Нет абсолютно никаких оснований начинать диалог со слов "я думаю". Ведь зритель принимает как должное, что персонажи все обдумывают. Любая строка диалога станет лучше, если из нее выкинуть эти два слова.
Другая общая беда — озвученная пауза "э-э-э" или "ну-у". Еще хуже — вводное "знаете". Уолтер предлагает немедленно исключать из профсоюза всякого сценариста, кто пользуется выражением "знаете".
"Разговоры в реальной жизни переполнены этими вводными словами и междометиями, но в киносценариях они непростительны. Диалог требует постоянного выбора между существенным и второстепенным" (с. 93).
Жаргон. Диалог и жаргон — взаимоисключающие понятия. Всю свою кинематографическую карьеру Джон Уэйн наотрез отказывался читать сценарии, содержащие слэнговые выражения. Уэйну не были нужны подсказки сценаристов, он исполнял роль так, как считал нужным, и ждал от них только правильные английские слова.
Чаще всего драматурги попадают в ловушку жаргона или диалекта при изображении иностранцев, представителей национальных и расовых групп. Тут надо доверять актерам, считает Уолтер.
"Кинотворчество предполагает сотрудничество разных художников. Сценаристы должны не отвергать специфику кино, а брать ее на вооружение. Пусть актеры и режиссеры ищут наиболее эффективные способы подачи диалога. Исполнители могут сделать речь более выразительной, чем полагал сценарист. В любом случае выбор драматурга весьма ограничен. Попытка поставить весь фильм за пишущей машинкой только вредит сценарию" (с. 94).
Ритмичность. Материал, написанный для чтения вслух, существенно отличается от текста, рассчитанного на чтение про себя.
Уолтер вспоминает, как на одном званом ужине хозяйка на короткое время привела в гостиную, где шли интеллектуальные разговоры о кино, маленькую дочку. Потом ребенка увели в детскую комнату. Случайно проходя мимо, Уолтер буквально остолбенел, когда в бессвязном бормотании девочки он различил достоверное воспроизведение беседы взрослых людей. Без единого слова она передала ритм разговора.
Этот эпизод, по мнению Уолтера, отражает суть словесного общения лучше, чем пятьдесят учебников по сценарному мастерству. "Речь" ребенка подчинялась ритму — Ди-да да? Да да! Ди да? Да! Да да да.
"Диалог — это не реальная речь, а общий эффект от нее", утверждает автор (с. 96). Бытовые разговоры можно послушать на улице бесплатно. А диалог, наоборот, должен быть таким, чтобы люди платили деньги за него. Если он не извивается и не трепещет, если не сверкает и не искрится, он не достоин внимания публики.
Избегайте акцентирования. Неопытные сценаристы, озабоченные желанием подчеркнуть тонкости диалога, придают излишнюю значимость отдельным репликам. Удачная строка диалога содержит естественный акцент в собственном контексте. "Ты мне говоришь?" произносит главный герой "Таксиста" Тревис Бикл. Все, что требовалось от сценариста, это просто написать "Ты мне говоришь?"
Если выделение не работает на сюжет, сценаристы должны избегать его. Пусть сами актеры и режиссер определяют, что и как акцентировать. Шекспир никогда не пользовался эмфатическим ударением, но актеры без труда разбираются в его пьесах.
...Избегайте… многоточий. Многие сценаристы буквально охвачены манией отточий. Многоточие — это ряд из трех точек, обозначающих пропущенные слова. Одно многоточие — это многоточие, а три — втрое больше, чем нужно, считает автор.
Начинающие сценаристы увлекаются этим приемом по двум причинам. Во-первых, повинуясь наивному и бессмысленному стремлению не просто писать, а ставить фильм прямо на пишущей машинке, кинодраматурги заставляют актеров делать паузы, колебаться там, где считают уместным, и т. д. Однако сам контекст хорошо скроенного диалога естественно предполагает эти паузы, помогает исполнителю найти эмоции внутри себя. Актер способен придумать нюансы лучше предложенных сценаристом.
Вторая причина появления отточий — трусость драматургов. Вместо того, чтобы осмысленно и целенаправленно закончить предложение старомодной точкой, многие предпочитают отойти в сторону и буксуют на месте, как изношенная шина.
Однако иногда использование многоточий правомерно. Например, один персонаж начинает предложение, а другой заканчивает, как бы желая опередить неприятную для себя правду:
ГАРРИ
Сколько Саре лет? Ну, ей...
САРА
…тридцать девять.
Исключить ремарки. Ремарки — это краткие указания, заключенные в круглые скобки сразу после имени персонажа. Обычно они подсказывают, как произносить реплику.
Например:
ГАРРИ
Сколько Саре лет? Ну, ей...
САРА
(прерывая)
...тридцать девять.
