У. Голдинг, отталкиваясь от "Бури", создает не только свои антиутопические миры, он находит у Шекспира источник своей философии языка ("Повелитель мух", "Наследники"). Подхватывает он и развитую прежде всего в сонетах Шекспира тему нравственной вины художника и ее искупления через творчество ("Шпиль").
ЗАКЛЮЧЕНИЕ
Выделяя из всех произведений Шекспира "Бурю", Джон Фаулз называет ее блестящей "островной метафорой", равной мифу об Одиссее и "Робинзону Крузо". "Настоящим островом в пьесе,— считает он,— является наша планета в морском океане вселенной". В романах "Коллекционер" и "Маг", отталкиваясь от Шекспира, Фаулз развивает антиутопические модели, но не на социальном, а на эстетическом уровне, соотнося мир созданный и мир естественный, искусство и жизнь.
Английские писатели, актуализируя шекспировскую тему, поворачивают ее к современным нравственным проблемам. "Агрессивность стала моралью, а мораль превратилась в орудие насилия",— пишет Э.Бонд, обращаясь к шекспировскому материалу в пьесе "Лир". На первом плане у него трагедия человечества, вставшего на путь бессмысленной агрессивности, и тем самым обрекшего себя на уничтожение. Шекспировские мотивы обращены к восстановлению, казалось бы размытой после мировых катастроф "границы между Добром и Злом, между виновными и невинными".
Контакт между современной драмой и Шекспиром осуществляется с помощью "посреднической" деятельности ведущих английских режиссеров. В первые десятилетия XX в. Х. Гренвилл-Баркер выступал пропагандистом не только Б. Шоу, но и Шекспира. Барри Джексон, также постановщик того и другого, ставил Шекспира в современных костюмах, которые вполне подошли бы для пьес Б. Шоу. Та же ситуация повторилась и после второй мировой войны. Театральный и кинорежиссер Т. Ричардсон был первым постановщиком "рассерженных", снимал фильмы по их произведениям, он же экранизировал "Гамлета". П. Брук также ставил пьесы современных драматургов (в частности, Дж. Ардена), экранизировал роман У.Голдинга "Повелитель мух". Не менее существенно и то, что актеры шекспировского репертуара зачастую играют и героев современных пьес.
На участие Шекспира в духовной жизни современной Англии указывает многое, начиная с цитирования. Использование шекспировских цитат — явление в литературе не новое. Но теперь оно стало не только очень широким, но, можно сказать, массированным. Обращение к имени Шекспира дает ощущение близости к высокой культуре, хотя, конечно, не все отсылки к нему имеют содержательное значение. Упоминание Шекспира, постановок его пьес, в силу их укорененности в национальной жизни, может служить дополнительными деталями для характеристики времени и места действия. В этом случае шекспировские отсылки, цитаты дают ориентир, фон, аккомпанемент, сообщающий определенную окраску действию, но их смысловое значение ограничено. Так, репетиции пьес Шекспира в "Балканской трилогии" (1960—1965) О. Мэннинг усиливают атмосферу приподнятости и тревожного ожидания в первые месяцы войны.
Произведение может быть совершенно не связано с Шекспиром тематически, но писатель тем не менее сам подчеркивает определенную аналогию, подобно тому, как это делал в прошлом веке Н.Лесков ("Леди Макбет Мценского уезда") или спустя почти сто лет Я. Отченашек ("Ромео, Джульетта и тьма"). Строки Шекспира взятые в качестве заглавий произведений современных писателей (например, "Шум и ярость" Фолкнера, "Не бойся солнца знойного" Ш.О`Фаолейна) раскрывают их метафорический смысл, независимо от того подкрепляются они сюжетом или нет.
Несомненный интерес представляют исторические романы, воспроизводящие простонародный мир елизаветинской эпохи, трагические коллизии позднего Возрождения, на страницах которых нередко появляется и сам Шекспир как историческое лицо ("За три года до пьесы" К.Макиннеса, "Путем Жребия" Р.Найя). Роман Р.Найя "Фальстаф" (1976) написан как автобиография шекспировского персонажа, глазами которого увиден Шекспир. Свои сюжеты, согласно "мемуаристу", он черпал из жизни Фальстафа. В комическом духе, соответствующем персонажу Шекспира, переданы нравы, быт, психология эпохи.
