Смекни!
smekni.com

Социальный прессинг в малой научной группе (стр. 15 из 33)

В заключение хочу отметить, что каким бы ни было решение Совета, я с ним согласен. Если оно будет положительным, я буду удовлетворен. Если отрицательным, я приму его спокойно, хотя оно и приведет к тому, что через 30 -40 дней я не буду избран по конкурсу на должность ассистента кафедры экономической географии. Лучшим доказательством того, что диссертация чего-то стоит, является ее окончательное завершение и защита. На это я и буду ориентироваться в своей дальнейшей деятельности.

* * *

Было задано несколько вопросов и дано соответствующее количество ответов. Приводим краткие ответы на замечания по докторской диссертации

1. Глава по традициям необходима для понимания логики географической науки в 20 веке.

2 Глава по гуманистической географии написана на основании кандидатской диссертации, но существенно переработана. Совершенно поменялись интерпретации.

3. Текст писался длительное время. За месяц он не мог быть подготовлен. Это легко проверить. Пусть каждый напишет на узкую тему более 500 страниц за месяц.

4. При поступлении в докторантуру были отзывы крупных советских специалистов, которые поручились за меня. Могло быть и больше отзывов в случае необходимости.

5. Утверждение об отсутствии серьезных результатов неверно. Многое было написано. Об уровне самому говорить сложно, но обо всем нужно судить по достигнутому наукой уровню. Кто лучше в СССР заниматься анализом западной географической науки?

6. Публикаций достаточно. 32. Есть статья в "Известиях Всесоюзного Географического Общества". Должны выйти статьи в других журналах.

7. Оценка личных качеств не имеет отношения к научной работе. Но стоит отметить противоречие. До 1985 года давались только положительные характеристики, в том числе для работы за рубежом. После стали даваться только резко отрицательные, как только стала ясна реальность претензий на степень доктора наук. Вопрос о личных качествах не стоял даже в 1988 году при зачислении в докторантуру. Через год все резко изменилось. В том числе и относительно прошлого.

8. По поводу клеветы на КЛАССИКА СОВЕТСКОЙ экономической географии. Это дело конкретного историко-научного анализа. У меня свой взгляд на события в советской географии сталинского периода. Могу их подтвердить конкретными текстами своих работ, где это анализируется. Приводятся некоторые практические данные о его деятельности.

9. О клевете на доцента 2. Никакой клеветы нет. Чтобы не повторяться эту тему нужно обсуждать только в присутствии зав. издательского отдела. Она независимый человек, имеющий полную информацию. Решения кафедры и профбюро факультета по этому вопросу считаю неверными.

10. В заключении кафедры о докторской диссертации объемом в 2.5 машинописных страниц только 0.5 страницы анализ несостоятельности текста. Остальной текст разбор личных качеств. Какие бы они ни были, отчет идет о тексте докторской диссертации, а не обсуждении моей личности. 11. Обращаю внимание, что речь идет только о ПЕРВОМ ГОДЕ докторантуры. Есть еще год. Нелепо требовать полного выполнения работы на половине дистанции.

12. Диссертабельность темы - проблема диссертанта. Я пишу по той теме, которая меня интересует. Это мое частное право и право Ученого Совета оценивать эту тему.

13. Грамматические ошибки есть. Причины две. 1. Опечатки при машинописных работах. 2. Я пишу с некоторыми ошибками. К содержанию это отношения не имеет.

* * *

Ученый Совет СГУ не дал практически ничего нового. Я зачитал свой отчет по бумаге. Было несколько вопросов в смысле того, правильно ли поняли, что поданы две докторские диссертации по географии и философии. Никаких вопросов по существу не было.

Затем шеф зачитал заключение кафедры обо мне. Ему задали вопросы, правильно ли поняли, что я столь бездарен. Признали некоторые способности за мной. Но к преподаванию абсолютно непригоден. Помимо всего прочего и по идеологическим соображениям.

Выступали доценты 2 и 6. Было повторено то, что говорилось ранее. Доцент 6 в отношении личных качеств. Доцент 2 в отношении работы.

Выступил профессор Р (зав. кафедрой философии СГУ). Философская работа на высоком уровне. Согласен взять меня к себе на кафедру. Выступили еще два человека. Оба в защиту моей работы. Кто это я не знаю. Отмечали недоброжелательное отношение и несуразности обвинения.

Я отвечал на вопросы. Речь получилась неплохой. Не было возможности ответить разумно и полно на все вопросы, так как Совет явно затягивался. Основная масса народа уже нервничала.

