Это не означает, говорил он далее, что власть окажется в руках пролетариата, так как советы объединяют и солдат, и крестьян. Четкость, ясность и определенность большевистских лозунгов не дают повода для присоединения к ним «темных элементов», в чем обвиняли их меньшевики и эсеры.
Смидович огласил резолюцию, предложенную большевиками. Она осуждала дезорганизацию в тылу и на фронте и призывала к полновластию советов для проведения «во всей цельности платформы всей революционной демократии». Со своими проектами выступили и другие фракции. За резолюцию большевиков проголосовали 195 человек; большинство — 380 голосов — поддержали прошедшую в Исполкоме позицию меньшевиков.
Жесткие расхождения между большевиками и меньшевиками с эсерами обнаружились 23—28 июля 1917г. на Московской конференции фабзавкомов и железнодорожных комитетов. По требованию делегатов на специальном заседании был заслушан доклад Смидовича — от фракции большевиков — о текущем моменте. Меньшевики и эсеры, возражавшие против обсуждения вопроса о смертной казни, ушли с заседания. Только после этого была принята резолюция, требовавшая отмены смертной казни на фронте.
Июль 1917-го поставил в практическую плоскость вопрос о сильной власти. Диктатуру демократии предпочитали и большевики, и кадеты — перемены в политическом устройстве России были неизбежны.
Государственное совещание в Москве 12—15 августа, созванное Временным правительством, стало смотром демократических сил. Но участники собрания допустили крупнейшую ошибку, переоценив свою роль. Именно большевики не боялись власти и, чувствуя логику революции, сочетание в ней созидательного и стихийно разрушительного начал, сумели в обстановке всеобъемлющего краха овладеть ситуацией.
Как отмечал Н.А.Бердяев, за революцию «более всего ответственны реакционные силы старого режима» (Бердяев Н.А. Самопознание. М., 1991. С. 226).
Смидович выступал на Объединенном пленуме советов рабочих и солдат Москвы, обсуждавшем отношение к созыву Государственного совещания в Москве. Он огласил большевистскую оценку ситуации. ЦИК советов, из которого «вырваны» Ленин и Зиновьев, якобы «не может быть вождем классовой революционной борьбы, которая неизбежна и необходима». Поэтому 100 его представителей на совещании не отражают интересы пролетариата.
«Вся прежняя политика полетела к черту... Я верю, что движение рабочего класса, который чувствует свою революционную силу, найдет свой центр». Это в настоящий момент бюро профсоюзов, этим центром могут стать и советы. Старые органы неизбежно отомрут, а рабочее движение пойдет дальше — к мировой революции и социализму, в новом Интернационале с рабочими Европы.
Большевистский радикализм не был поддержан на Пленуме, но анализ ситуации и прогноз Смидовича в целом оказались точными. Массы пошли дальше всё больше отстающих от размаха революции меньшевистско-эсеровских руководителей советов.
7 августа 1917г. меньшевики и эсеры ушли с расширенного заседания Центрального бюро профсоюзов, обсуждавшего отношение к Государственному совещанию. Они обвинили Смидовича, Скворцова-Степанова, Ярославского в фракционности.
Само же собрание стало шагом к консолидации антиправительственных сил. В день открытия Совещания в Москве остановились предприятия, прекратилось трамвайное и другое движение, не подавалась электроэнергия. Бастовали даже повара ресторанов, обслуживавших Совещание, — всего стачечников набралось более 400 тысяч человек.
13 августа 1917г., во время работы Государственного совещания, президиум Моссовета образовал так называемую «шестерку» — штаб для организации «отпора заговору против революции». В него вошли по два меньшевика, эсера и большевика (В.П.Ногин и Н.И.Муралов).
Ленин в те дни сделал вывод о том, что именно в Москве может начаться переворот, так как стихийное выступление масс способно превратить город в центр политической борьбы. Там сосредоточились основные политические силы, но неудача сторонников Государственного совещания вскоре снова сместила противостояние в столицу.
В ЦК попытка объединения и выпуск совместного воззвания московских большевиков, меньшевиков, объединенцев и Мосбюро профсоюзов — для координации выступлений трудящихся — была осуждена. И вскоре по поручению МК РСДРП(б) П.Г.Смидович заявил в Моссовете, что «фракция большевиков не может поддерживать такое воззвание и большевики снимают свою подпись» (Октябрь в Москве. С. 223).
Тем не менее в Москве во время всех событий 1917г. сохранялась и достаточно часто реализовывалась возможность единения широкого спектра демократических сил. Так, 23 августа большевики Ногин и Муралов вошли в утвержденный Объединенным пленумом московских советов Временный комитет по борьбе с контрреволюцией, включавший также руководство города и представителей советов. Немаловажную роль сыграла позиция командующего МВО А.И.Верховского, решительно и последовательно стоявшего в дни корниловского выступления на защите Временного правительства. И хотя большевики вошли в Комитет «исключительно в целях технического соглашения по борьбе с надвигающейся диктатурой Корнилова» (Социал-демократ. 1917. 30 авг.).
