В контексте международной ситуации, сложившейся после терактов в США 11 сентября 2001 г., успешно развивается новое направление двустороннего сотрудничества по противодействию новым угрозам и вызовам (терроризм, международная организованная преступность, наркобизнес, финансовые преступления). По решению президентов В.В. Путина и Ж. Ширака создан российско-французский Совет по вопросам безопасности с участием министров иностранных дел и обороны обеих стран. Успешно осуществляется межведомственное взаимодействие по линии правоохранительных органов (министерств внутренних дел и юстиции, спецслужб, высших судебных инстанций).
Россия и Франция активно взаимодействуют в качестве постоянных членов Совета Безопасности ООН, а также в ОБСЕ, других международных инстанциях, совместно с США являются сопредседателями Минской конференции ОБСЕ по урегулированию конфликта вокруг Нагорного Карабаха, входят в состав «Группы друзей Генсекретаря ООН по Грузии».
Нельзя пройти мимо контактов между Россией и Францией по военной линии. Начался полезный обмен мнениями по концепциям обороны и об организации вооружённых сил, включая их ядерный компонент. Одним из таких примеров может служить Франко-российский проект по переработке ядерного топлива. Речь идёт о повторном использовании в ядерных реакторах России плутония, полученного при ликвидации ядерного оружия бывшего СССР. Эта идея завоевывает всё большее признание. Именно она является основой Российско-французского проекта ИИДА-МОКС. Франция совместно с Россией проводит работу по уничтожению части ядерных вооружений бывшего Советского Союза[17].
Солидарный опыт российско-французского взаимодействия накоплен в первую очередь в области урегулирования международных конфликтов и кризисных ситуаций. Обе стороны внимательно рассматривали обстановку вокруг Ирака, констатируя близость, а в ряде случаев полное совпадение взглядов по сложившемуся в регионе положению после предпринятой США и Великобританией силовой акции. Москва и Париж договорились сделать всё, чтобы найти пути решения вопроса только через ООН. Большое взаимопонимание существует между Россией и Францией по вопросу о создании палестинского государства. Не менее важной сферой взаимодействия является совместное участие в урегулировании конфликтов на территории бывшего СССР, в частности карабахского и грузино-абхазского. Франция вместе с Россией действует в качестве сопредседателя группы ОБСЕ по Нагорному Карабаху, а также председательствует в «Группе друзей генерального секретаря ООН по Грузии». Позиции Франции и России во многом совпадают и по иракской проблеме. И Россия и Франция решительно осудили методы американской администрации, приведшие к большим жертвам, и потребовали усиления роли Совета Безопасности.
Приоритетное место в российско-французских отношениях занимает тема европейской и мировой безопасности, включая проблемы противодействия новым угрозам и вызовам – таким как терроризм, организованная преступность, наркобизнес, финансовые преступления. Для более результативного взаимодействия в этой ключевой сфере решением двух президентов в 2002 г. был создан специальный российско-французский Совет по вопросам безопасности с участием министров иностранных дел и обороны обеих стран. Он собирается на регулярной основе два раза в год.
Почему именно Франция стала главным «собеседником» России в обсуждении вопросов европейской безопасности и отношений с ЕС? Тут можно назвать несколько причин.
Во-первых, Франция имеет солидный авторитет как на европейской, так и на мировой политической сцене. Хотя З. Бжезинский в своей книге «Великая шахматная доска» довольно скромно оценил геополитический потенциал этой страны, приравняв её к региональным государствам, не стоит забывать, что Франция – пятая экономика мира и четвёртая военная держава. Она располагает мощными вооружёнными силами, имеет ядерное оружие и все виды его доставки, включая атомные подводные ракетоносцы (в строю четыре лодки, оснащённые 15 модернизированными баллистическими межконтинентальными ракетами М-51) и тактические ядерные комплексы[18].
Во-вторых, несмотря на ослабевшие позиции Франции внутри ЕС после его расширения и объединения Германии, всё-таки не стоит забывать, что именно со стороны Франции (пусть и в тендеме с Германией) исходил главный импульс евростроительства. Франция более чем любая другая страна ЕС чувствует за собой неформальное право говорить от имени всего западноевропейского сообщества[19].
В-третьих, уровень доверительности, уважения и взаимопонимания между нашими государствами обусловлен ещё и тем, что Франция и СССР стояли у истоков «политики разрядки» в 60 – 70-е годы прошлого века.