На Ученом Совете при обсуждении моей работы доцент географического факультета Л высказал мысль, что необходимо оставить меня в докторантуре, но сделать так, чтобы кафедра ежедневно контролировала меня. То есть я должен каждый день приходить на кафедру и работать там. Это оригинальное предложение было высказано уже в конце заседания, когда стало вполне, что план кафедры провалился и я остаюсь в докторантуре. При подобном отношении вроде бы получалось, что кафедра не теряет лица.

В заключение один из проректоров СГУ сказал очень недоброжелательную речь обо мне. Я виноват в том, что они вынуждены обсуждать мою работу таким образом. Нужно было все сделать гораздо лучше. Итог - чтобы я не упрекнул их, что меня преследуют по политическим мотивам, предложил оставить вопрос о научной компетентности открытым до октября 1989 года. В октябре решает - давать мне еще пол года или не давать. За это соломоново решение голосовали единогласно. Против и воздержавшихся нет.

Далее рассматривался вопрос о том, чтобы выдвинуть шефа на заслуженного деятеля высшей школы УССР. В том числе упомянули меня как одного из учеников пишущего докторскую диссертацию. Кто-то сказал: “Даже две".

От включенного наблюдателя

Характерно то, что на протяжении длительного времени шеф пытался установить контроль надо мною. Я как младший научный сотрудник должен был являться ежедневно на кафедру и быть на виду. Совершенно игнорировалась специфика пребывания в докторантуре. Он не мог понять и того, что я формально принадлежу уже НИСу, а не кафедре.

Стоит поискать источники информации обо мне. Часто это мои разговоры с сослуживцами. Учитываются и разговоры многолетней давности. Когда-то, что-то, кому-то сказал. При использовании охломонами часто фразы вырываются из контекста, переиначиваются, в них вводятся новые обороты и т.п.

Характерно то, что при недостатке информации предлагают поговорить по душам. Говорят буквально в таких терминах. Когда же информации достаточно, для проворачивания какой то акции, тогда таких предложений не поступает.

источником информации могут быть письма. В моем случае вскрывались письма, в том числе зарубежные. Но из них сложно было что-то понять. Причина в иностранном языке и незнании предыдущего письма, контекста в котором шел разговор.

Разговоры с близкими и родственниками. Например, в прессинге против меня активно использовалась информация, полученная таким путем. Около года назад моя супруга в ответ на вопрос доцента В сказала, что я занимаюсь в основном философскими проблемами и программированием. Тут же объяснила, что точно не знает. Эта информация несколько модернизированная стала основанием для включения в заключение кафедры о моей работе по первому году. Написали, что я только этим и занимался. Сам я этого не говорил. Тексты говорят скорее об обратном. Но важна та информация, которая подтверждает мнение.

Пожелание охломонам - более тщательно собирать информацию, проверять источники. Они могут выглядеть неприлично и смешно. Реализовать охломону эту рекомендацию сложно. Особенно когда он находится в периоде травли кого-то. Но ее игнорирование может приводить к недоброжелательным последствиям для охламонов.

Деперсонализация среды на кафедре и отношения маргинала с ее коллективом (включенное наблюдение)

По мере того как в преподавательской маргинал лишался своего места шла деперсонализация среды. Более ранней персонализации пространства кафедры способствовало следующее: 1. Работал на кафедре и думал на ней оставаться. Хотелось создать себе более удобную среду для работы. 2. Было свое место (стол и стул), на которых чувствовал себя в относительной стабильности. 3. Были относительно благоприятные отношения с коллегами. 4. Был широкий контакт со студентами.

В результате этого преподавательская и две аудитории, закрепленные за кафедрой, воспринимались как свои. О них была несомненная забота. Искренне думал над тем, что сделать для того, что они были более удобными. Тратил время на это. Кое-что делалось и практически. Это несколько странно, так как подобное не делалось даже дома. Раздражали вульгарные фотографии и календари, которые вешали сослуживцы. После того как они уходили часто снимал их, приводил преподавательскую в порядок.

При наличии своего изолированного пространства в учреждении даже в условия социального прессинга порой можно чувствовать себя комфортно. Это конечно, небольшое утешение, но его ценишь, когда оно есть и особенно когда его нет. Такое изолированное пространство приобретает специальную обостренность. У него появляется свой контекст. Это, конечно, создает дискомфорт охломонам. Они обычно не появляются на этом пространстве. Причины появления только исключительно производственные и в случае крайней нужды. При этом стараются делать это коллективно.

Если же изолированного пространства нет и даже нет собственной территории в пространстве общего пользования, например своего стола и постоянного стула, то пребывание в такой атмосфере создает очень большой дискомфорт. Естественно, таких посещений избегаешь. Количество контактов резко сокращается. Идет тоталитарная деперсонализация среды. Создается стрессовая ситуация даже при посещении учреждения в целом, например факультета или даже университета.