ПОЭЗИЯ ВАГАНТОВ |
| Особое место в латинской литературе средних веков занимает поэзия вагантов (от латинского слова: vagantes—«бродячие люди»), или голиардов, встречаемых в Германии, Франции, Англии и Северной Италии. Расцвет поэзии вагантов приходится па XII—XIII вв., когда в связи с подъемом городов в странах Западной Европы начали быстро развиваться школы и университеты. Это поэзия вольнодумная, подчас озорная, далекая от аскетических идеалов средневекового католицизма. Ее широкое распространение в ряде европейских стран свидетельствует о том, что даже в клерикальных кругах (из которых главным образом и выходили поэты-ваганты), начиная о периода раннего средневековья, неизменно жил протест против аскетического изуверства, против алчности, лицемерия, неправосудия и других пороков католической церкви, возглавляемой папской курией. Среди вагантов мы находим студентов (бурсаков), переходивших из одного университета в другой, представителей низшего духовенства, клириков без определениых занятий и др. Будучи тесно связаны с традициями ученой латинской поэзии так называемого каролингского Возрождения, ваганты в то же время гораздо смелее, чем каролингские поэты, идут по пути чисто светской литературы. В звучных стихах воспевают они простые радости земной жизни. Их идеал—беспечное веселье, несовместимое с постной моралью хмурых благочестивцев. Очень громко в поэзии вагаитов звучат сатирические антиклерикальные ноты. Ваганты обрушиваются на многочисленные пороки папского Рима или же пародируют библейские и богослужебные тексты. Нередко в поэзии вагантов слышатся отзвуки античной, языческой поэзии, а также поэзии народной, особенно в песнях, восхваляющих весну, любовь и застольные радости. Вполне понятно, что церковь с глубокой неприязнью относилась к вагантам. Она не уставала всячески преследовать «вольнодумных» поэтов за то, что они посмели возвысить свой голос против пороков папская курии, а также в противовес аскетической догме восславить радости здешнего земного мира. Интересно отметить, что из латинских застольных песен вагантов впоследствии сложились многочисленные студенческие песни, например «Gaudeamus igitur» и др. |
| КЕМБРИДЖСКИЕ ПЕСНИ. Названы так по местонахождению этой рукописи XI в. Собрание латинских стихотворений, необычайно разнообразное по содержанию, включает вместо с отрывками из классических поэтов и образцами ученой и культовой поэзии ряд стихотворных новелл и любовных песен, предвосхищающих некоторые черты поэзии вагантов. К числу их нринадлсжит и приводимый нами фрагмент любовной песни (№ 49), значительная часть которого выскоблепа чьей-то рукой из манускрипта и восстанавливается исследователями. |
| CARMINA BURANA |
| НИЩИЙ СТУДЕНТ, | |
| Я — кочующий школяр... На меня судьбина свой обрушила удар, что твоя дубина. Не для суетной тщеты, не для развлеченья — из-за горькой нищеты бросил я ученье.На осеннем холоду, лихорадкой мучим, в драном плащике бреду под дождем колючим.В церковь хлынула толпа, долго длится месса, только слушаю попа я без интереса. | К милосердию аббат паству призывает, а его бездомный брат зябнет, изнывает.Подари, святой отец, мне свою сутану, и тогда я наконец мерзнуть перестану.А за душеньку твою я поставлю свечку, чтоб господь тебе в раю подыскал местечко. |
| БЕЗЗАБОТНАЯ ПЕСНЯ. АНОНИМНАЯ ПЕСНЯ XI—XII ВВ. | |
| Бросим все премудрости. По боку учение! Наслаждаться в юности — Наше назначение. Только старости пристало К мудрости влечение. Быстро жизнь уносится; Радости и смеха В молодости хочется; Книги — лишь помеха. Вянут годы вешние, Близятся осенние; Жизнь все безутешнее, Радостей все менее.Тише кровь играет в жилах, Нет в пей прежней ярости; Ратью немощей унылых Встретят годы старости. | Но имеем право мы Быть богоподобными, Гнаться за забавами — Сладкими, любовными.Нам ли, чьи цветущи годы, Над книгой сутулиться? Нас девичьи хороводы Ждут па каждой улице.Их пляской игривою, Чай, не оскоромишься:С девой нестроптивою Живо познакомишься.Я гляжу, как то и дело Девы извиваются, И душа моя от тела Словно отрывается |
| Архипиита |
| ВЕСЕННЯЯ ПЕСНЯ. | |
