Текст 2
Джасыбай – второе по величине озеро в районе Баянаульских гор. И, пожалуй, самое любимое в народе за свою красоту, за прозрачность и чистоту воды. Вокруг озера, охраняя его покой, высятся горы Кикше, Атсалган, Джамбек, Кюйгенбет, Акбет. Они довольно высокие и издалека кажутся темно-зелеными. Такую окраску им придают сосновые и березовые рощицы. Может быть, поэтому вода в озере кажется не синей, а зелено-голубой. Неяркие краски окружающего меня осеннего мира изменчивы. Пейзаж меняется с каждой минутой, потому что все выше поднимается солнце. Еще недавно под гранитной скалой напротив, в кустах шиповника лежали темно-синие, почти черные, клочки ночи. А сейчас кустарник высветился, и стали отчетливо видны темно-красные точки ягод. Потемневшие листья отливают под яркими утренними лучами солнца червонным золотом.
Солнечный свет и тени придают скалам и горам самых неожиданных фигур и построений. Можно увидеть здесь и многобашенные замки, и трехглавые чудовища, и космические корабли, и какие-то абстрактные нагромождения непонятных, оплывающих форм.
Чуть заметная колея ведет нас через густой тальник к горам. Когда кустарник кончился, сразу открылась небольшая поляна. За ней поднимались невысокие утесы с круглыми, словно булки, вершинами. В одном месте они как бы образовали чашу.
Удивительная тишина пронизывала все вокруг! Такая тишина, что хотелось даже разговаривать шепотом. В чаше поднималась одинокая березка. Ее тонкий ствол нежно белел на фоне темно-коричневых скал. Желтые листья излучали нежное, тонкое сияние.
Пейзаж вокруг «чаши» словно написан размытыми акварельными красками. Желтая полянка. Темно-коричневые скалы с зелеными пятнами лишайников. Низкая осиновая роща с густо растущими деревцами. Гибкий тальник у крохотной речушки.
Откуда-то из узкого ущелья набежал ветерок, упруго ударился о бок утеса, тряхнул березку. Светло-желтый лист сорвался с тонкой ветки и, покачиваясь, начал опускаться к земле. Эти места – родина народного артиста СССР, режиссера кино и театра Шакена Айманова.
Текст 3
В начале ХХ века павлодарские купцы вели бойкую торговлю, скупая на левобережье Иртыша скот, сало, кожи, овчины, шерсть, волос, а в европейской части России – мануфактуру, бакалейные товары и т.д. Иными словами, город представлял собой «обменный пункт» степного сырья на европейские товары. Но главной статьей вывоза грузов вниз по Иртышу была соль (63,8%). На хлеб приходилось всего 15,2 процента.
Промышленность в городе была развита мало: шесть кирпичных заводов, пивоваренный, мыловаренный, салотопенные, маслобойня, скотобойня, паровые мельницы купцов Тиссена и Герцена, солемельницы известного солепромышленника Осипова да ряд примитивных мастерских по ремонту сельхозинвентаря. Главной достопримечательностью города оставались ветряные мельницы, их крылья высоко вздымались в небо и были видны издали. Сам же город выглядел не ахти – пыльный, лишенный зелени, с высокими заборами вокруг домов состоятельной части населения и с низкими, подслеповатыми окнами, домишками городских низов. Нынешняя улица Фрунзе тогда носила название Самарской (на ней селились переселенцы из Самары), и как писал очевидец, с наступлением сумерек окна богатых домов захлопывались ставнями, не пропуская на темные пустынные улицы ни луча света, а с цепей спускали собак…
Помните строки замечательного поэта Павла Васильева о Павлодаре: «…Когда-то только мельницы одни махали деревянными крылами»? Павлодарец Х. Бекхожин, казахский поэт и современник Васильева дополняет картину: «Лежал наш город по уши в пыли. Пески и нашу избу занесли. Землянки на окраинах пестрели. Там вечерами свечки лишь горели…».
Купцы вели крупную торговлю, участвовали в ярмарках (в те годы особенно славились Куяндинская и Ботовская). Из двухсот торговых заведений наиболее крупными были пятнадцать. Главные статьи торговли – соль, сельскохозяйственная продукция.
Торговцы помельче, всякого рода коробейники, торговали ходовым товаром, по-нынешнему, ширпотребом. В Павлодаре было два базара, но особо выделялся своим размахом тот, что расположился на берегу Иртыша (его торговые ряды сохранились и до сего дня, это территория завода «Октябрь»), и другой – на нынешней Первомайской площади. Торговали там сеном, щепой, скотом. Как вспоминает бывший директор нашего краеведческого музея Иван Лагутин, «сено взвешивали на весах»…
Главная надежда на осуществление предрекаемого нашему городу «блестящего будущего» связывалось с богатыми месторождениями каменного угля, а также меди, золота и других ископаемых, но, прежде всего, с Экибастузскими каменноугольными копями Воскресенского горнопромышленного общества.
Наиболее знаменитыми были купцы Осиповы, Суриковы, Кондратьевы, Баландины, Зайцевы, Деров, Пятков, Тумашевы, Халимовы, Айтыкины. Многие из них занимали видные посты в думе, городской управе (одноэтажное здание на берегу Иртыша по ул. 40 лет ВЛКСМ, ныне модернизированное). Солепромышленник Осипов был городским головой.
