Валютные отношения всегда тесно переплетались с мировой политикой, ориентируясь на расклад политической картины мира. Одно дело, если эти отношения выражают конструктивное сотрудничество стран, и совсем другое – их конфронтацию.
Есть мнение, что на будущее устройство мировой валютной системы решающее влияние окажет не политическая карта мира, а глобализация, якобы диктующая необходимость экономического единения стран. Трудно сказать, что произойдет в отдаленном будущем, но пока, судя по фактам, глобализация представляется как джунгли, где обитатели часто игнорируют интересы друг друга. По существу, идет ломка экономических границ, в том числе путем навязывания богатыми странами менее развитым политики беспредельной валютной либерализации для более широкого открытия их местных рынков иностранному капиталу, чему активно способствует МВФ, «штампуя» заявки обращающихся к нему стран признать их валюту конвертируемой не только по текущим, но и капитальным операциям, закрывая глаза на явную неготовность к этому национальных экономик заявителей.
Представляется, что сегодня глобализация не содействует развитию объективного процесса экономической интеграции, нередко выступая в качестве его противовеса, ибо интеграция требует от участников солидарности, соответствующей организации, координации экономической и валютной политики, а глобализация – максимальной свободы действий, которая в первую очередь распространяется на страны, обладающие большей экономической силой, мощным капиталом. Все сказанное не позволяет сейчас слишком далеко заглядывать в будущее мирового валютного устройства мира. Достаточно, наверное, ограничиться ожиданием окончания первого десятилетия ХХ1 в. и, возможно, серединой второго десятилетия. При этом, думается, не стоит ограничиваться академическими рассуждениями, хотя это, бесспорно, само по себе важно, но и попробовать определиться с возможной позицией России, если в ближайшее время будет созвана, как это ожидается отдельными странами, новая валютно-финансовая конференция под эгидой ООН.
Если проводить реформу мировой валютной системы в ближайшее время, то Россия, хотя и выступает за многополярный мир, значит и против господства одной валюты в глобальной валютной системе, пока еще не сможет предложить подключить к ней в качестве одного из элементов свой рубль, который еще не готов широко обслуживать международные экономические отношения. Значит, на конференции будет идти речь о том же долларе, а теперь и евро. Говоря о будущем доллара в мировой валютной системе, надо, видимо, исходить из его прошлого и настоящего. Без этого трудно прогнозировать будущее.
Практика минувшего столетия показала: бесполезно убеждать США в том, что их валюта де-факто является мировой в том смысле, что она выступает главным международным платежным и резервным средством, а потому должна учитывать интересы и других участников мировой валютной системы. Прошлое и настоящее убеждают в том, что такой валютой доллар США не является и не может быть по определению.
Американцы показали миру, что доллар в первую очередь – национальная валюта Соединенных Штатов. Достаточно вспомнить 1971 и 1973 годы: тогда США дважды сепаратно, без предупреждения других участников Бреттон-Вудской валютной системы девальвировали доллар, отменили его обмен на золото для центральных банков и правительственных учреждений, нарушив тем самым межгосударственные договоренности. То же наблюдается и сегодня. Финансовые и денежные власти, а за ними и американский президент открыто заявили, что сильный доллар им сейчас не нужен, а как это повлияет на других участников системы – их не волнует. По настоянию последних в начале 2004 года прошли две встречи министров финансов, которые закончились принятием «размытых» итоговых документов, рекомендующих придерживаться базовых требований рынка. Ясно, что США не намерены поддерживать свою валюту во имя солидарности с партнерами в рамках координации валютно–экономической политики. Так реально обстоят дела с долларом как мировой валютой.
Что касается евро, то он выражает прежде всего интересы группы стран, объединившихся в экономическом и валютном союзе и потому не может выражать интересы всех участников мировой валютной системы.
В связи с такими оценками возникает вопрос, какой из инструментов может выражать эти интересы? –Только золото, способное по-настоящему быть интернациональными деньгами, и еще специально созданная мировая валюта, эмитируемая с этой целью Мировым банком, взаимодействующим с мировым правительством в виде, например, некой межгосударственной экономической комиссии.
