Где гарантии того, что некомпетентная федеральная бюрократия не проведёт ещё какой-нибудь реформы, подобной монетизации льгот? Такое вполне возможно. Ситуация ещё может быть к тому же усугублена какой-либо возможной техногенной катастрофой. Например, подобной той, что произошла летом 2005 года в Москве, когда она осталась без электроэнергии. И опять на улицы будут выходить люди. И в случае начала массовых протестов, их успешное перерастание в народный бунт и возможную революцию, будет зависеть от фактора случайности. Этот фактор я ввожу по аналогии со случайным человеком, описанным С. Барзиловым и А. Чернышовым. Всё, что происходит случайно, оно не подготовлено. Всё, что случайно – оно стихийно. Всё, что случайно – оно внезапно и неожиданно. Стихийное развитие протестной деятельности вводит в замешательство власть. Внезапное развитие стихийных народных выступлений даёт протестующим шанс на опережений действий власти. Власть отреагирует не сразу, данных о массовых протестах будет не много, и все они не будут отражать точных характеристик разворачивающейся ситуации. Из-за этого первые действия власти будут неадекватны обстановке. Всё, что стихийно – оно нарастающее. Случайная стихийно разворачивающаяся протестная ситуация, будет иметь высокие тенденции к нарастанию общественных выступлений. К изначальным протестующим будут стихийно добавляться всё новые и новые люди, случайно оказавшиеся рядом. Таким образом соберётся огромная масса людей, среди которой будет стихийно распространяться недовольство действиями милиции, которая будет укрощать протестующих. Масса постепенно станет толпой. Описание толпы приведено в книге А. Андреева «политическая психология». Это описание принадлежит Г. Лебону. «Важнейшая особенность этого объединения состоит в том, что оно создает совершенно особое коллективное психологическое состояние. Люди, присоединяющиеся к толпе, приобретают абсолютно новые психологические свойства, не присущие им в качестве индивидов. Сознательная личность исчезает, а «чувства и идеи всех отдельных единиц, образующих целое, именуемое толпой, принимают одно и то же направление». В результате формируется как бы коллективная душа толпы, которая начинает действовать как самостоятельное существо. Душа толпы имеет, правда, временный характер, но очень определенные психологические черты. Речь идет о так называемом феномене регрессии, в соответствии с которым сознание каждого человека в толпе значительно ослабляется. Разум у человека отступает перед эмоциями, инстинктами, спонтанными волевыми побуждениями, вызываемыми нередко совершенно случайными впечатлениями. В число специфичных свойств толпы входят импульсивность, раздражительность неспособность обдумывать, непосредственный характер реакций, отсутствие критики, преувеличенную чувствительность, непостоянство мнений легковерие, внушаемость, нетерпимость и пр. Настроения толпы легко приобретают самые крайние формы: высказанное подозрение тотчас превращается в неоспоримую очевидность, чувство неодобрения – в жгучую ненависть и т.д. Вместе с тем толпа не чужда и некоторым идеям. Однако они всегда носят чувственно-образный характер. Никакие сколько-нибудь отвлеченные представления толпа не воспринимает, хотя бы даже в ее составе было немало индивидов, по отдельности вполне способных к абстрактному мышлению. Кроме того, идеи толпы всегда очень просты. Они должны быть понятны самым непросвещенным и не склонным к рассуждениям людям. Поэтому содержание всех политических теорий, как только они проникают в массы, становится до неузнаваемости примитивным. Но чем проще политические идеи, тем сильнее они действуют на массы. Каков же механизм формирования коллективных чувств и представлений, составляющих душу толпы? Лебон называет несколько взаимосвязанных факторов, в частности воздействие на сознание бессознательных импульсов и инстинктов, эмоциональное взаимозаражение (своего рода коллективный гипноз), ослабление чувства личной ответственности и самоконтроля, помноженное на ощущение непреодолимой силы толпы, и т.п. Наряду с этим огромное значение имеет то, что толпа всегда выделяет из своей среды индивидов, способность гипнотически влиять на ее настроения и поступки (вожаки толпы). Именно они вносят в толпу различные воодушевляющие и сплачивающие ее идеи. И именно на них фокусируются все надежды и стремления массы. Поэтому одно слово вожака способно привести многотысячную толпу в действие и придать этому действию определенное направление. Воодушевляемая коллективными переживаниями, создающими мощный эффект психологического резонанса, толпа одинаково способна и на величайшие преступления (например, на поголовную резню «врагов»), и на доходящий до самопожертвования героизм. Однако, когда она рассыпается, перед нами оказываются совершенно обычные, ничем не примечательные люди. Так громогласные трибуны и кровожадные палачи, входившие в грозный Конвент, при Наполеоне вдруг превратились во вполне ординарных чиновников и юристов. При этом уже в первых исследованиях по «психологии толп» подчеркивалось, что толпой в психологическом смысле этого слова может стать любое собрание любых индивидов, независимо от их социального положения, воспитания, нравственных качеств, ума и образования. Толпа академиков так же возможна, как и толпа городской черни, и обе они подчиняются общему закону духовного единства толпы. Кстати говоря, в качестве одной из форм организованной толпы в этих исследованиях рассматривалось собрание депутатов в парламенте. Однако, быть может, самая важная из высказанных в ходе разработки «психологии толп» идея сводилась к тому, что законы толпы действуют не только в одном месте, но и на расстоянии, соединяя физически разделенных людей». Таким образом, случайность развития революционного процесса может иметь свои положительные стороны. Но случайность имеет один минус, который и заключается в случайности. Всё, что случайно – оно внезапно, а всё, что внезапно – оно не организованно. У такого бунта не будет чётко продуманного плана, и люди, участвующие в нём, не будут знать, что нужно конкретно и когда делать. Но ведь эти люди будут случайными. Им и не нужно плана действий, так как если они начнут задумываться, то они будут терять время, сомневаться в своих действиях, а значит, будут обречены на поражение. Это случайный бунт, который будет делаться без организации, так как его главной силой будут случайные люди. А случайный человек способен и на самопожертвование, и на убийство. Вседозволенность и непредсказуемость – его стихия. Подвиг, если это еще применимо для сегодняшнего времени, может быть сделан спонтанно, между делом. Великое может твориться случайно, мерзкое – обосновываться концептуально, высокими соображениями, законами нравственной логики и диалектики.