| Дни светлы, погожи, О, девушки! Радуйтесь, ликуйте, О, юноши! Ах, я словно сад цветущий! Плоть и душу пожирает Жар желания; От любви теряю ум И сознание.Щекот соловьиный Разносится, Сладкою истомой В сердце просится. Ах, я словно сад цветущий! Плоть и душу пожирает Жар желания; От любви теряю ум И сознание.Ты всех дев милее, Желанная! Ты — лилей лилея, Благоуханная! Ах, я словно сад цветущий! Плоть и душу пожирает Жар желания; От любви теряю ум И сознание.Взглянешь благосклонно — Я радуюсь; Взглянешь непреклонно — Я мучаюсь. Ах, я словно сад цветущий! Плоть и душу пожирает Жар желания; От любви теряю ум И сознание. | Ты играешь мною, Жестокая! Нет мне дня покоя, Светлоокая! Ах, я словно сад цветущий! Плоть и душу пожирает Жар желания; От любви теряю ум И сознание.Пусть умолкнут трели Соловьиные! Чу! В душе запели Песни дивные. Ах, я словно сад цветущий! Плоть и душу пожирает Жар желания; От любви теряю ум И сознание.Жду тебя с волненьем, Красавица! Сердце через мгновенье Расплавится. Ах, я словно сад цветущий! Плоть и душу пожирает Жар желания; От любви теряю ум И сознание. |
| ПРАЗДНИЧНАЯ ПЕСНЯ. | |
| Радость, радость велия! День настал веселия. Песнями и пляскою Встретим залихватскою День освобождения От цепей учения. Школяры, мы яростно . Славим -праздник радостный. | Пук тетрадей — в сторону! Па съеденье ворону — Творчество Надоново, Хлама груз ученого! Пусть, как знают прочие, Мы спешим к Венере И толпой бесчисленной К ней стучимся в двери. |
| Таинства Венерины, нежные намеки, Важность побродяжная, сильному упреки, - Ежели, читающий, войдешь в эти строки, Вся тебе откроется жизнь в немногом проке. |
| (Бернская рукопись) |
Поэзию вагантов, как и все европейское средневековье в целом, открыли для нового времени романтики, Но открытие это было, если можно так сказать, замедленным и нерешительным. Знаменитый "Буранский сборник" (Carmina Burana), "царица вагантских рукописей", был обнаружен еще в 1803 г., а издания дождался только в 1847 г. И это несмотря на то, что в 1803 г., как известно, немецкий романтизм был уже в цвету и культ средневековья давно перестал быть новинкой. Создается впечатление, что романтики того времени просто затруднялись еще найти вагантам место в своем представлении о средневековье.
В самом деле. Романтики старшего поколения отчетливо представляли себе и латинский, и романо-германский элемент европейского средневековья: латинский элемент в лице богомольных монахов и священников, а романо-германский элемент - в лице рыцарей, исполненных платонической любви к своим дамам. Поэзия вагантов - латинские стихи клириков, бичующие Рим, воспевающие вино и нисколько не платоническую любовь, - никак не укладывалась в рамки такой картины. Разумеется, это продолжалось недолго. У романтизма было достаточно крепкое сознание, чтобы освоить и такие факты. Но это произошло уже в позднейшем поколении, когда романтизм стал менее католическим и более протестантским, менее воинствующим и более терпимым. К 40-50-м годам XIX в. относится основная масса публикаций вагантской поэзия (И. Шмеллер в Германии, Э. Дю Мериль во Франции, Т. Райт в Англии) [1]. К этому же времени относится и первое осмысление исторического места вагантов в европейской культуре, так называемый "вагантский миф" (Я. Гримм, В. Гизсбрехт, Я. Буркхардт) [2]: предполагалось, что вагантство было первой попыткой эмансипации светского и плотского начала в новой Европе, дальним предвестием Возрождения и Лютера, а поэзия вагантов - безымянным творчеством веселых бродячих школяров, чем-то вроде народной латинской поэзии, вполне аналогичной той народной немецкой, английской и прочей национальной поэзии, которую так чтили романтики.
Как и многие другие романтические концепции, этот миф оказался очень живучим. До сих пор в популярных книжках, написанных неспециалистами, можно встретить описание ваганта с лютней среди толпы крестьян и горожан, воспевающего к их удовольствию вино и любовь или обличающего сильных мира сего [3]. Никакой научной критики: эта картинка давно уже не выдерживает. Вполне понятно, что такое вульгарное представление вызвало в свою очередь реакцию: ученые конца XIX - начала XX в. во главе с таким авторитетом, как В. Мейер [4], заявили, что вагантской поэзии вообще не было, что сочиняющий стихи бродячий школяр-оборванец - выдумка романтиков, а была ученая светская поэзия, создание высших клириков, полная духовного аристократизма, и лишь подонками ее пользовались бродячие певцы. Разумеется, такое утверждение - тоже крайность, для нынешнего времени уже устаревшая. Спрашивается, как же должны мы представлять место вагантов в истории средневековой поэзии?