Отсюда выводим новое определение жизни: жизнь есть управляемая самоорганизация и саморегуляция системы. Конечно, управлять можно по-разному, есть бесчисленное множество уровней (и вариантов, модификаций схем управления внутри уровня), от самых примитивных до чрезвычайно сложных, от едва справляющихся со своей задачей до полностью регулирующих весь внешний и внутренний мир системы, – но ведь и жизнь имеет много уровней. Каждый новый уровень – это, можно сказать, новая, более совершенная степень управления системой.
В приведенном выше определении жизни, по нашему мнению, присутствуют и материалистический, и идеалистический взгляды на жизнь, и восприятие жизни как состояния, и как отношений, наконец, рационалистический (закономерный) подход и в какой-то степени подход иррационалистический (спонтанный, вытекающий из индетерминизма). Все зависит от того, с какого уровня, или какой стороны мы смотрим: мы можем увидеть при желании в системе стихийность или элементы управления, различать степень управления; можем уделять больше внимания самим компонентам, составляющим систему (их состояниям), либо переносить акцент на взаимодействие между этими компонентами (отношениям); можем рассматривать систему с физической, материальной точки зрения, т.е. описывать по внешним признакам, а можем постараться увидеть то, что не лежит на поверхности и что является причиной самоорганизации и саморегуляции (соответственно уровню системы), т.е. делать упор на внутреннее, невидимое содержание. Духовность – если исходить из идеи уровневого развития систем – есть иерархически высшая ступень тех внутренних, невидимых свойств, которыми обладает живая система; дух (потенциальная ценность, значимость, внутренний, невидимый, но реальный признак, воспринимаемый субъективно) есть сливки разумной жизни, т.е. сливки, высшая верховная часть, разума и чувств, глубинного мира живого существа. По Циолковскому, каждая составная часть живого может чувствовать, воспринимать, хотя и с разной силой; следовательно, каждой части живого присущ свой дух (потенциальная ценность, внутренний признак), хотя дух микроба несопоставим с духом, например, человека. Духовное – нематериальное – определяет телесное, материальное. Чем выше уровень живого, тем больше дух и тем качественнее присущее ему материальное выражение; имеется в виду не возрастающие объемы материи (не количественный аспект), а именно качество, свойства материи – высокий по духу человек не делается физически больше, но зато он объединяется с такими же, как он, братьями по духу, и совокупность этих материальных существ приобретает объединенные свойства, с помощью которых можно, например, построить город или снести гору, что маленьким, разрозненным массам материи не под силу.
Человеческая система – саморегулирующаяся, самоорганизующаяся система, но процессы саморегуляции и самоорганизации находятся под ее контролем – как с физической, так и с духовной, нематериальной стороны. Впрочем, и человек бывает разным по своему уровню; есть общества, ушедшие вперед, с точки зрения социального развития, разумности своего устройства, а есть лишь догоняющие их; но каждому обществу, каждой совокупности людей присуще, если верить Вернадскому, необратимое стремление к совершенству, постепенное продвижение от низшего к высшему в определенном направлении ("раз достигнутый уровень… в достигнутой эволюции не идет уже вспять, только вперед").
Внутри любого уровня существуют подуровни. Есть уровень рептилий и есть уровень человека, а есть подуровни выживания внутри уровня рептилий (какие-то виды сходят с исторической сцены, как сошли в свое время динозавры, а какие-то, наоборот, расцветают) и есть подуровни выживания – выживания с расширенной точки зрения, о чем мы говорили выше, – внутри уровня человек. Низкие уровни – неразвитая духовность, ведь мы рассмеемся, если зайдет речь о духовности динозавра, хотя, если вдуматься, дух есть внутренняя ценность, и динозавр был в чем-то полезен, ценен по-своему. Просто духовность динозавра была в миллион, биллион, триллион раз меньше духовности человека, однако, перефразируя Циолковского, принять ее за математический нуль невозможно.
Поэтому, кстати, уровень самоорганизации и саморегуляции динозавров как системы оставлял желать лучшего. К чему это привело динозавров, мы знаем.
