Выход на уровень доктора наук в охлократическом сообществе есть последний период бифуркации, который проходит личность. Охлократическое сообщество проверяет его на лояльность. Есть он не охломон, то реакция однозначно жесткая. Такой человек выбрасывается из сообщества. Докторская защита в охлократическом сообществе не столько научная процедура, сколько социальная. Это награда за лояльность или невозможность нанести вред охлократическому сообществу.
3. Если маргинал молод, а чаще всего так и есть, то есть надежда, что он перевоспитается с возрастом. Часто это оправдывается. Данная причина тесно связана с тем, что описано выше. Возрастные особенно учитываются очень четко и определенный простор для маргинального поведения есть у тех, кто достаточно молод. Время ведет селекцию и в конечном итоге охлократическое сообщество отбирает и переделывает всех. Остальные изгоняются.
Могут быть и другие причины, например, чисто внешние. Описывать их набор не стоит. Причин может быть много, и они могут быть очень специфичными.
28.2. 1989. Был разговор с шефом. Длился более часа. Его позиция в том, чтобы выудить побольше информации, разговорить. Одновременно высказывает свое мнение, под видом мнения кафедры. Из новинок следующее:
- " Я знаю, ты осторожничаешь в последнее время, ни с кем не разговариваешь. Боишься ляпнуть что-нибудь". Это высказывается как обвинение. Говорится грозным голосом. Ясно, что меня видят насквозь и всем ясно, что скрывается за данным поведением.
- Маргинал заманил ассистента 2 на свое место, поставил его в рабские условия. Говорю о нем плохие вещи (клевещу). После критики меня ассистентом 2 изменил к нему отношение. Это также обвинение. Любопытна информация о втором номере. Почему он рассказал шефу о том, что знали только мы двое? Вероятно, попытка откреститься от прокаженного. Но точно сказать сложно, так как мало информации.
- На вопрос о том, откуда информация об ассистенте 2 ответа нет. "Кто-то сказал на кафедре". Характерно то, что сплетни и специально собираемая информация обо мне стали нормой. Никто не обращает внимания на неэтичность такого рода коллекционирования информации. Шеф на вопросы о моральности информации такого рода не реагирует. О морали речь не идет, когда речь идет о важной информации. Неужели как в разведке?
В этом же разговоре шеф сообщил мне мои "тайные замыслы". Их суть в следующем. 1. Продержаться в докторантуре. 2. Защитится. 3. Мне как доктору географических наук ничего не сделают. Это вероятно общее мнение кафедры или мнение, высказанное кем-то и ставшее общим. В нем есть немало резонов.
Затем сообщил свои тайные замыслы" (правда, это шло без использования данного термина). 1. Не дать закончить докторантуру. 2. Не допустить возвращения на кафедру. После завершения докторантуры и объявления о конкурсе кафедра не будет меня рекомендовать на должность.
От включенного наблюдателя
Интересна парадоксальность ситуации. При докторской степени или предзащишенной докторской диссертации не рекомендовать на должность ассистента.
Мое заявление о том, что я уйду не убедило. Надежней реализовать план обезвреживания маргинала. А то вдруг не уйдет сам и что тогда с ним делать?
Интересна логика. 1. Если я возвращаюсь после докторантуры, то они категорически против. Следовательно, лучше мешать сейчас, чем потом. На второй год идти не дадут.
2. Если я ухожу послу докторантуры, то зачем Совету университета рекомендовать меня на второй год? Государству незачем тратить на меня деньги. Лучше заняться производительным трудом.
В любом случае на второй год докторантуры пускать нельзя. При этом продолжают говорить о том, что в научном отношении работа слаба. При чем тут научное значение текста и вправе ли они его оценивать?
Новое то, что шеф буквально впитывает информацию от меня. Затем она в соответствующей интерпретации передается другим и становится основанием для последующих действий - обвинений.
Характерно то, что иерархия четко доминирует надо всем. Предполагается, что я согласен работать в очень тяжелой моральной обстановке только лишь для того, чтобы резко повысить свое место в иерархии, то есть стать доцентом и заведующим кафедрой. При этом совершенно не учитывается, то что в такой обстановке очень сложно заниматься научной работой. Она имеет смысл только в связи с диссертациями.
В целом все переводится в плоскость иерархии, соблюдения правил игры принятых в иерархическом охлократическом сообществе.
Примерно аналогично оценивается и собственная работа охломонов. Идет подавление внутреннего интереса для достижения определенного места в иерархии. Пример, Яковенко. Читала большое количество лекционных часов по неприятным курсам для того, чтобы стать доцентом. После того как это свершилось, сразу резко расслабилась. Аналогичное наблюдается сразу после защиты диссертаций.