Не секрет, что стремительное расширение ЕС и объединение Германии ослабили позиции Франции в этой региональной организации. В душе Париж явно был не в восторге от происшедших перемен, хотя официально признавал их «крупным успехом». Вся внешнеполитическая линия голлизма была выстроена с учётом биполярного мира. Его крушение поставило перед страной непростую задачу адаптации к новым реалиям в Европе и мире в целом, тем более в контексте процессов глобализации. Приоритетной внешнеполитической задачей Парижа является поддержание и восстановление своего влияния в ЕС. Отсюда неизбежность поиска новых союзников в дополнение к «франко-германскому локомотиву» европейской интеграции, возвращение в НАТО. Словом, при всём понимании важности налаживания хороших отношений с Россией, Франция в своей политике в значительной мере «стреножена».
Не стоит, конечно, и преувеличивать зависимость Парижа от мнения союзников по НАТО и ЕС. История с предполагаемой продажей французами десантных кораблей «Мистраль» России в этом плане весьма показательна. Париж, приняв решение о продаже «жемчужины ВМФ», дал понять миру, во-первых, что не считает Россию агрессором и тем более врагом, а во-вторых – что протесты и обеспокоенности некоторых государств и американских сенаторов-республиканцев не влияют на решения, выгодные Франции[20].
Размышляя о перспективах нашего политического взаимодействия, нельзя не отметить такой принципиальный момент. Многое говорит о том, что к концу первого десятилетия нового века закончился «период турбулентности» (назовём его так) в отношениях России с Западом. Реперными точками стали «пятидневная война» в Южной Осетии, показавшая, «кто есть кто», и практически совпавший с ней мировой финансовый кризис, подорвавший моральный авторитет США и их социально-экономической модели. Одновременно стало ясно, что и Россия к этому времени вернулась в мировую политику и намерена серьёзно отстаивать свои интересы. В этой связи возникает вопрос: что делать дальше? Представляется, что начало нового десятилетия открывает и новое «окно возможностей». Позиции большинства игроков на мировой сцене определились, и сейчас наступает время действий.
Что касается Франции, то главное заключается в том, что она отказалась принять американский геополитический сценарий, который предусматривал перспективное включение в ЕС и НАТО Украины, Грузии, а со временем, возможно, и Белоруссии, что окончательно вытеснило бы Россию с постсоветского пространства. Конечно, такая позиция обусловлена не столько дружескими чувствами к России, сколько прагматическими соображениями. Дело в том, что своё будущее Франция не мыслит вне европейского проекта. Но успешное развитие Европы-27 вряд ли можно представить в условиях нового раскола континента, при наличии изолированной и зажатой в угол России. Это хорошо понимает французское руководство, несмотря на явный атлантический крен, обозначившийся после прихода к власти шестого президента Пятой республики. Не случайно президент Саркози много раз подчёркивал, что конфронтация с Россией была бы безумием. Тем более что, по его мнению, никакой угрозы со стороны нынешней России, перегруженной своими внутренними проблемами, просто не существует. В такую угрозу верят разве что некоторые бывшие наши коллеги по «социалистическому лагерю», страдающие комплексом политической неполноценности и исторических обид. Не зря в самом ЕС их прозвали «новыми рыцарями холодной войны». К тому же, резонно спрашивает Н. Саркози, какой смысл России конфликтовать со своими главными покупателями углеводородов?
У Европы просто нет иного пути, как развивать максимально широкое сотрудничество с Россией. Со своей стороны, у России также нет исторических перспектив вне Европы. Ментально и цивилизационно мы идентифицируем себя с Европой, хотя и полагаем себя особой её частью. Более того, Россию можно рассматривать как естественное дополнение к Западной Европе. Было бы просто глупо не использовать совместно наши потенциалы. Шансы Европы превратиться в мировой полюс силы без сотрудничества с нами существенно уменьшаются. Думается, что французское руководство, несмотря на имеющиеся среди представителей французских элит критические (если не антирусские) настроения, вполне осознаёт данный вывод. А поэтому однозначно выбирает курс на стратегическое партнёрство с Россией. Именно так можно расценить слова премьер-министра Франции Фр. Фийона, сказанные им при открытии 14 сессии межправительственного франко-российского семинара в конце ноября 2009 г.: «Наша цель – построить со временем вместе с Россией единое пространство, основанное на полной свободе перемещения людей, товаров, капиталов и услуг». Такая цель на 100% совпадает и с российскими ожиданиями.