Викторианские биографии Ньютона много места уделяют его умеренным вкусам в еде, представляют его отшельником, живущим на воде и овощах. Что мало трогало Ньютона – так это лондонские развлечения. Кондуит говорил, что он вообще никогда не интересовался музыкой или искусством. Это не вызвало замечаний, потому что известен отзыв Ньютона, рассказывавшего о просмотре оперы: «Первый акт я прослушал с удовольствием, во втором акте моё тело истощилось, а с третьего я сбежал…». Интерес его к живописи и скульптуре не имел утилитарного толка – он смотрел на них лишь как на предметы-украшения жилища. В библиотеке Ньютона нет следов более или менее известной ему литературы, в частности английских классиков – Чосера, Шекспира и Мильтона. Поэзия отсутствовала начисто. Это свидетельствовало его определенной позиции – Ньютон считал поэзию хотя и исполненной, но наивной чепухой. И все же он позавидовал своему сочлену по Королевскому обществу – поэту Джону Донну, сумевшему сказать великие слова: «Никогда не спрашивай, по ком колокол: он звонит по тебе». Его увлечением по-призванию была наука, а любимым занятием – посещения королевского общества.
Каким был Ньютон в глазах современников? Невысокий плотный человек с седыми волосами. Большей частью он бывал, погружен в свои думы. Развлекался он чрезвычайно редко. Мог часами сидеть среди приглашенных им людей, в молчаливом и глухом размышлении. Некоторые даже считали, что он молится. Говорил он немного, но каждое слово его было взвешено и попадало точно в цель.
Страсть к научным занятиям не покидала его и в поздние лондонские вечера, творческий возраст его давно уже миновал, он строго соблюдал раз и навсегда установленный им для себя режим занятий. Никто и никогда не видел его без работы. Работа служила ему бальзамом от душевного беспокойства. Когда он не знал чем заняться, он переписывал старый текст.
Глава 4. Смена деятельности. Конец Ньютона.
Вступление Ньютона в общественную жизнь, его парламентское место делало его слишком заметным, непривычно незащищенным. Он имел страшное беспокойство. Пропал сон, работа не спорилась. Ему казалось, что его хотят убить, хотят разграбить его лабораторию, украсть его труды. Причины он находил самые разные – зависть, ревность, месть, религиозный фанатизм. Точной причины он не знал, но знал, что его преследуют… Временами ему казалось, что он сходит с ума. Впрочем, это казалось не ему одному.
Некоторые исследователи творчества Ньютона связывают его временное нездоровье с происшедшим в 1691-1692 годах пожаром в его лаборатории, в котором якобы сгорели ценные рукописи по оптике и алхимии. Ньютон снова решил покончить с философией.
Затем снова пробуждается бешеная энергия: он вдруг начинает бурно переписываться с Бентли. Темы исключительно богословские. Темп переписки все время менялся: с 1692 года – апатия, сонливость, перемежающиеся с мучительной бессонницей; с 1693 года – глубокая меланхолия, бессвязность мыслей. К концу 1694 постепенно выздоравливает, а через некоторое время начинает понимать собственные «Начала». Наступление у Ньютона депрессии связано с наступлением некоторого критического возраста – её признаками являются нарушение аппетита, меланхолия, тревожные видения. Обычно эта болезнь проходила безвозвратно за год-два. На эти обстоятельства у Ньютона могли повлиять выборы, в парламент, неблагоприятные внешние обстоятельства.
Болезнь знаменует серьезный душевный перелом Ньютона. Ньютон всерьёз задумывается о смене научной деятельности на административную. Здесь и влияние Монтегю и парламентские сидения Ньютона. И его временное помутнение сознания, и возможность, что главные научные открытия уже позади.
Вестфалл считает, что в целом Ньютон стоял в моральном плане выше, чем в котором он жил, обществе, в котором «овцы поедали людей». И все же был он человеком своего круга, своего времени, которому время от времени приходилось делать моральный выбор, лежавший в иной плоскости, чем главное занятие его жизни – наука. Он оказался политиком, склонным и способным ко многим компромиссам.
Епископ Бэрнет сказал как-то, что он ценит Ньютона «за нечто более чем философия. А именно за то, что он является самой чистой душой, которую он знал, самым непорочным человеком». Вряд ли Епископ был прав. Он был человеком из плоти и крови. Бури, которые сеяла в его душе наука, встречали непорочные в том веке моральные препятствия. Вряд ли он смог бы быть зачинщиком новой Реформации, вторым Лютером, о чем мечтали многие его ученики и он сам.
После смерти Гука в марте 1703 года, Общество стало испытывать потребность в Ньютоне. Дальновидные члены Общества понимали, что без должного руководства оно быстро придет к окончательному упадку. Так в конце 1703 года Ньютон был избран президентом общества.