Разнообразны вариации на тему биографии Шекспира. Интерес к биографии Шекспира — не новость. Жизнь Шекспира, о которой лишь очень немногое достоверно известно, давно обросла легендами. В произведениях современных английских писателей очевидно стремление разрушить иконописный лик Шекспира, созданный викторианскими биографами, снять с национального героя легендарные покровы, "очеловечить" его. Нередко это сопровождается развенчанием, которое само превращается в очередную легенду. Именно такая судьба постигла исторический роман Э. Берджесса "На солнце не похожи. История любовной жизни Шекспира" (1963). Неудачу свою признавал и сам автор, создавший затем литературную биографию Шекспира (1970). Берджесс обращается к образу Шекспира и в своих художественных произведениях ("Смуглая леди Эндерби, или Эндерби без конца", 1984), нередко как и Най (например, в рассказе "Потертое ложе") пародируя не столько самого Шекспира, сколько "открытия" шекспироведов.
В восприятии Шекспира английской литературой XX в. можно выделить несколько общих моментов, характерных для разных литературных жанров и творческих индивидуальностей. Прежде всего это касается установления с ним диалогических отношений, о чем уже отчасти шла речь.— Любовная лирика Р. Грейвза, насыщенная шекспировскими реминисценциями полемична по отношению к их источнику. Т.Хьюз, автор стихотворений на шекспировские темы, стихотворений, вдохновленных шекспировскими образами, одновременно ведет спор с Шекспиром, с традициями от него устанавливаемыми, ищет национальные корни английской поэзии в том, что ему предшествовало.
Особенно длительный диалог с Шекспиром вел Т. С. Элиот. В его "концепции классика" Шекспир, которого он считал главным источником исчерпавшего себя романтизма, не занимал принадлежавшего ему по праву места. Но как поэт и драматург Элиот чувствовал на себе влияние Шекспира. Начиная с первого "гамлетовского" стихотворения "Любовная песнь Дж. Альфреда Пруфрока" (1915). Элиот проецировал шекспировские образы на современность. Его Пруфрок, хотя и предупреждает: "Нет! Я не принц Гамлет", генетически связан с этим героем Шекспира, является пародией на него. В статье "Гамлет и его проблемы" (1919) Элиот писал о критиках, которые "находят в Гамлете косвенное выражение своего собственного бытия художника. Таким по сознанию был Гете, сделавший из Гамлета Вертера...(Элиот Т.С. О классике. Из литературно-критического наследия // Вопросы литературы, 1988, №8. С.199)". Подобную операцию он и сам произвел над Гамлетом — сделал из него Пруфрока, предварительно лишив его загадочности, что только, как он считал, и подогревало интерес критиков к этому образу.
Ведя диалог с Шекспиром, литература XX в. переставляет многие акценты в его произведениях. В течение длительного времени Шекспир воспринимался сквозь призму противостояния человека и общества, человека и истории, человека и эпохи. Психологическая достоверность характера в согласии с историческим детерминизмом проверялась его реакцией на кризисные явления времени. В результате двух мировых катаклизмов больным, как многие убеждались, оказался не век вообще, а человеческая личность. Характерное отражение это нашло в сценических трактовках шекспировских героев: Макбет Л.Оливье 1937 года действовал под давлением обстоятельств, в исполнении этого же актера в 1955 г. зло исходило от него самого.
Шекспировские проблемы соотносятся с теми, перед которыми стоит современный человек. Они не теряют своей вечности, но из космических сфер переносятся в мир сугубо личностный, хотя при этом может создаться впечатление, что они утрачивают прежний свой масштаб, низводятся с вершин на землю. Множество примеров говорит о том, что это составляет одну из главных тенденций восприятия Шекспира современными английскими писателями.
Она заметно отличается от сценической интерпретации Шекспира, которая в пору расцвета политической драмы в Англии также определялась политической актуальностью. Как всякая актуальность, она оставалась величиной переменной, и поэтому "Генрих V" Оливье (1944), сыгранный как апофеоз победы, спустя два десятилетия в постановке П. Холла и Д. Бартона превратился в антивоенную пьесу, а спустя еще десять лет режиссер Т. Хэндс показал "пьесу, полную сомнений", герой которой переживал внутренний конфликт между тем, что ему подсказывала совесть, и тем, на что его толкали политические силы.
Но в 80-е годы тот же Хэндс отказался от политической интерпретации "Юлия Цезаря". Аналогичная тенденция проявилась в спектаклях П.Холла 1988 г. ("Цимбелин", "Зимняя сказка", "Буря"). В них разыгрывается не противоборство добра и зла, а простая жизненная история.
В прозе и драме эта тенденция утверждается уже на протяжении нескольких десятилетий о ней можно составить представление по пьесе Э.Бонда "Бинго", вызвавшей раздражение почитателей Шекспира. Легендарному образу творца драматург противопоставляет живого человека со всеми его слабостями. Предлагая истолкование судьбы Шекспира, Бонд объясняет свой замысел. "Я написал "Бинго", потому что я считаю, что противоречия в жизни Шекспира сходны с противоречиями в нас самих".