Смекни!
smekni.com

Мотивация и личность (стр. 46 из 109)

ПРЕОДОЛЕНИЕ И ЭКСПРЕССИЯ

Преодоление (субъективная компонента функционального поведения) всегда детерминировано тем или иным позывом, потребностью, целью, намерением или функцией, оно всегда имеет назначение. Человек идет на почту, чтобы отправить письмо, заходит в магазин, чтобы купить себе еды, мастерит полку, чтобы поставить на нее книги, или выполняет работу, за которую получает деньги. В самом понятии "преодоление" (coping) (296) уже заложена попытка решения некой проблемы или, по меньшей мере, столкновение с некой проблемой. "Преодоление" не является самодостаточным понятием, оно всегда отсылает нас к чему-то, что лежит за его пределами, и это может быть текущая или базовая потребность организма, средство или цель поведения, целенаправленное поведение или поведение, индуцированное фрустрацией.

Экспрессивное поведение или то, что подразумевают под этим термином психологи, как правило, немотивировано, хотя, разумеется, обязательно чем-то детерминировано. (Спешу напомнить, что экспрессивное поведение имеет множество детерминант, поиск базового удовлетворения не является единственно возможной причиной для него.) Экспрессивное поведение ѕ это своего рода зеркало, оно отражает, обозначает или выражает некое состояние организма. Более того, экспрессивное поведение, как правило, становится частью этого состояния, например, глупыми выходками идиота; улыбкой и бодрой, пружинистой походкой здорового человека; приветливым выражением лица добряка; красотой красивой женщины; тяжело опущенными плечами, пониженным тонусом и унылой миной подавленного человека; почерком, походкой, жестикуляцией, улыбкой, манерой танца. Все эти внешние экспрессивные проявления не имеют под собой никакой цели, никакого намерения. Они ни на что не направлены. Они не служат удовлетворению ни одной из базовых потребностей.29 Они эпифеноменальны.

Все, что мы говорили до сих пор, просто и очевидно. Но стоит двинуться дальше, и мы тут же сталкиваемся с одной на первый взгляд парадоксальной проблемой. Я имею в виду проблему мотивированного самовыражения, суть которой состоит в том, что умный, образованный человек может научиться честности, грациозности, доброте и даже искренности, и они станут истинной экспрессивной составляющей его поведения. Люди, подвергшиеся психоанализу, и люди, обретшие высший мотивационный смысл жизни, поймут, о чем я веду речь.

Для этих людей проблема самовыражения, пожалуй, ѕ единственная базовая проблема. Самоприятие и спонтанность не требуют от них особых усилий ѕ например, любой здоровый ребенок живет в ладу с собой и совершенно естествен в своем поведении, ему не нужно прилагать для этого особых усилий. Но если человек постоянно задает себе вопросы: "Кто я такой?", "Как мне стать лучше?", то очевидно, что самовыражение для него становится мучительно трудной задачей, а зачастую даже недостижимой целью. То же самое можно сказать о невротиках, даже о бывших невротиках. И в самом деле, самовыражение практически невозможно для невротика, у которого нет чувства собственного Я, который постоянно ощущает себя актером, вынужденным выбирать роль из некого навязанного ему репертуара ролей.

Хочу привести два примера ѕ один простой, другой посложнее ѕ для того, чтобы продемонстрировать те (внешние) противоречия, которые несет в себе концепция мотивированной, преднамеренной спонтанности, концепция, так сказать, "расслабленности с напряженными мышцами", или. если угодно, концепция даоистичной уступчивости. Если человек хочет хорошо танцевать, то он должен быть спонтанен, свободен в своих движениях, он должен слушать, куда влечет его музыка, должен улавливать неосознанные желания своего партнера. Хороший танцор позволяет себе стать инструментом, он всецело отдается во власть музыки, которая движет и управляет им. У него нет собственной воли, нет собственных желаний, он некритичен к себе. Он пассивен ѕ пассивен в самом истинном и в самом полезном смысле этого слова ѕ даже если он танцует до полного изнеможения. Именно эта пассивная спонтанность, это неволение, лежит в основе множества различных способов получения удовольствия, например, удовольствие оказаться в руках мастера ѕ массажиста или парикмахера, удовольствие, которое мы получаем от ласк, удовольствие подчиниться ребенку, позволить ему тормошить и мучить вас. Но очень немногие люди способны быть такими же пассивными в танце. Очень многие неумелые танцоры стараются совершать "нужные" движения, напряженно вслушиваются в ритм музыки, постоянно контролируют себя, боятся сбиться с ритма, сделать неверное движение и, как правило, не добиваются желанного результата. Сторонний наблюдатель все равно поймет, что перед ним плохой танцор, да и сами они, как правило, считают себя таковыми, ибо танец не приносит им удовольствия. Только самозабвенная самоотдача, только отказ от самоконтроля, преодоление старания, спонтанность могут стать источником истинного, наслаждения.