Но ни то, ни другое невозможно. Золото, надо полагать, необратимо демонетизировано и возврата к нему как к мировым деньгам быть не может. Что же касается мировой валюты, о которой, по крайней мере в академических кругах, периодически говорят, то это не только спорно, но и столь далеко по возможности реализации, что обсуждать данную проблему в начале ХХ1 века, пожалуй, преждевременно. Даже если мы поставим этот вопрос иначе, как задачу повышения эффективности координации валютной политики через саммиты МВФ и глав государств «большой восьмерки», то и в этом случае нас ожидает неудача. Мы привыкли мировую валютную систему определять как форму организации международных валютных отношений, закрепленных межгосударственными соглашениями. В данном определении ключевыми являются слова «организация» и «соглашение». В этих словах заключается политическая воля государств действовать организованно, и так, как договорились, а не вопреки соглашению.
В действительности вместо солидарности страны, в первую очередь ведущие, действуют по принципу «каждый за себя, и никто за всех». Вместо организованных действий по формированию валютных курсов их устанавливают так, как это в данный момент выгодно конкретной стране. И это официально закреплено Ямайскими межгосударственными соглашениями. Они предоставляют странам право выбора любого режима валютного курса. Но это не способствует стабилизации валютных курсов, сводит на «нет» координацию валютно-экономической политики ведущих стран. В отсутствии их валютной солидарности многим теперь видится одна из причин мировой экономики. Спорить с этим не приходится. Вопрос состоит в том, как добиться валютной солидарности стран, если нет действительно мировой валюты и международные экономические отношения обслуживает преимущественно национальная валюта одной страны – США, а в обозримой перспективе возможно к ней добавится и евро. Но и евро не мировая, а групповая денежная единица.
Поэтому серьезно реформировать действующую ныне Ямайскую мировую валютную систему политической волей государств, видимо, будет сложно. В перспективе, пока еще трудно сказать насколько обозримой, среднесрочной или долгосрочной, Ямайская валютная система начнет как бы сама трансформироваться под влиянием процесса глобализации из формы организации международных валютных отношений, сознательно навязанной одной страной или узкой группой ведущих стран, в совокупность взаимосвязанных национальных и международных (региональных) систем, функционирующих на основе требований глобального рынка. Именно он, глобальный рынок продиктует странам выбор валют, которые могут обслуживать международные экономические отношения. Договоренности стран будут следовать за рынком, а не впереди него. Последний и «подскажет» странам, какую или какие национальные валюты целесообразно им использовать в качестве главных международных и платежных средств.
При этом есть уверенность, что рынок сохранит доллар США в качестве одного из таких средств, учитывая экономическую мощь страны и ее политическое влияние в мире. Тот же рынок , по всей вероятности, придаст статус мировой валюты евро, если конечно, Евросоюз не распадется вследствие накапливающихся в результате его расширения противоречий.
Станет ли мировая валютная система полицентрической? Можно предположить, что в будущем параллельно с мировой валютной системой станут создаваться международные (региональные) валютные системы. Основанием для такого предположения является процесс развития международных региональных экономических объединений.
В настоящее время в мировой экономике действует около 200 таких объединений экономической направленности. Некоторые из них в своей политике опираются на формирование и развитие зон свободной торговли и таможенных союзов, что позволяет считать их интеграционными. В регионализации современной полицентрической системы международных экономических отношений эти страны усматривают главную отличительную черту таких отношений.
Возникновение региональных международных экономических объединений, с одной стороны, можно рассматривать как проявление процесса глобализации, а с другой – как противовес ему, ибо она, глобализация, не отвечает потребностям данных регионов, вступивших на путь интеграции, которая, в свою очередь, требует создания определенных механизмов взаимодействия, включая валютно-финансовые. Поэтому, надо полагать, возникновение международных (региональных) валютных систем станет процессом объективным. Сейчас вероятность этого усиливается в связи с нестабильностью действующей валютной системы.