Часто, как в приведенном примере, ремарки излишни, поскольку не содержат никакой новой информации. Сценаристы, указывая исполнителям, как следует произносить реплики, вызывают у актеров чувство протеста. Избыточные пояснения затрудняют даже чтение текста. Слова в круглых скобках вторгаются на территорию других участников процесса кинотворчества, осложняя совместную работу.
То, что неопытные драматурги говорят в лоб, мастера — намеками. Читателя (и зрителя) надо вовлекать в перипетии сюжета, заставить домысливать. Кормление с ложечки, муссирование каждого нюанса, наоборот, снижает уровень сценария.
Часто первое, что делает актер, получив сценарий, — вычеркивает все ремарки для своего персонажа. Ситуация, сцена, контекст подсказывают эмоциональное наполнение реплики. Более того, для актера поиск подходящего способа произнесения фразы — само по себе удовольствие.
В пьесах Шекспира совсем нет ремарок, что обеспечивает исполнителям и режиссерам творческую свободу. Подобно многим другим приемам драматургии, реплики могут иметь большую ценность, если их использовать осторожно, если они содержат новые и нужные сведения. Например, они уместны в сценах с участием нескольких героев, когда не совсем понятно, кто к кому обращается.
Не увлекайтесь пунктуацией. В комиксах едва ли не каждая фраза, если это не вопрос, заканчивается восклицательным знаком. Чтобы сценарий кино- или телефильма не был похож на комикс, знаки восклицания нужно расходовать крайне экономно. Так же как с эмфатическим ударением и ремарками, идею, смысл и подтекст строки диалога передают ситуация, слова. Неудачные реплики не улучшатся от нагромождения самых невероятных знаков, точек и дефисов.
Избегайте длинных монологов. В повседневной жизни люди не произносят длинных громоздких речей. Не должно быть их и на экране. "В фильмах предпочтителен естественно звучащий короткий, быстрый диалог по существу, когда реплики переплетаются друг с другом, связываются, как звенья одной цепи, скачут наподобие теннисного шарика между персонажами. Как добиться этих качеств? Писать, переписывать, переписывать снова и снова" (с. 101).
Любой автор, бегло перелистывая свой сценарий, может понять, перегружен ли он длиннотами или нет. Они сразу бросаются в глаза своей массивностью на бумаге.
Пусть персонажи спорят. Если сценарий и не выглядит набором громоздких монологов, все равно этого мало. Диалог — это не обмен остротами между героями. Персонажи должны спорить друг с другом, каждая строка должна бросать вызов другой. Согласие порождает скуку.
Уолтер предлагает сценаристу, работающему над диалогом, представить себя в каком-нибудь общественном месте, например, в парке или ресторане, — в непосредственной близости от незнакомой пары. Если они разговаривают тихо, мирно и ровно, у окружающих не возникает желания подслушивать. Но когда обмен репликами накаляется, находящиеся рядом люди напрягают слух.
Драматургам следует рассматривать свой сценарий как один большой, непрерывный спор от начала до конца.
Среди всех компонентов сценария Уолтер выделяет диалог. "Мастерски написанный диалог должен звучать так, как будто актеры придумали его сами. Зрителей, конечно, не обманешь, но они имеют право на иллюзию, право думать, что персонажи вроде бы сами знают, что и когда говорить. Сценарист также обязан помнить, что часто можно вообще обойтись без диалога" (с. 103).
Действие и обстановка
Слово "драма" по-гречески означает "действие". Кино- и теледрама, следовательно, среди различных элементов предполагает и действие. "Отсюда вытекает главная задача драматурга: определить, во-первых, какое действие в каждой сцене наиболее эффективно развивает сюжет и расширяет характеристики героев и, во-вторых, какое место лучше всего подходит для этого действия" (с. 104).
Кино способно изображать реальность такого огромного масштаба, который не под силу другим формам искусства (например, пожар небоскреба на театральной сцене можно изобразить только через детали).
Но сделать большое еще крупнее — не главная заслуга кино, намного важнее то, что незначительное оно превращает в значимое. Фильм предоставляет массам зрителей доступ к самым личным, интимным моментам благодаря особому свойству, которого лишен театр или любой другой вид искусства.
Подробное описание действия излишне. Вся хитрость в том, чтобы сначала отобрать хрупкие, тонкие детали, естественно вливающиеся в сюжет, а потом коротко, не тратя лишних слов, их описать.
Избегайте статичных ситуаций. Место действия, наряду с другими аспектами сценария, должно быть неотъемлемой частью сюжета. Оно должно быть оригинальным и неожиданным, будь то кабинет фининспектора, исповедальня церкви или гимнастический зал. Лучше отказаться от мест, выбор которых оправдывается тем, что диалог заменяет действие. Если смысл сцены пропадает из-за перегорания лампы в кинопроекционном аппарате, значит сценарист не довложил в сюжет выдумки и воображения.