Нужно отметить, что вопросами перехода с уровня на уровень и продвижения внутри уровня сегодня занимается новая отрасль философии – философия ТРИЗ (теории решения изобретательских задач), начало которой положили исследования советского ученого, изобретателя Г.Альтшуллера. Философия ТРИЗ по существу также не классифицирована и не систематизирована сегодня в системе мировой философии, поскольку она не укладывается в традиционные рамки материализма и идеализма: в одинаковой степени она имеет дело с материальными (техническими) системами и системами идеальными, формально несуществующими, ибо идеальная система, по Альтшуллеру, – это система, которой нет, а функции ее выполняются. Интересно было бы в этом плане поразмышлять об идеальных системах Бог, Правительство и, конечно, ЖИЗНЬ.
Разумеется, мы не можем претендовать на полноту определения жизни, которое приводится выше. Это, возможно, лишь один из аспектов жизни как таковой. Мало того, мы должны отдавать себе отчет в том, что каким бы ни было определение и насколько бы оно ни казалось полным, рано или поздно развитие общественной мысли подойдет к необходимости его пересмотра. Это так же верно, как и то, что периодически человек меняет свои взгляды на жизнь и каждый раз дает ей новую оценку.
Чуть ранее мы рассматривали процесс формирования личностного в безличном обществе, и при этом ссылались на Кона. Факт в том, что, начиная с эпохи возрождения, человек, постигая свое "Я", не удовлетворялся той узкой трактовкой жизни (полужизни-полусмерти под личиной т.н. "духовной", "бессмертной" жизни), которую по существу навязывало ему ортодоксальное христианство. Взаимосвязь прослеживается очень четко. Раннее, обезличенное общество, в котором все люди жили на виду друг у друга, нередко в одном помещении, стадом, и в котором весь быт был мелочно регламентирован тысячами неписаных правил – отклонение от них (следствие индивидуального понимания правил) не допускалось, – стало изживать себя к новому времени, по крайней мере, в Западной Европе. Результатом стал распад родовых, племенных, общинных, а чуть позже – и цеховых связей. Новый, формирующийся класс частных собственников, утверждавших свое личное "Я", свою растущую индивидуальность, ступил на путь реформации: и в экономике, и в идеологии (религии), и в праве. К XVII в. в Англии появляются в языке термины "характер", "личность", "индивидуальное", становятся популярными такие направления искусства, как, например, автопортрет, утверждается авторское право, да и целые другие разделы юриспруденции, ориентированные на защиту чести и достоинства, чего не существовало раньше (И.Кон, с.180-181, 201-206). Жизнь становится вровень со смертью, начинает рассматриваться отдельно от нее, по крайней мере, не в контексте смерти, и это находит свое отражение в различных философских трактатах. Тогда же Ф.Бэкон научил мыслителей мыслить, т.е. быть неповторимыми, индивидуальными, а не механически ссылаться на чужие авторитеты, придерживаясь мертвой схоластики. А Т.Гоббс исследовал природу прав человека: "Естественное право, – писал он, – есть свобода всякого человека использовать собственные силы по своему усмотрению для сохранения своей собственной природы, т.е. собственной жизни… Естественный закон есть предписание или найденное разумом общее правило, согласно которому человеку запрещается делать то, что пагубно для его жизни или что лишает его средств к ее сохранению…" ("Мир философии". – М., Политиздат, 1991, с.175). Вскоре Европа подстраивается под новые потребности растущих собственников. Право – это священно. Право на собственность – это не подлежит обсуждению (ранее собственность на недвижимость, земли феода нередко принимала родовой, общинный характер, при котором номинальный глава рода или феодал – Pater familias, отец семейства – выступал лишь олицетворением фактически коллективного владения и подстраивал свои желания, интересы под потребности "семьи", "дома", всех зависящих от него). Отдельно рассматривалось право на жизнь. Жизнь стала восприниматься как нечто исключительное, данное Богом и принадлежащее лично индивидууму – ранее она могла завуалировано принадлежать всему роду в целом, т.е. "владелец" жизни как бы не располагал ею в полной мере. В этом плане, кстати, показательны факты, приводимые профессором А.С.Ахиезером в книге "Россия: критика исторического опыта" (Новосибирск, "Сибирский хронограф", 1996) – согласно Ахиезеру, в русской сельской общине вплоть до XIX века существовала практика коллективно избирать кого-то из своей среды, чтобы выдать его по требованию: "солдата" – если требуется кого-то отдать в армию, "преступника" – если нужно умилостивить полицейские власти и т.п.