Государственная воля, – пишет В.В. Гопко, – «это стремление системы государственного управления, реализуемое через государственные институты, к осуществлению целей, обеспечивающих развитие государства»[6]. Наверное, это определение может быть применимо к любому государственному аппарату, но относительно этатистских политических объединений, в том числе и «Единой России», оно будет актуальным в наибольшей степени. Дело в том, что единороссы, действительно, стремятся через государственные институты обеспечить именно свое развитие, а совсем не развитие общества. А государственными институтами, в данном случае, являются все государственные учреждения (школы, больницы, реабилитационные центры и даже вузы), работников которых принуждают вступить в партию, и это принуждение, несомненно, выступает средством обеспечения развития государства и только государства. Воля народа, людские интересы и потребности стали неважными. Хотя они и раньше-то не особо учитывались. Многие говорят, что ситуация в сравнении с откровенным тоталитаризмом в корне изменилась, что современность характеризуется намного большей свободой и либерализмом. Но так ли это? Разве в тюрьмы не попадают невинные люди путем фабрикации дел, которые трещат по швам? Разве укорененные в Конституции права и свободы не нарушаются? Можно ли открыто заявить о своем несогласии с общепринятой догмой? Пожалуй, если в годы сталинского террора общество держалось на молчании и страхе, которые были общепринятыми, то теперь только на молчании. Но разве этого мало? Когда люди, чьи права нагло нарушаются, молчат и ничего не делают, создается плацдарм для наступления тоталитаризма. Собственно, данное исследование посвящено именно тоталитарной ситуации сегодняшнего дня, современной России, которую снова захлестнула политика наглого террора и насилия над человеком и над его сознанием. По меткому замечанию А. Барда и Я. Зондерквиста, буржуазия создала идею о том, что парламент выражает волю народа, и эта идея работала на установление баланса между угнетателями и угнетенными; аксиома зависимости между буржуазией и пролетариатом исполняла функцию укрепления власти буржуазии[7]. Данная аксиома продолжает существовать и ныне, прикрываясь которой, истеблишмент успешно удерживает власть. Но идея о том, что государственная дума представляет группу людей, поставленных народом, совершенно не выдерживает критики. Она трещит по швам, но представители народа это не видят или не хотят видеть. Заслужить себе место в высших эшелонах власти способны не выразители народной воли, а активные защитники антинародного государства.
Эта работа может показаться читателю чрезвычайно критической. На самом деле это не совсем так. Да, работа наполнена критикой, но моей задачей было не просто донести до читателя в истинном виде некоторые политические нравы современного общества путем демонстрации их ущербности и несостоятельности, а сделать эту демонстрацию конструктивной, для чего потребовалось описать собранные факты и прокомментировать их, а также привлечь на свою сторону (впрочем, они и были на моей стороне!) множество авторов из разных областей знания и с их помощью обосновать свои взгляды. Здесь имеет место не огульная критика, а описание фактов, позволяющих ей не быть огульной и вместо этого принимать форму конструктивности и обоснованности. Да, я подвергаю усиленной критике некоторые явления современной общественной жизни, и хотелось бы, чтобы это было сравнимо с работой хирурга, удаляющего злокачественное новообразование, действия которого вряд ли можно охарактеризовать как деструктивные. Основной метод настоящего исследования – не просто критический анализ, а скальпель и молот.
К описанию фактов я решил прибавить огромное количество комментариев: как самих фактов, так и текстов привлеченных мною философов, психологов, культурологов и т.д. Критика оказывается противостоящей комментарию; критика – это анализ видимой формы, а комментарий – раскрытие скрытого содержания[8]. Когда мы раскрываем содержание какой-то проблемы и прибегаем при этом к помощи других авторов (вносим ссылки и цитаты), то используем, помимо своего текста, комментарий, направленный на анализ мыслей цитируемых нами авторов для наиболее полного раскрытия изначальной проблемы. «Критика может анализировать язык лишь в понятиях истины, точности, свойства или экспрессивной значимости»[9]. Но после этого раскрытия, когда истина становится пойманной за хвост, мы можем позволить себе использование критики, если, конечно, исходя из собственной позиции, видим в раскрытой проблеме какие-то элементы, достойные быть подверженными критическому анализу. Естественно, в момент, когда проблема недостаточно раскрыта, мы не должны приступать к критическому осмыслению, поскольку оно будет слишком преждевременным, а потому неконструктивным, малообъективным. Однако мы можем себе позволить подвергать критическому анализу некие заслуживающие этого элементы проблемы одновременно с раскрытием самой проблемы, но оцениваемый элемент должен подвергаться оценке не раньше своего раскрытия. Впрочем, на протяжении всего письма я пытался следовать этой схеме: сначала предоставить более или менее полное описание факта, а затем дать этому факту оценку.
