Смекни!
smekni.com

Тема войны и революции в романе "Тихий Дон" М.А. Шолохова (стр. 5 из 12)

Шолохов опирается на факты и в том случае, когда показывает, как организуется, набирает силы революционный лагерь.

Известно, обилие фактического материала приводит иногда к тому, что эмпирика подавляет главную мысль. Некоторые критики находили эти недостатки в «Тихом Доне» особенно во второй книге. Но согласиться с этим никак нельзя. Исторический материал органически включен в художественное повествование, очень важен для всей концепции книги, характеристики ситуаций.

Подстерегала здесь художника и другая опасность— увлечение односторонним наблюдением. Но Шолохову это тоже не грозило, он хорошо знает и революционный лагерь, и контрреволюционный. Но по мере того как разгорается внутренняя борьба, перемещается театр военных событий. Если раньше он был в Полесье, районе Владимира – Волынская и Ковеля, Румынии, Двинске, но теперь действие переноситься под Петроград и на Юг - В Каменскую, Новочеркасск, Ростов, Вешенскую, Ольгинскую, Сетраков, Пономарев, Каргинскую, на Кубань и в Новороссийск

Два мира, две силы, упорные в достижении своих целей победить, во что бы то ни стало,— действуют в эпопее, сталкиваются лицом к лицу. В смертельной схватке идет проверка, чья политическая программа жизненнее, ближе народу, проверялись на прочность идеологические, нравственные основы двух мировоззрений, тактические приемы и организаторские способности.

На подступах к Петрограду сталкиваются фронтовики и корниловцы. Силы оказались равными. На переднем плане — есаул Калмыков, истинный корниловец, и Бунчук. Есаул отличался незаурядной способностью агитатора, он, бледнея, говорил « о совместно пролитой крови». И смерть он принимает мужественно: «шагнул вперед, быстро застегивая шинель на все пуговицы». Бунчуку кричит: «Стреляй! Смотри, как умеют умирать русские люди…».

Упорство врага отчаянное. Но все же оно было сломлено революционным народом, который начинает действовать по правилу: «Они нас или мы их!.. Середки нету... На кровь — кровью... Кто кого».

На Дону сталкиваются красногвардейцы и калединцы. У красногвардейцев не было военного опыта. Они шли на передовую в гражданской одежде, некоторые из них впервые взяли в руки винтовку часто палили мимо цели. Зато очень точно, как на ученье, стреляли вымуштрованные белогвардейцы, шли в наступление, редко ложась, цепи офицерского отряда текли «парадной перебежкой»

Но быстро мужала и крепла революционная армия, повышался ее боевой дух. Незаменимым в бою стал пулеметчик Крутогоров. Точно бьют с тральщиков черноморцы. Погибает героем около пулемета парнишка - красноармеец «в солдатских, измочаленных временем обмотках». Ожесточеннее становилась борьба. Так «шесть дней под Ростовом и в самом Ростове шли бои. Дрались на улицах и перекрестках. Два раза красногвардейцы сдавали ростовский вокзал и оба раза выбивали оттуда противника. За шесть дней не было пленных ни с той, ни с другой стороны».

Опасность реставрации старых порядков не ослабляет, а, наоборот, удесятеряет энергию красных бойцов, Они идут в бой с пением «Интернационала» дерзко, с вызовом держатся па допросах. Вспомним сцену, когда пленный красный командир отвечает полковнику: «Вы мне надоели, старый дурак, тупица!»

Продотрядник, парень из Псковской губернии, попавший в плен к Фомину, на предложение остаться в банде отвечает, кто они такие «По-вашему, значит, борцы за народ? Т-а-к. А по-нашему просто бандиты, да чтоб я вам служил? Ну и шутники же вы, право!»

Или взять тот эпизод, когда пленных музыкантов белые заставляют исполнить гимн «Боже, царя храни». Они заиграли пролетарский гимн. «И в наступившей тишине, в полуденном зное, словно зовя на бой, вдруг согласно и величаво загремели трубные негодующие звуки "Интернационала".

Солидарность, стойкость, классовое чувство, взаимная поддержка превращают красные отряды в несокрушимую силу. Вот в Вешенскую ведут пленных коммунистов. Начальник конвоя бьет плетью по лицу Котлярова. Другой пленный пробует заступиться: «Кого бьешь? Меня вдарь, папаша! Меня! Он же раненый, за что ты его,— с просящей улыбкой, с дрожь в голосе крикнул один из еланцев и, шагнув из толпы, выставил вперед крутую плотницкую грудь, заслонив Ивана Алексеевич».

Исполнение долга — священная обязанность красного бойца-коммуниста. Один из них, токарь по металлу, рассказывает о себе, как добровольно пошел подрывать мост. Страшно было ему не то, что полз в темноте, а то, что отсырели спички, не сразу зажег. «Пропало все, думаю. — Не взорву — застрелюсь!».

Воля и превосходство духа красных вызывают раздумья даже у казаков, они с любопытством и завистью смотрят, как простые люди из народа бьют опытных генералов. Все громче гремит слава о Буденном крупном полководце из простых казаков.

