса значительной и внутренней силы". Следовательно, можно поспорить с О. Хайямом: не всегда красоту вещи и человеческого облика (и особенно фигуры и лица женщины) определяют абсолютное равновесие форм и идеальная симметрия пропорций.
Нам кажется, что женская красота – особенно в славянском мире – привлекает не утонченной кукольностью, рафинированные образы которой можно лицезреть на картинах французских художников Буше, Натье, Фрагонара – приверженцев рококо, аристократически-изысканного салонного стиля. Отдал дань этому стилю в ранний период творчества и Лепренс. Однако знакомство с новой культурой заставило иммигранта пересмотреть прежние эстетические вкусы, выработать самостоятельный метод и стиль, а также более близкое природному естеству представление о женской красоте, характеризующейся неотразимыми сочетаниями симметрии–асимметрии, пропорции–диспропорции. Недаром ученые разных профилей говорят о том, что моменты тонкой асимметрии форм являются необходимыми импульсами самодвижения в мире живой природы и культуры, а также динамичными моментами эстетической гармонии, порождающей множество субъективно-объективных оценок.
По Н. Смелзеру, "...ценности – это общепринятые убеждения относительно целей, к которым человек должен стремиться". Данная формулировка может служить вспомогательным кратким определением не понятия ценности, а понятия оценки. Ценность, сдвинутая к субъекту, интерпретированная субъектом, превращается в оценку. Оценка – это ценность ценностей. Индивидуальные личности, превосходя социальные личности, наделяют дополнительными характеристиками субъективно- объективные значения выделенных явлений и тем самым как бы критически переоценивают последние. В результате могут изменяться сами исходные ценности. Они преобразуются по мере выделенных индивидуальных смыслов. Превращение смыслов в новые ценности происходит по мере того, как первые признаются и синтезируются увеличивающимися социальными слоями.