Можно не ходить в танцевальную школу и стать хорошим танцором. Но это не опровергает значения обучения. Однако обучение танцу ѕ это особый вид обучения, это старание не стараться, это обучение спонтанности, добровольному самоотказу, неволению, естественности, даоистичной пассивности. Многим людям приходится "учиться" этому, приходится преодолевать внутренние запреты, гордыню, стремление к постоянному самоосознанию и самоконтролю. ("Когда ты освободишься от внешнего, от желаний и борьбы, ты будешь движим своим собственным позывом и даже не будешь знать об этом". ѕ Лао-Цзы.)

Еще более трудные вопросы возникают, когда мы беремся рассуждать о природе самоактуализации. О людях, живущих на высших уровнях мотивации, можно сказать, что их поведение и поступки чрезвычайно спонтанны, они открыты, простодушны, естественны и потому выразительны (можно следом за Асрани назвать это "состоянием легкости"). Более того, их мотивация в корне отлична от мотивации обычных людей, их потребности настолько далеко ушли от мотивов безопасности, любви или уважения, что им следует придумать иное название. (Для описания потребностей и мотивов самоактуализированных людей я предложил понятия "метапотребности" и "метамотивы".)

Если свойственное человеку желание любви мы называем потребностью, то стремление к самоактуализации следует обозначить каким-то иным понятием, ибо оно имеет слишком много характеристик, отличающих его от потребностей нижележащих уровней. Одна из самых существенных особенностей самоактуализации, представляющая наибольший интерес в контексте нашего обсуждения, состоит в том, что безопасность, любовь, уважение ѕ это внешние для организма феномены, их нет в самом организме, и потому организм испытывает в них нужду. В основе, самоактуализации мы не найдем нехватки, дефицита, и потому ее нельзя отнести к разряду нужд. Самоактуализацию нельзя отнести к разряду внешних по отношению к организму феноменов, она необходима организму, но не так, как вода необходима дереву. Самоактуализация ѕ это внутренний рост организма, это развитие тенденций, заложенных в нем, или, если говорить точнее, самоосуществление организма. Так же как дерево нуждается в воде, солнце и питании, точно так же человек нуждается в безопасности, любви и уважении, и он получает их из окружающей его действительности, из окружающей среды. Именно с этой точки начинается развитие, или отдельное бытие. Любому дереву нужен солнечный свет и любому человеку нужна любовь, однако, удовлетворив эти элементарные потребности, каждое дерево и каждый человек развивается по-своему, в своей собственной манере, не похожей на способы развития других деревьев и других людей, используя эти универсальные удовлетворители для своих индивидуальных, уникальных целей. Одним словом, с этого момента организм развивается изнутри, он обретает независимость от внешних факторов. Парадоксально, но высшим мотивом человеческого поведения является бегство от мотива, от функции, то есть чистое самовыражение. Или, скажем иначе, самоактуализация мотивирована потребностью в росте, а не потребностью в восполнении или устранении некоего дефицита. Это ѕ "вторичная наивность", невинность мудрости, "состояние легкости" (295, 314. 315).

Человек может продвигаться в направлении самоактуализации, преодолевая менее "высокие", но более насущные проблемы, то есть он может сознательно и намеренно стремиться к спонтанности. Таким образом, на высших уровнях человеческого развития дихотомия между преодолением и экспрессией, между функциональным и экспрессивным компонентами поведения стирается, трансцендируется, и именно человеческое старание становится дорогой к самоактуализации.

Внутренние и внешние детерминанты

Характерной чертой функционального поведения является то, что оно в большей степени, чем экспрессивное поведение, определяется внешними детерминантами. Преодоление, как правило, представляет собой функциональную реакцию на некую критическую или проблемную ситуацию или на некую потребность, удовлетворение которой обеспечивается физической и/или культурной средой. В конечном итоге функциональное поведение, как мы уже видели, представляет собой попытку устранения внутреннего дефицита при помощи внешних удовлетворителей.

В отличие от функционального поведения, основные детерминанты экспрессивного поведения находятся в характере человека (см. ниже). Если функциональное поведение можно охарактеризовать как взаимодействие характера с непсихической реальностью, в результате которого происходит их взаимное приспособление, то экспрессивное поведение следует рассматривать как эпифеномен характера, как побочный его продукт. Таким образом, если первый тип поведения подчиняется и законам физического мира, и закономерностям характерологической структуры индивидуума, то второй ѕ преимущественно законам психологической, или характерологической реальности. Наглядной иллюстрацией этому тезису может стать искусство "ангажированное" и "свободное", "продажное" и "непродажное".