1. Социальное неравенство, политкорректность, статус интеллектуала, принуждение, мифотворчество, конформизация
Единоросские деятели руководствуются методами, попирающими всякую законность, нравственность и демократичность. (Разумеется, демократия – не самая совершенная форма правления, так как ей может сопутствовать такой феномен, как «тирания большинства» (если демократия не основана на конституционном либерализме). Но здесь и далее в тексте я, используя этот термин, по умолчанию придаю ему значение, освобожденное от всяких явлений тирании, а наоборот, наделенное сугубо позитивным смыслом. Скажем, говоря о демократии, я имею в виду либеральную демократию). Очевиден произвол, учиненный властвующей верхушкой, которая не жалея средств рвется к еще большему господству. Интересно, насколько наглым и циничным нужно быть, чтобы обещать людям закон и справедливость, свободу слова, повышение зарплат и т.д., и при этом идти к своей цели абсолютно противоположными по отношению к своим обещаниям путями. Чем еще, если не произволом, можно объяснить огромную пропасть, настоящую бездну, проложенную между оплатой труда самого низкооплачиваемого работника в учреждении и оплатой руководителя? Бесспорно, начальник должен получать больше своих подчиненных, но во сколько? В пять, может быть, в десять, но уж явно не в пятьдесят раз! Чтобы не бегать далеко за примерами, достаточно обратить внимание на различие зарплат университетских сотрудников: ректоры получают как раз примерно в тридцать-сорок раз больше ассистентов, а зарплата последних – вообще не зарплата, а копейки, которых не всегда хватает даже на погашение коммунальных платежей. Важно подчеркнуть, что «вакантную» ассистентскую должность занимает человек с высшим образованием, а чаще всего – аспирант. Но уровень оплаты его труда как-то не коррелируется с уровнем его образованности. Вот она – интеллигенция наша, потенциальная интеллектуальная элита, особо «уважаемая» государством. Россия – одна из тех стран, где уровень образования не решает НИЧЕГО, а разрыв между зарплатами просто катастрофически огромен. Поляризация настолько сильна, что трудно даже сопоставить размер заработной платы какого-нибудь чиновника (его ранг не так уж важен) и какого-нибудь честного врача; любая попытка такого сопоставления вызовет только ироничный смех, абсурд выражается как раз в подобном принципиальном несопоставлении. Разница будет даже не десятикратной… Это есть узаконенное, легитимированное воровство у народа. При зарплате 80 т.р. госслужащему трудно понять проблемы человека, который получает 6 т.р. И не стоит удивляться тому, что люди плохо работают. Кому же захочется спину гнуть, идти на работу с радостью, а с работы с гордостью, осознавая, что некоторая часть итак небольшого результата его труда уходит в карман чиновникам, которые не знают уже, как беситься с жиру.
Самое смешное и трагичное-то, что чиновники периодически повышают зарплаты представителям самых нужных, но социально не защищенных профессий, в первую очередь врачам и учителям, и бьют себя в грудь за такой героический поступок, но почему-то не говорят о постоянно повышающемся уровне инфляции. И выходит, что повышение пенсий и зарплат полностью обессмысливается, как вклады в банках, процент которых съедается все той же инфляцией. Пожалуй, высшая форма подобного абсурда заключена в новостной фразе «в последнее время замедлился рост преступности». И это звучит как важное достижение! А по сути, что хотели сказать? То, что она все равно растет, но просто чуть медленнее.
Вообще, нынешние политикины-беспредельщики любят выпячивать свои заслуги. Так, на более или менее серьезных постройках, нужных обществу, висят баннеры с логотипом «Единой России». С помощью такого пиара, не ограниченного только контекстом строительства, корпорация пытается вызвать в массовом сознании своеобразную причинно-следственную зависимость между благом и самой корпорацией. Ставя на предметы производства свои знаки, истеблишмент означает это производство собой; одновременно он на своей деятельности ставит печать производства – производства блага. Как во времена Советского Союза вызывалась ментальная взаимосвязь между КПСС и всеобщей благодатью, так и сейчас Единая Россия и благодать – вещи нераздельные. Но так ли это?