Ньютон в своей обычной обстоятельной манере сначала внимательно изучил историю Королевского общества. Он перелистывал все протоколы и «Философские труды». После чего уже полностью был готов к тому, чтобы взвалить нелегкую на себя работу. И первое, что он решил сделать – это лично вести все заседания совета и тем самым доказать Обществу, что обладает способностью не только говорить, но и кое-что делать своими собственными руками. Он часто приносил в Общество свои приборы. Видя, что главный недостаток в работе Общества заключается в пустой болтовне, Ньютон решил разработать «Схему укрепления Королевского общества». Он четко сформулировал, какого сорта дискуссии должны вестись в Обществе. «Натуральная философия – писал Ньютон, заключается в раскрытии явлений природы и сведении их, насколько это возможно, к общим занятиям, устанавливая эти законы посредством наблюдений и экспериментов, делая выводы о причинах и действиях».
Что касается религиозных взглядов и высказываний Ньютона, он был предельно осторожен.
Ему не следовало забывать о «Акте» 1698 года – подавить богохульство и профанацию, которым автоматически изгоняли с государственного поста и лишали публичной должности всякого, кто не признавал божественность троицы: а ведь Ньютон был как раз одним из таких. Ньютон продолжал работать и в других направлениях. Написал немало статей, доказывая в которых преимущество юлианского календаря перед григорианским, причем создал «симметричный» вариант календаря, разделив год на шесть зимних месяцев по тридцать дней, пять летних месяцев по тридцати одному дню и один месяц по тридцать дней, который в високосный год мог иметь и тридцать один день. Ощущение реальности ему не изменяло: он написал, что вряд ли можно установить число дней в месяцах без согласия доброй части Европы и поэтому, его календарь, видимо, будет иметь место между двумя этими календарями, которые были в употреблении. Несмотря на то, что собственный календарь казался ему совершенным, для Англии, по его мнению, лучше всего было бы принять континентальный календарь. Так, в конце концов, и поступили.
Подводя итоги научной работы Ньютона в последние годы, нужно принять к сведению, что она и не была чрезмерно активной, но охватывала новые области философии освоенные им ранее.
Теперь, к концу жизни, он объял всю физику, механику, теплоту, молекулярную массу, электрические и магнитные явления. Он почувствовал, что не может с прежней страстью заниматься наукой.
Ньютон часто говорил, что, отдыхая от занятий физикой и математикой, он занимался теологией и историей. Этого не скажешь, глядя на Ньютоновский «каталог» знаний – издания по теологии и истории занимают поистине львиную часть. Время, которое Ньютон придавал своим трудам по теологии и истории, соответствует их современной ценности. Даже современные теологи утверждают, что чтение этих работ можно было практиковать в качестве изощренного наказания.
То, что Ньютон вообще занимался этими вопросами, вовсе не удивительно. Воспитывался он в затхлой Кембриджской атмосфере, где именно так можно было доказать истинную ученость. И он увлеченно работал над этими проблемами всю жизнь, лишь иногда полностью от них отключаясь. Он создавал статьи о свете или «Квадратуры», «Анализ», наконец – «Начала», «Оптика». Ньютон ценил свои теологические и исторические труды, особенно «Начала» и «Оптику». Ньютон был правомерным протестантом, представляя крайнее крыло. Отказываясь от церкви римской, как и все протестанты, он призывал вернуться к доисторическому, примитивному, христианству. Основные принципы этой первичной и когда-то единственной для народов религии просты: «вера в то, что мир создан верховным Богом, не управляется. Любовь к Нему и почитание Его, почет воздаваемый Ему. Любить ближнего своего как самого себя, сострадание даже к диким зверям – древнейшая из всех религий».
Когда произошло расселение народов, истинная религия была, по мнению Ньютона, искажена. Многие народы стали отождествлять с Богами своих царей. Протестантизм упразднял посредничество между Богом и человеком, а сектанты, доводя процесс до логического конца, устраняли все, что было между Богом и человеком. Включая и троицу – унитарии, арианцы, социнианцы видели рецидив языческого многобожия.
Уже давно, с Кембриджа, вокруг Ньютона стал складываться кружок его единомышленников. Однако Ньютон боялся, что слухи о безбожии могут ему навредить, и поэтому стремился держаться подальше.
Множество сект протестантизма – тринитарианцы, социнианцы, арианцы, гуманитарианцы, антитринитарианцы – опирались впоследствии на него, и он все-таки стал знаменем новой Реформации, хотя и не широкой.
Ньютон, тем не менее, был злейшим врагом папства, католицизма. Это особенно заметно в его работе «Толкование к Пророчествам Даниила и путь к Апокалипсису». Говоря об этом сочинении, Вольтер заметил, что Ньютон хотел утешить род человеческий в том превосходстве, что это превосходство было очень велико. В то же время нельзя отрицать, что это сочинение обнаружило эрудицию Ньютона и подтверждает его исключительное остроумие.