Текст 4
Один из путешественников, проезжая через Павлодар в 1901 году, писал об этом так: «Общественной жизни, поскольку она выражается в различного рода общественных учреждениях (просветительных, благотворительных, ученых и т.п. обществах), пока нет». Однако не хлебом единым жив человек! – у каждого сословия павлодарцев были и духовные потребности, которые и удовлетворялись в меру возможностей.
«Отцы города» – купцы, торговцы, духовенство, судьи, крупные землевладельцы, казачьи атаманы – проводили свой досуг в Общественном собрании, которое, для пущей важности, и по образу и подобию крупных российских городов называли «дворянским». Городская элита объединялась в партию монархического толка – «Михаил-архангел». Представителем от мещан в нее входил известный всему городу Иван Фомич Курцев. Входил он и в другие партии и группы, не брезгуя и религиозными сектами, и был своего рода «ходячей энциклопедией» общественно-политической жизни Павлодара и информатором для представителей элиты о настроениях низов.
Павлодарцы рангом пониже в свободное время посещали Народный дом, открытый в 1902 году (здание на углу улиц Естая и Ленина). В нем находились читальный и чайный зал на 150 мест со сценой, где демонстрировались фильмы и читались лекции, а заезжие группы артистов ставили отрывки из опер. Особняком проводили свой досуг приказчики торговых домов: у них был свой Приказчичий клуб. Ныне здание снесено.
О том, чем занимались в редкие часы отдыха павлодарские рабочие, история умалчивает... Вероятно, если случался лишний грош, народ спешил увидеть «чудо века» - кино! Немые фильмы шли в кинотеатре «Заря», стоявшем на берегу Иртыша (здание снесено) или в «Фуроре» (кирпичное здание на углу Ленина-Луначарского).
Сохранился кинорепертуар тех лет: красочные афиши зазывали – «Спешите, спешите! Только один день!» Также «подавались» фильмы с душещипательными сюжетами – «Сонька-Золотая Ручка» (об известной авантюристке), «Пегая красавица», «Мой костер в тумане светит», «Замрите, проклятые струны» и т.д. Еще одним местом для развлечения горожан был цирк.
Красочную картину быта и нравов Павлодара того времени нарисовал наш земляк, писатель Всеволод Иванов: «... Масленичное гулянье идет кругом по двум улицам, похожим на крендель, мимо базара, прогимназии, купеческих дворов и двух гостиниц. Улицы наполняются кошевками, санками, розвальнями. Иные убраны коврами, а победнее хозяин – расшитыми кошмами. Экипажи идут тесной толпой. Деревянные тротуары наполнены мещанами, казаками, киргизами (казахов до 1925 года называли киргизами)... Люди вытащили все свои лучшие одежды. Здесь хвастаются конями, шубами, количеством детей, иные семьи выехали сразу на нескольких санях. Некоторые вместо сидений ставят громадные сундуки с добром.
Вечером город до изнеможения ест блины и пьет водку. Утром город встает с тяжелой головой, с трудом натягивают мохнатую шубу, падает в сани и опять кружится по этим двум улицам. Опухшие, заспанные лица! Я знаю, у кого сколько съели блинов, кто сколько настряпал пельменей. Возле цирка артисты с почтением любуются этим катящимся мимо них степным обжорством...»
...Каждый город имеет свою, неповторимую историю. Он, как живое существо, растет, страдает, иногда замирает в оцепенении, но и тогда живет какой-то невидимой жизнью, накапливая силы… Таков и Павлодар: выгоревший почти дотла в мае 1901 года, он затем восстал из пепла, выдержал взлеты и падения, был свидетелем многих политических трагедий и комедий, заблуждений и откровений людей, его населяющих. Каков он будет в следующем столетии – судить не нам. Но знать историю своего города мы просто обязаны.
Текст 5
Мне кажется, нерядовой, интересной была и наша семья. Мне много внимания уделяла бабушка – мать отца, неграмотная, но очень глубокая, мудрая женщина, пережившая 13 из 14 своих детей. Что-то у меня от нее, Марии Петровны Поминовой. Что-то от моей матери – человека с ярким, сильным, самобытным характером.
Матери пришлось немало пережить в детстве и юности, и всю свою жизнь она посвятила нам, ей детям. Помимо всего прочего, у матери сочная, образная речь, которую она пересыпает пословицами и поговорками.
Много повидал в жизни отец, был начитан, несмотря на свое четырехклассное образование, безусловно, умен, много читал, что было примером для нас, детей.
Читал я много и без разбору – всё, что попадалось: от Льва Толстого и Аркадия Гайдара до Майн Рида, Жюль Верна, Стивенсона. Любил книги про путешествия, приключения.
Я благодарен Березовской средней школе, которую закончил в 1970 году. Здесь всегда была атмосфера высокой нравственности, чистоты, порядочности. Может быть, более всего нас учили здесь не столько наукам, сколько тому, чтобы мы всегда оставались людьми.
В краю, где я вырос, особая природа – здесь сходятся Казахстан и Сибирь, Павлодарская и Новосибирская области и Алтайский край. Лесостепь, березовые колки, грибы, ягоды – все это наполняло наше детство неповторимыми красками, впечатлениями, формировало романтическое мировоззрение.