Но даже купленный сценарий не обязательно станет картиной — лишь каждая шестнадцатая пьеса для экрана попадает в производство. Дело в том, что фильм, используя современный голливудский жаргон, — это набор, в котором режиссер и актеры — всего лишь компоненты, а сценарий — каркас. Банки соглашаются финансировать съемки только при наличии в этом наборе гаранта успеха, чаще всего им бывает кинозвезда. Поэтому сценарий сам по себе имеет мало шансов стать фильмом, если его не дополняют такие компоненты, под которые выделяются необходимые средства. Кино- и телесценаристы объединены в гильдию американских сценаристов, членом которой может стать любой драматург, продавший свой первый сценарий или получивший задание от студии. Профсоюз гарантирует сценаристам нормальную оплату и хорошие условия работы.
Заключительную главу книги Уолтер посвящает психологическим и эмоциональным нагрузкам, которые приходится выдерживать сценаристам. Своеобразие работы кино- и теледраматургов — долгие дни в одиночку сидеть перед машинкой или компьютером, раскладывая свои чувства по полочкам, барахтаясь в нахлынувших эмоциях, — накладывает на них отпечаток: они становятся упрямыми, раздражительными. Продав сценарий, они в отличие от, скажем, романистов и поэтов теряют контроль над своим произведением: между художником и его творчеством встают чужие люди, которые пытаются "улучшить" его детище, "усилить" или "смягчить тон". Сценарии безжалостно переписываются людьми, приглашенными студиями со стороны, пока не изменятся до-неузнаваемости.
Многие сценаристы, даже такие маститые, как Уильям Голдман ("Вся президентская рать", "Марафонец" и др.), жалуются на грубое отношение со стороны актеров, особенно звезд. Нередко авторов пьесы для экрана совсем прогоняют со съемочной площадки.
Драматургам приходится выдерживать критические выпады со всех сторон, ведь когда дело доходит до кино, то все кругом считают себя знатоками. Уолтер советует научиться воспринимать замечания доброжелательно и использовать их с пользой для себя, даже те, которые, на первый взгляд, кажутся унизительными и неуместными.
Разумеется, все сценаристы хотят услышать, что они создали идеальное, блестящее, вечное произведение. Неопытные драматурги полагают, что, достигнув известности и определенного мастерства, они выпадают из сферы критики. Однако, чем удачливей автор, чем шире расходятся его произведения, тем сильнее обстрел критики. Хуже того, чем больше у сценариста слава, тем сильнее к нему зависть, в частности, со стороны коллег (и конкурентов).
"От сценаристов не требуется уважать критиков, они должны уважать критику. Но уважать не значит безоговорочно принимать. Оставаться открытым для критики и соглашаться со всеми претензиями — не одно и то же" (с. 229).
Закончив сценарий, автор больше горюет, чем радуется. Как только драматург, привыкший изо дня в день корпеть над пьесой для экрана, ставит последнюю точку, им овладевает чувство паники, переходящее иногда в глубокую депрессию.
Уолтер предлагает два способа выхода из этого состояния. Во-первых, после короткой передышки приняться за новый сценарий и, во-вторых, расслабиться и немножко пострадать.
Кино- и теледраматурги должны привыкнуть спокойно воспринимать отказы киностудий купить их произведения. Ходит немало историй о том, как сценарий, отвергаемый в течение долгого времени, вдруг привлекает к себе внимание продюсеров и в конце концов превращается в фильм, тепло встречаемый специалистами и публикой. Картина Оливера Стоуна "Взвод" — яркий пример тому. Стоун, на счету которого уже были такие удачные ленты, как "Полуночный экспресс", почти десять лет не мог найти покупателя на сценарий "Взвода", пока наконец его усилия не увенчались успехом.
Бывает так, что после нескольких отказов студий и единодушных негативных отзывов критики драматург решает попридержать сценарий, чтобы пересмотреть его или вообще забросить. У каждого опытного сценариста есть произведения (в том числе и реализованные в фильмы), которые сейчас он бы не показал. Сценаристы должны научиться спокойно расставаться со своими детищами и переключаться на настоящее и будущее.