Противоположны восстаниям, основанным на факторе случайности, являются чётко спланированные, организованные массовые акции протеста. Но в нынешнее время, организованность должна исходить не от одной руководящей силы. Успех современных организованных народных выступлений будет зависеть от их организации, основанной на сетевом принципе. В данной работе уже был приведён пример такой борьбы, произошедшей в Сиэтле в 1999 году. Суть этого принципа заключается в том, что вся масса бунтующих людей приблизительно одинакова по своему уровню образования. Все люди, участвующие в акции протеста, чётко знают, что им нужно делать. Они не ждут команды от руководящей силы, они действуют сами, потому что они чётко осознают свои интересы, они знают, за что они борются. Безусловно, координирующая сила существует, но в момент самого выступления, исход бунта не может зависеть только от неё, он зависит от каждого выступающего. И эта координирующая группа состоит из точно таких же людей, которые ничуть не превосходят бунтовщиков в образовательном плане или в плане технического оснащения. Такой бунт сложно подавить. Даже если разгромить штаб протестующих, это не повлияет на ход борьбы, так как все знают что нужно делать. Протестующие люди делятся на локальные группы, действуя самостоятельно, принимая решения на месте. Если одна из таких групп будет захвачена и разбита, то остальные будут продолжать действовать. Все эти люди обладают техническими средствами связи, ничуть не уступающими, а то и превосходящими аналогичное оборудование карательных отрядов власти.
В связи с этим, огромное влияние в потенциальном народном выступлении приобретает молодёжь, которая станет одной из главных движущих сил возможной революции, так как использование компьютеров и прочей аппаратуры, помогающей организовать протесты по сетевому принципу, – является в современных условиях, прерогативой молодёжи.
По форме, возможный бунт, с которого будет начинаться революция в России, мне представляется, будет напоминать массовые выступления молодёжи во французских городах осенью 2005 года. Эти выступления описывает Борис Кагарлицкий. «В октябре 2005 года дети мигрантов вышли на улицы Парижа и других французских городов. Ситуация вышла из-под контроля. Францию сотрясли погромы и поджоги. В России эти события вызвали волну откровенно расистских комментариев прессы. Либеральные журналисты и интеллектуалы с важным видом рассуждали об «исламском факторе» и «этнических конфликтах», объясняя, что события вызваны засильем во французских городах мусульман, которые хотят получать социальные пособия, но не хотят принимать западный образ жизни. Однако серьезная пресса признавала, что бунты являются социальными, а не религиозными. Влиятельное агентство КВС в своем комментарии признавало, что «не религия становится основополагающим фактором для беспорядков. Ведь только 15% мусульман Франции посещает мечети. На самом деле, по меньшей мере, треть юных погромщиков были вообще не арабы, а черные африканцы, нередко христиане. Но и арабская молодежь, живущая в бедных пригородах, никакого другого языка, кроме французского, не понимала, а об исламе не имела ни малейшего представления. Среди пострадавших от поджогов зданий были не только школы и церкви, но и мечети. Состав бунтовщиков отражал смешанный этнический состав парижских окраин. Примерно 60% имеют арабское или африканское происхождение, примерно 30% – черные. Газета «Independence» совершенно справедливо констатировала, что главная причина происходящего не в культурных и религиозных проблемах, а в «бедности и отчуждении». Никто не хочет замечать, что мигранты давно ассимилировались, стали органической частью европейского общества и совершенно оторвались от своих культурных и религиозных корней, но не получили и не могут получить подлинного равноправия – потому и бунтуют! Драки с полицией и поджог машин были единственным способом, с помощью которого обездоленные могли привлечь к себе внимание прессы и «общества». Приходится в очередной раз констатировать, что насилие – это пиар бедных».