В народе издавна зрела ненависть к своим эксплуататорам. Пацифист многое не поймет и не примет из того, что вызывалось железной необходимостью. «Бунчук строил красногвардейцев, ронял чугунно - глухие слова:

— По врагам революции…»

Это давалось ему нелегко. «За неделю он высох и почернел, словно землей подернулся». Но им руководило сознание революционного долга.

Шолохов правдиво изобразил картины напряженных боев, тот самоотверженный порыв, который помог красным дойти до Новороссийска, сбросить в море Деникина, разбить Врангеля и белополяков.

Я считаю, что у белогвардейцев отсутствовала та высокая идея, которая соответствовала бы запросам времени и получила поддержку в народе. Поэтому провал их планов был неминуем.

Сколько бы ни говорили они о своей преданности России, о кровной связи с народом, его историческими традициями, как бы не клялись в том, что именно они призваны спасти Родину и предотвратить междоусобную войну, все их замыслы на проверку оказались глубоко антинародными.

В те дни, когда революционные силы боролись за полную свободу, белогвардейские генералы вынашивали план – «перевешать весь Совет рабочих и солдатских депутатов» в Петербурге, усмирить «бунтующую чернь». «Милитаризация тыла, установление суровой карающей руки, беспощадное истребление всех большевиков, этих носителей маразма, - вот ближайшие наши задачи»,- определяет Корнилов.

В «Тихом Доне» показан тот порядок, который устанавливали белогвардейцы на Дону: переполненные беднотой и иногородними тюрьмы, куда бросали детей и женщин, пытки, порки, садизм, расстрелы, виселицы, кастовый дух среди военных, презрительное отношение к «низшим» сословиям. Это почувствовали и казаки, оказавшись под властью Каледина, Богаявского, Краснова, Деникина.

Мелехов говорит Копылову: «Господам генералам надо бы вот о чем подумать: народ другой стал с революции, как, скажи, заново народился. А они все старым аршином меряют. А аршин того и гляди сломается. Туговаты они на поворотах.… Все у них на старинку сбивается.… Не хотят они понять того, что все старое рухнулось к ядреной бабушке…. Они думают, что мы из другого теста деланные, что неученые человек какой из простых вроде скотины».

Но белогвардейцы не хотели принимать все это в расчет.

Народ не мог примириться и с предательской политикой белогвардейцев, когда те вступали в союз то с немцами, то с англичанами договариваясь о военной помощи, приглашали интервентов на нашу землю.

Белогвардейское движение не могло преодолеть внутренней распри и в собственной среде, где господствовали разложения падения дисциплины деморализация дезертирство беспросыпная пьянка. Все это воспринималось народом как призрак скорого праха: «Они допьются…. Они до своего допьются!».

Финал событий еще раз наглядно доказал чьи интересы отстаивали белогвардейцы: «В Новороссийске шла эвакуация. Пароходы увозили в Турцию российских толстосумов, помещиков, семьи генералов и влиятельных политических деятелей. На пристанях день и ночь шла погрузка. Юнкера работали в артелях, грузчиков заваливая трюмы пароходов военным имуществом чемоданами и ящиками сиятельных беженцев».

Всю первую мировую войну, революцию и гражданскую войну мы видим глазами Григория Мелехова. Именно этот герой воплощает в своем образе все Донское казачество. Чтобы понять то великое народное горе покажем Гражданскую войну глазами Григория Мелехова.

Григорий вначале принял революцию. Он стал другом Подтелкова. Вот он среди делегатов на съезде в Каменской. Как только заговорил оратор от рабочих шахтеров, «с первых же слов его горячей, прожженной страстью речи Григорий и остальные почувствовали силу чужого ». Говорил оратор о большевиках и рабочем классе, с которым казак должен составить единую силу в борьбе против Каледина и всей контрреволюции.

Мелехов геройски защищал Советскую власть, когда она только что устанавливалась. В бою под Глубокой он ведет за собой две сотни, бьет Чернецова. В споре с отцом стоит за то чтоб иногородних уравнять со всеми казаками. Это говорит о том, как высоко поднялось его сознание, как правильно он подходил к острой политической проблеме, волновавшей донскую бедноту.

Ведь Григорий такой же труженик человек от земли. Где бы он ни был, перед ним стоял родной Дон, хутор, ежедневные дела в поле, огороде, курене. «Хотелось убирать скотину, метать сено, дышать увядшим запахом донника, пырея, пряным душком навоза. Мира и тишины хотелось…»

Какие бы испытания ни переносил Мелехов, он всегда оставался человеком. И это главное чем он дорог читателю. Не может он быть отщепенцем по самому складу своего характера, нет у него ничего общего ни с Капариным, ни с Фоминым и прочими шкурниками и человеконенавистниками.

Мелехов – талантливый, умный казак самородок, с полководческим дарованием, человек с врожденным демократизмом, так располагающий к себе других простых казаков, враг угнетателей, тунеядствующих белоручек, больших и малых собственников, хапуг и насильников - стоит в борьбе двух начал на нашей стороне.

Но вот все пошло, как образно выражаются казаки, колесом под гору. В чем же причина?