Март 1989. Готовится вынесение негативного заключения по моему пребыванию в докторантуре за первый год. Отношения предельно выяснены. Кафедра дала заключение обо мне как о клеветнике и негодяе. Все касается морали проверить сложно. Но научной почве мои позиции намного сильнее. И, тем не менее, кафедра идет на вынесение резко негативного отзыва и о научной работе. Это сделать весьма сложно. Но идет на такое. Причины вероятно в том, что осуждение меня как клеветника не принесло желаемого результата. Земля подо мной не разверзлась. Я продолжаю работать. Они остались со своим осуждением. Я со своей работой. Это разочаровывает.
Осуждение меня практически ничего не изменило. Если будет желание оставаться на факультете, то этому будет сложно помешать. Все фактически зависит от меня. Для того чтобы продолжить включенное наблюдение, я не спешу заверить их в том, что вопрос решен. Да они и не поверят словам. А писать такое обязательство нелепо.
Дать негативный ответ о моей докторской последний шанс помешать на пути к докторскому диплому. Далее вес уже будет за пределами кафедры, и положение будет сложнее. Обладание докторским дипломом сразу изменит соотношение сил. Все это прекрасно понимают. О том, что есть и иные ценности, об этом не говорит никто. Для них нет иных ценностей.
Отсутствие личной ответственности и укрывательство за анонимные письма исключительно важно в охлократической среде. Важно выступить сомкнутым строем и если что-то не так ссылаться на постороннего. В толпе все становятся храбрыми и очень большие радикалы. Делается это все сознательно. Может четкой рефлексии и нет. Но чувства тоталитарной задушевности заменяют рефлексию.
27.3.1989. Через 30 минут начнется заседание кафедры, на котором будет принято отрицательное решение обо мне. Меня будут отзывать из докторантуры на место ассистента, а через месяц будет объявлен конкурс, по которому я не пройду. Таков план.
О том, что проведена предварительная работа, поведал один из студентов, лидер комсомольцев факультета. Он вчера говорил с доцентом 5. Тот ему сообщил, что шеф беседовал с каждым членом кафедры. Распределили роли, заготовили речи и т.п. Решение уже готово. Работа слабая. Будут отзывать.
О том, что будет через 26 минут, напишу позже. Сейчас об этом комсомольском лидере. Интересна психология. Предлагает каяться. Говорить все что угодно, только для того чтобы остаться на кафедре. А чтобы остаться нужно просить прощения. Но за что? Парень свято верит в то, что нужно оставаться во имя какой-то цели. Полностью игнорируются средства. Они совершенно не важны. Важно только удержаться в структуре, в иерархии. Затем все забудется и можно будет отыграться. Нужно добиться чего-то и потом все покажешь. Об этом говорил много и хорошо. Убедительно, разумно, обдуманно.
Позиция типичная. Длительное доминирование охлократической структуры дает себя знать. Система ценностей полностью детерминирована этой структурой. Деформированы все моральные категории. Ради достижения цели, а цели, как правило, выражаются только в продвижении по иерархии, готовы на все. "Да я готов на подлости, да Я готов на подлости, лишь бы..?" (песня из "Буратино")
Никто не принимает тезис о том, что наука это образ жизни и что у нее есть своя независимая система нравственности. Все деформировано охлократической системой. Советская наука это советский образ жизни. Это выражается и в результатах научной работы. Из этого вытекает и качество научной продукции. Советский ученый может написать только советскую научную работу. Финансовые инъекции в советскую науку ничего изменить не могут, поскольку они не меняют охлократической социальной структуры. Предел роста такой науки очень ограничен. Она превращается во зло и готова к любой подлости, к оправданию любого социального зла. Из такой науки всегда будет изгоняться самое ценное - радость и чистота познания, внутренняя самореализация. Остается погоня за местом в иерархии, деньгами, загранкомандировками и т.п. Благодаря своим сослуживцам начинаю писать в духе Льва Толстого.
27.03.1989 г. Сегодня состоялось заседание кафедры экономической географии СГУ. Обсуждался мой промежуточный отчет за первый год докторантуры. Итоговое решение следующее: не справился со своей задачей, отозвать на место ассистента. Это означает, что через месяц я буду свободен от этой работы, так как будет объявлен конкурс и в нем меня прокатят - без сомнения.
Стенограммы заседания кафедры не вел. Причина в том, что приходилось постоянно отвечать на вопросы и много говорить. Кроме того, повторялись выпады, которые слышал уже много раз. Ничего принципиально нового нет. Забавно следующее. От шефа услышал, что:
· меня по блату взяли в университет;
· меня из милости взяли в аспирантуру (где пробыл всего 2 года вместо полагающихся 3-х, при этом подготовил две диссертации, одну из которых и защитил);