{Журналы, вышедшие в свет вскоре после ареста О. Джей Симпсона по обвинению в убийстве бывшей жены и ее друга. Смогут ли присяжные отрешиться от того, что они узнали из средств массовой информации еще до суда, и беспристрастно оценивать факты? Хотя сами присяжные утверждают, что эти сведения не оказывают на них никакого влияния, результаты экспериментов свидетельствуют об обратном}
Чтобы минимизировать влияние противозаконных показаний, судьи могут предупредить присяжных о том, что некоторые свидетельства, в том числе и информация о прошлой сексуальной жизни жертвы изнасилования, к делу не относятся. Но если такие показания уже повлияли на мнение присяжных, предостережение судьи может оказаться менее действенным (Borgida & White, 1980; Kassin & Wringhtsman, 1979). Чтобы этого не произошло, полезно проводить досудебные тренировочные занятия (Smith, 1991). Присяжные, проинформированные о правилах и нормах судопроизводства и о стандартных требованиях, предъявляемых к доказательствам, лучше понимают саму процедуру суда и более склонны воздерживаться от каких бы то ни было суждений до получения всей относящейся к делу информации.
Однако лучше вообще «не допускать» противозаконную информацию в зал суда: показания свидетелей можно записывать на пленку, которую судья просматривает раньше присяжных, делая необходимые купюры. Подобно тому как результаты опознания не зависят от того, проводится оно «вживую» или по видеозаписи, так и «живые», и записанные на пленку показания оказывают практически одинаковое влияние (Cutler et al., 1989; Miller & Fontes, 1979). Возможно, в будущем в залах суда появятся мониторы, передающие изображения в натуральную величину. Противники использования видеозаписей в судебном процессе исходят из того, что при этом присяжные лишаются возможности видеть, как обвиняемый и другие реагируют на показания свидетелей. Ее сторонники утверждают, что подобный подход не только позволит судьям изымать из показаний свидетелей то, что закон запрещает им говорить, но и ускорит судебный процесс и позволит свидетелям рассказать о событиях, имеющих принципиальное значение, пока они еще живы в памяти.
Прочие факторы, влияющие на суждения присяжных
Мы рассмотрели три фактора, которые оказывают влияние на суждения присяжных, участвующих в судебном процессе: показания свидетелей, личностные качества обвиняемого и инструкции судьи. Исследователи изучают и влияние других факторов. Например, в Университете штата Мичиган Норберт Керр и его коллеги заинтересовались такой проблемой: как влияет на присяжных потенциальная возможность сурового наказания подсудимого, например возможность вынесения смертного приговора? (Kerr et al., 1978; 1981; 1982). Не приводит ли это к тому, что они становятся менее склонными к признанию его виновным? А если это действительно так, то не этим ли объясняется стратегия лос-анджелесских прокуроров, которые не требовали смертной казни для О. Джей Симпсона? Отличаются ли суждения опытных присяжных от суждений новичков? Выносятся ли более суровые приговоры, если жертва обладает привлекательной внешностью или если она серьезно пострадала? Исходя из результатов своих исследований, Керр считает, что на все эти вопросы можно ответить утвердительно.
(— Последнее замечание свидетеля не должно приниматься присяжными во внимание.)
Присяжным трудно стереть из памяти информацию, почерпнутую из противозаконных свидетельских показаний
Личностные качества жертвы могут повлиять на суждения присяжных о виновности подсудимого и о мере наказания даже в том случае, если самому подсудимому ничего не было известно о них (Alicke & Davis, 1989; Enzle & Hawkins, 1992). В качестве примера рассмотрим дело «бдительного» Бернарда Готца, которое слушалось в 1984 г. Когда в нью-йоркском метро к нему подошли четыре подростка и потребовали 5 долларов, испуганный Готц выхватил заряженный револьвер и выстрелил в каждого из них; в результате полученного ранения один из подростков остался частично парализованным. Когда Готца обвинили в покушении на убийство, общественное мнение встало на его защиту отчасти потому, что у всех четверых было богатое криминальное прошлое, а у троих при обыске изъяли спрятанные заточенные отвертки. Хотя ничего этого Готц не знал, обвинение в покушении на убийство было с него снято, и он понес наказание только за незаконное хранение огнестрельного оружия.
Резюме
Обстоятельства дела обычно бывают достаточно убедительными для того, чтобы у присяжных была возможность отрешиться от своих пристрастий и вынести объективное суждение. Но когда доказательства неоднозначны, велика вероятность того, что присяжные истолкуют их в соответствии со своими предвзятыми мнениями и проникнутся симпатией к обвиняемому, особенно если он хорош собой или имеет много общего с ними.
