Смекни!
smekni.com

Понятие культуры (стр. 5 из 6)

В частности, основу появления новых мировых религий или их конфессий всегда составляла индивидуальная переоценка ценностей, совершаемая пророками-пассионариями. К примеру, отрицание католичества протестантизмом Мартин Лютер мотивировал ключевой идеей: "Богу угодно то, что угодно человеку". В. А. и М. В. Сухаревы отмечают, что из этой идеи выросла вся скорректированная кальвинизмом система новобуржуазных ценностей, основанная на культе методичного труда, предприимчивости, бережливости, обогащения и вызвавшая – в результате преломления через отличающиеся национальные характеры, социально-экономические, политические, религиозные менталитеты – разные общественные последствия в ряде западноевропейских стран и в США.

Ценности как бы образуют базовый материал для норм, но предварительно проясняются в общих "перекрестных" понятиях (или понятиях-образах), получивших название концептов. В переходных (трансформационных) обществах, выбирая такую ценность, как демократия, социальные союзы и политические объединения должны в первую очередь мировоззренчески определиться, ведут ли они отсчет демократии от понимания ее как действительной власти народа или, по совету либеральных "друзей народа", склонны редуцировать демократию к уровню либеракратии, к формальному праву свободно обсуждать и выбирать отчужденную власть. Ведь результат такого "выбора" фактически предопределен могуществом денег.

Возникает потребность в концептуальном прояснении общих признаков и особенных национальных черт (моделей) аутентичной демократии. В белорусском обществе по традиции социально-экономическая демократия имеет приоритет по отношению к демократии политической. Сегодня в Республике Беларусь выходят на качественно новую ступень системная идеологическая проработка и практическое освоение общей для гражданского общества и государства "посполитой" демократии, а также совершенствование национально оптимальной модели социально-экономического и политического развития. Данная модель должна соответствовать обновляемым нормам экономической и политической культуры, коррелятивным достоинствам белорусского национального характера, межнационального менталитета, базовым ценностным ориентирам общенациональной и общечеловеческой ментальности.

Надо иметь в виду, что любые нормы ограничены историческим временем и окружены допустимыми отклонениями. Есть даже специальные нормы для конкретных отклонений (Ю М. Лотман). Нормы – это рассчитанные на типичные ситуации запреты и предписания, правила и установления, социальные требования должного, своеобразные алгоритмы, регулирующие формы, "усредненного" поведения, стандартизированной деятельности в определенных условиях. Типовые нормы хорошо работают в стандартных ситуациях и не совсем подходят (или совсем не подходят) к неординарным жизненным случаям. Трудно, порой даже невозможно, следовать жестким, привнесенным извне нормам в процессах высокого творчества.

Искусство значительно менее нормировано, чем, скажем, право или религия. В искусстве всякий новый стиль становится наглядно зримым отклонением от старого (что не исключает известную преемственность художественных форм). Не случайно чешский философ и теоретик искусства Ян Мукаржовский образно характеризовал художественные нормы как "арену отклонений", подчеркивая, что ни одна из них не может требовать абсолютно обязательного выполнения творцом: "Художественное произведение – это всегда неадекватное применение эстетической нормы... История искусства, если мы рассматриваем ее с точки зрения эстетической нормы, предстает перед нами как история мятежей против господствующих норм. Отсюда вытекает особое свойство живого искусства: в том впечатлении, которое оно производит на нас, эстетическое удовольствие смешано с неудовольствием". Во все эпохи существовали конформисты и консерваторы, которые во всеуслышание заявляли о преобладании (в них!) чувства неудовольствия от появления художественных новаций и стремились навязать публике отсталые взгляды и эстетические вкусы и выразить "общее" или даже "официальное" недоверие появившимся "бунтарям". Завоевание социальных симпатий и общественного признания художниками-новаторами достигалось тем, что они создавали оригинальные, открывающие новые вехи культурного прогресса стили, которые отвечали эстетическим ожиданиям и мировоззренческим установкам передовых слоев интеллигенции, их внутреннему чувству гармонии форм.

Первоимпульсом подлинной культуры всегда будет обретение уникального смысла в неповторимых ситуациях и выход за пределы устаревающих норм, который требует их пересмотра под углом зрения меняющихся или корректируемых ценностей и идеалов.

Идеалы представляют собой обобщенные ценностные представления о пределах, вырисовывающихся при достижении ключевых общественных и индивидуальных целей. Они ориентируют как некие виртуальные маяки, направляют изменение и взаимное преобразование смыслов, ценностей и норм.