Однако левое крыло кадетов, меньшевики, эсеры, энесы постепенно теряли темп демократизации, а вместе с ним и доверие широких масс. Если после июльского кризиса советское движение замедлилось, то корниловский мятеж активизировал его, прежде всего снизу, хотя партийные лидеры исполкомов советов порой тормозили процесс.
На заседании исполкомов двух советов 31 августа 1917г. Смидович выступил от фракции большевиков с протестом против позиции соглашательского руководства, лишь в ходе разгрома корниловского мятежа вынужденного пойти навстречу левому крылу. В то же время представители других фракций требовали от большевиков ясно определить свое отношение к укреплению советов как органов революционной демократии.
1 сентября была создана Согласительная комиссия из равного числа представителей фракций. От РСДРП(б) в нее вошли Смидович и Аванесов. В принятой Комиссией резолюции о структуре власти, предложенной меньшевиками, содержался призыв к участию в правительстве «революционной трудовой демократии» и примыкающих к ней слоев населения при решительном отмежевании от корниловщины. 1 сентября 1917г. П.Г.Смидович был также избран представителем Московской городской думы в областном военном совете.
Выступая в тот же день на заседании исполкомов советов рабочих и солдатских депутатов, Смидович предупредил, что корниловская идеология подавлена только с военной точки зрения. Попытка утверждения военной диктатуры повторится. Он указывал, что поддержка Корнилова широкими слоями есть показатель развала государства и отсутствия «направленной воли», стихийного стремления общества к преодолению углубляющегося хаоса. Вывод состоял в том, чтобы использовать возникшую возможность сближения противников заговора — на базе советов.
Смидович выделял пролетариат и крестьянство, так как это непримиримые враги империализма и наиболее государственный элемент. Промежуточные же слои склонны к соглашательству и не могут быть опорой в революционном строительстве. Именно эти колеблющиеся слои, по мнению большевика, выдвинули платформу Московского совещания — бледную и лишенную классовых принципов, опирающуюся на прежние органы самоуправления. Это не устраивало массы, разочарованные в политике соглашательства.
В стремительно менявшейся обстановке, как свидетельствуют выступления Смидовича в 1917г., он проявлял умение сочетать трезвый учет объективных условий с тонким политическим чутьем, опиравшееся на основательную теоретическую подготовку и богатый опыт участия в революционном движении.
От имени большевиков он выступил в поддержку союза с эсерами. В проекте резолюции, которую зачитал Смидович, указывалось, что в сложившейся ситуации единственный выход состоит в передаче власти революционному пролетариату и крестьянству, которые смогут на деле осуществить требования масс об окончании войны, демократической республике, земле, рабочем контроле и т.д.
После подавления выступления Л.Г.Корнилова борьба разворачивалась вокруг двух вариантов дальнейшего развития революции: на основе широкой коалиции реформистских демократических сил или путем решительной смены формы и существа государственной власти.
Основу большевистской тактики определили решения VI съезда РСДРП(б). Смидович не участвовал в его работе, но был в курсе внутрипартийных дел. В августе 1917г., возможно, состоялся разговор Ленина со Смидовичем, Подбельским и Ведерниковым.
Программа и тактика большевиков в значительной степени отвечали настроениям масс и в конечном счете обеспечили победу РСДРП(б) в борьбе за власть. 5 сентября объединенное заседание Моссоветов рабочих и солдатских депутатов 355 голосами против 254 приняло большевистскую резолюцию о власти.
При этом уже 1 сентября на заседании МК РСДРП(б) при обсуждении резолюции ЦК «О власти» П.Г.Смидович обозначил тенденцию упрочения позиции большевиков в советах.
«Теперь большевики всюду во всех советах получают большинство. Теперь подрывать авторитет Совета невозможно. Нужно его подымать и тесно сплотиться вокруг него» (РГАСПИ. Ф. 2. Оп. 1. Д. 16733. Л. 2 об.). Предложение о восстановлении лозунга «Вся власть cоветам!» МК счел преждевременным. Во второй половине сентября большевики Москвы открыто выдвинули этот призыв, означавший, однако, их отказ от мирного разрешения кризиса.
Эсеры и меньшевики, входившие в руководство Моссовета, сложили свои полномочия в связи с принятым 5 сентября решением. Новые выборы советов и их руководящих органов 18—19 сентября обеспечили усиление позиций большевиков. В исполкоме СРД они имели 32 места, меньшевики — 16, эсеры — 9, объединенцы — 3.
Председателем Президиума был избран В.П.Ногин, в него вошли также большевики П.Г.Смидович, А.И.Рыков, В.А.Аванесов, Е.Н.Игнатов, меньшевики Л.М.Хинчук, И.Б.Кибрик, эсер В.Ф.Зитта и объединенец Л.Е.Гальперин. В совете солдатских депутатов преобладали эсеры (председатель В.Е.Урнов), и при решении наиболее важных вопросов на объединенных заседаниях исполкомов соотношение сил было не в пользу большевиков.