Если присяжные до суда «подверглись обработке» средствами массовой информации или познакомились с противозаконными показаниями свидетелей, смогут ли они последовать наставлениям судьи и полностью проигнорировать полученную при этом информацию, когда придет время принимать решение? Результаты экспериментов свидетельствуют о том, что в инсценированных судебных процессах присяжные иногда выполняют распоряжения судей, но часто, если инструктаж судьи следует за получением противозаконных сведений, им это не удается.
Присяжные как индивидуальности
Приговор зависит от того, что происходит в зале суда: от показаний свидетелей, от личностных качеств подсудимого и от инструкций судьи. Но он также зависит и от того, как каждый из присяжных обрабатывает информацию.
Влияние судебного разбирательства на «среднестатистического» присяжного заслуживает изучения. Однако ни одного присяжного нельзя назвать «среднестатистическим»; каждый из них — индивидуальность, «приносящая» в зал суда свои собственные установки и личностные качества. И когда присяжные обсуждают вердикт, они влияют друг на друга. Принципиальное значение при этом приобретают два вопроса: какое влияние на приговор оказывают индивидуальные диспозиции каждого присяжного и как влияет на него их коллективное обсуждение рассматриваемого дела?
Могут ли присяжные понять суть дела?
Чтобы составить представление о том, как присяжный осмысливает происходящее в зале суда, Нэнси Пеннингтон и Рейд Хасти пригласили для участия в «экспериментальных» жюри настоящих присяжных, имеющих опыт работы в суде, и предложили им обратиться к реальным судебным заседаниям (Pennington & Hastie, 1993). Принимая решение, присяжные вначале реконструируют общую картину преступления, объединяющую разрозненные факты и придающую им смысл. Так, просмотрев суд над человеком, которого обвиняли в убийстве, некоторые присяжные пришли к выводу о том, что во время ссоры обвиняемый разозлился, схватил нож, нашел своего «обидчика» и нанес ему смертельный удар. Другие же решили, что обвиняемый был напуган, когда наткнулся на потерпевшего, и схватил нож для самообороны. Когда присяжные приступают к обсуждению вердикта, их порой удивляет то, что другие совсем иначе представляют себе картину и обстоятельства преступления. Значит, можно предположить — и результаты исследований это подтверждают, — что адвокаты вполне могут убедить присяжных, если они излагают доказательства в повествовательной манере. При рассмотрении тяжких уголовных преступлений (а в целом по стране 80% выносимых по ним приговоров являются обвинительными) прокуроры чаще, чем адвокаты, прибегают к повествовательной манере изложения фактов.
(— Ваша честь, мы склонны согласиться с прокурором.)
Успех прокурора зависит от того, насколько правдоподобна версия, которую он предлагает присяжным
Далее. Присяжным предстоит воспринять информацию судьи относительно возможных категорий вердикта. А чтобы эта информация была использована ими по назначению, они должны понять ее. Однако есть немало экспериментально полученных доказательств того, что многие люди не понимают юридических тонкостей этих инструкций. В зависимости от того, какое дело слушается, присяжным может быть сказано, что стандарт доказательности — это либо «преобладание несомненных свидетельств», либо «недвусмысленные и убедительные показания», либо «доказательства, не оставляющие места для разумных сомнений». Юристы-профессионалы и присяжные могут вкладывать в эти формулировки разный смысл (Kagehiro, 1990). В одном эксперименте, проведенном в штате Невада, испытуемые, смотревшие видеозапись инструктажа судьи, смогли ответить лишь на 15% из 89 вопросов о том, что они сейчас слышали (Elwork et al., 1982).
Стивен Адлер (он сам присутствовал при рассмотрении реальных дел и потом интервьюировал присяжных) обнаружил «множество серьезных и искренних людей, которые по разным причинам не уловили самого важного, сосредоточились на обстоятельствах, не имеющих непосредственного отношения к делу, поддались очевидным предрассудкам, оказались падкими на дешевые призывы к таким чувствам, как симпатия и ненависть, и в целом плохо исполнили свою миссию» (Adler, 1994).
Когда судили Имельду Маркос — ее обвиняли в том, что она присвоила и перевела из Филиппин в банки Америки сотни миллионов долларов, — юристы исключили из числа присяжных всех, кто был осведомлен о том, какую роль она играла при своем муже-диктаторе. В результате оказавшиеся в жюри присяжных неинформированные люди, плохо разбиравшиеся в тонкостях финансовых операций, прониклись симпатией к Имельде, одетой в черное, перебиравшей четки и смахивающей слезы (Adler, 1994).
Присяжные могут еще больше растеряться, если при переходе судебного разбирательства со стадии рассмотрения доказательств на стадию вынесения приговора критерии оценки доказательств изменяются (Luginbuhl, 1992). Так, в Северной Каролине присяжные выносят обвинительный приговор только в том случае, если приведенные доказательства его вины «не оставляют места для разумных сомнений». Но если рассматривается вопрос о том, является ли основанием для отмены смертного приговора такое смягчающее обстоятельство, как трудное детство, достаточно и «преобладания несомненных свидетельств».