Идеалы в своем абсолютном выражении недостижимы. Несмотря на относительную устойчивость, они также не могут претендовать на неизменность.

Итак, новые смыслы обобщаются в ценностях, которые мотивируют социальное признание допущенных отклонений от прежних норм и тем самым способствуют ускоренному превращению данных обоснованных отклонений в институциональные нормы. Этот сложный процесс направляется соответствующими идеалами, которые сами при достижении искомых целей и результатов могут пересматриваться. Такова представленная в общем виде диалектика внутреннего развития культуры.

Идеалы, даже религиозные (наиболее устойчивые, где-то консервативные), выступая в качестве глубинных оснований культуры, тем не менее – по закону обратной связи – изменяются в результате творчества смыслов, аккумулируемых в совместных ценностях, которые в конечном счете конкретизируются и канонизируются в нормах. Как это ни покажется парадоксальным, смысл первичен и в сфере религиозной культуры. Без личностного переосмысления моральные императивы, содержащиеся, в частности, в заповедях Моисея, заветах и проповедях Христа, невозможно буквально применить при поиске выхода из жизненного и духовного тупика.

Индивид, попавший в такой тупик (пример из книги В. Франкла "Человек в поисках смысла"), должен проявить исключительную самостоятельность, взять на себя полную ответственность в определении правильной линии поведения, в нахождении единственного выхода из критической ситуации. Среди приведенных автором примеров особенно впечатляет драматическая история человека, который попал в Освенцим вместе со своей молодой женой. "Когда они оказались там... их разделили, и в этот момент он вдруг почувствовал сильное стремление умолять ее выжить "любой ценой "... Она поняла, что он имел в виду: она была красива, и в недалеком будущем для нее мог возникнуть шанс сохранить жизнь, согласившись на проституцию среди СС. И поскольку такая ситуация могла возникнуть, муж хотел заранее, так сказать, отпустить ей грех. В последний момент совесть заставила его, приказала ему освободить жену от заповеди "не прелюбодействуй". В уникальной – поистине уникальной – ситуации уникальный смысл состоял в том, чтобы отказаться от универсальной ценности супружеской верности, нарушить одну из заповедей. Разумеется, это была единственная возможность исполнить другую из десяти заповедей – " не убий ". Если бы он не дал ей этого разрешения, он принял бы на себя долю ответственности за ее смерть". Гуманистическая культура обязывает личность брать на себя ответственность за решение индивидуальных и общественных проблем разной степени сложности и разного масштаба.

Впечатляют и близкие для нас историко-культурные образцы самоопределения личности религиозным смыслом. Когда Франциск Скорина обратил внимание православных, католических и протестантских иерархов на то, что в Священном Писании не содержится указаний на различия – и тем более противоположения – христианских конфессий, он сделал свой выбор, очень рискованный, едва не стоивший ему жизни. Как свидетельствуют некоторые его биографы, Лютер объявил автора девиантного (отклоняющегося) перевода канонических и второканонических книг Библии отъявленным еретиком, католическим шпионом и рекомендовал сжечь на костре и автора, и перевод. По другим гипотетичным сведениям, московские владыки, к которым Скорина обратился с просьбой о помощи в издании избранных и переработанных им книг Священного Писания с вольными интерпретациями, объявили "возмутительный перевод" сплошной "апокрифической ересью". Было решено посадить отступника от канонов в клетку. Скорина едва спасся бегством.

Степень "вины" Скорины увеличилась и тем, что снабженный яркими комментариями и графическими иллюстрациями стилизованный перевод-деконструкция книг Библии с портретом толкователя на обложке (!) излагался старобелорусским языком (с введением новых слов), достаточно понятным в среде восточных, западных и южных славян. К просто разъясненным требованиям все христианской этики приобщались представители непривилегированных сословий, образованные городские слои. В то время для законодателей соперничающих христианских церквей это было недопустимым вызовом.

Эволюция христианства продолжается. Пройдет какое-то время и благодарные потомки заново откроют для себя краеугольную социальную истину Скорины: единое христианство глубже и полнее отражает сущность общечеловеческой морали, нежели расколотое христианство.

Духовный смысл аутентичного христианства неразделим и сопричастен в одинаковой мере нравственным исканиям верующих разных национальностей и социальных положений. Формы выражения этого смысла могут быть культурно разнообразными. Разделение же христианства на конфессии и секты (сожаление по поводу произошедшего раскола выразил в свое время Папа Иоанн-Павел II) имеет отношение не к вере как таковой, а обусловлено противоречиями в развитии цивилизаций, борьбой церквей за власть. Экуменическое движение набирает силу.