Смотрите не разнимайте рук! –
Десять дней просвистели. И всё умолкло, -
Не воротишь обратно, не пролетишь.
Потому что его ожидала Волга,
Её - Иртыш.
Десять дней – это просто первое слово.
Остались невидимые провода.
Через месяц они увидятся снова,
И на этот раз навсегда.
Он в поезде. Ляг, дружок, прикорни-ка.
От белых ночей голова в дыму.
«Вероника, Вероника, Вероника…» –
Колёса нашёптывали ему.
А она летит к сибирским рябинам.
Небосвод вокруг нелюдим.
Но с каждого облака смотрит в кабину
Вадим, Вадим, Вадим.
Ресницы глаз удалой распах.
Тёплой пшеницей нависшие брови
И детские ямочки на щеках.
Таким запомни его, Вероника.
Как назад не вернётся в реке вода,
Как не втянешь в горло взлётного крика,
Так его не увидишь ты никогда.
Почему никогда – разве были лживы
Глаза, и руки, и небеса?
Почему никогда, если оба живы
И вот они – адреса?
Правда, был он при смерти две недели.
Пришёл в себя, не поняв, почему
Бинты ему не голову надели,
Горло повязкой сжали ему.
А до этого лёгкость такая и смелость,
И всё удавалось. И вдруг этот крик…
Просто не было выхода – загорелось,
А он был рядом, и он не старик.
А крик ребячий откуда-то сверху.
Сквозь огонь он всё-таки добежал,
Схватил мальчишку, прижал к сердцу
И рухнул с третьего этажа.
Когда пришёл в себя понемногу,
Шевельнул руками – их боль не жгла,
Пощупал двойную от гипса ногу –
Сказали: срастётся. Будет цела.
И вдруг, когда голову разоблачали
От бинтов, лежавших белым венцом,
В очках врача он поймал вначале
То, что считалось теперь лицом.
Это может только присниться –
Кровавая маска, сплошной ожёг.
Ни бровинки-пшеничинки, ни ресницы,
Ни ямочек на щеках, ни щёк.
Он закрыл глаза и сжал зубы,
Равнодушьем дивя врачей.
А в ушах его пели весенние трубы
Ленинградских белых ночей…
Ещё едва ковыляя, в гипсе,
Твёрдо вывел, дыханье зажав в груди:
«Прости, Вероника. Я ошибся,
Я тебя не люблю. Не жди».
Она не могла поверить такому –
Внезапному, дикому, наотрез.
Почуяв беду, всё бросила дома,
Примчалась к нему. А он исчез.
Люди, надо жалеть его? Нет, не надо.
Хоть гордость горька в своей наготе.
Вот на этом и кончилась баллада
О красоте.
Ученик 7: Есть в песнях Ошанина и грусть, и горечь, и набат колоколов, и тревога, и усмешка… Но настроение жизнерадостности и солнцелюбия прорывается и победно звучит в песне «Пусть всегда будет солнце», которая сплачивает людей всех материков и континентов.
Ученик 9: А создавалась песня так. Корней Иванович Чуковский в книге «От двух до пяти» рассказал о мальчике, которому понравились слова… «пусть всегда». Он прыгал и пел:
Пусть всегда будет небо,
Пусть всегда будет солнце,
Пусть всегда будет мама,
Пусть всегда буду я.
Было это в 1926 году.
Потом художник Чарушин нарисовал удачный плакат, где изобразил мальчишеское лицо и написал эти слова. В 1962 году плакат несли по Красной площади на первомайской демонстрации в Москве. Газета «Правда» написала об этом плакате. На слова в газете обратил внимание композитор Аркадий Островский. Он позвонил Ошанину и предложил написать детскую песню.
Ученик от имени Л. Ошанина: Островский позвонил мне.
– Читал? Давай напишем детскую песню.
Я решительно отказался.
– Зачем? Ведь это уже написал мальчик?
– Но этого же для песни мало, – настаивал Островский.
Мало ли на свете стихов, которых для песни мало. Я отказался писать песню. Но Островский звонил по поводу неё снова и снова.
Я задумался.
– Если уж писать, – сказал я ему, – то это совсем не детская, а очень серьёзная песня.
И мы написали песню. К этому времени существовало множество песен о мире. Были песни маршевые, фанфарные, были песни трагические и драматические. Но такой песни не было. Может быть, поэтому судьба у неё оказалась удивительной.
Ученик 9: Песня прозвучала на Всемирном фестивале молодёжи в Хельсинки и вызвала там горячий приём. На Всемирном конгрессе женщин эту песню пели, обнявшись, солидные матери семейств всех цветов кожи и всех континентов. Иногда её выбирали для окончания музыкальных праздников на стадионах в дни русского искусства в той или иной республике. В польском городе Сопоте эта песня неожиданно для всех получила первую премию на Международном конкурсе эстрадной песни.
Люди никогда не устанут повторять: «Пусть всегда! Пусть всегда будет то, без чего невозможен мир, а это значит невозможна жизнь».
Исполнение песни «Пусть всегда будет солнце»
(муз. А. Островского)
Учитель: Вот она, излучина речная,
Маленький приволжский городок,
Где однажды в беспокойном мае
Первый свет глаза мои обжёг.
Песни Ошанина поют в самых различных уголках планеты. «Пусть всегда будет солнце», «Песня о тревожной молодости», «Течёт Волга»… – звучат на разных языках.
Уметь слышать то, что дорого многим, уметь передать поэтической строкой откровение сердца – не просто. В этом окрылённость его песен, в этом сила его щедрой и мужественной поэзии.
Исполнение песни «Ярославия»
(муз. П. Аедоницкого)
Музыкально-литературная композиция
«Пусть всегда будет солнце»,
(посвящается творчеству А.И. Островского)
Исполнение песни «Спят усталые игрушки»
(стихи З. Петровой)
Конечно, вы все узнали эту песню. А знаете ли вы, когда она появилась? Первого сентября 1964 года Центральное телевидение порадовало самых маленьких телезрителей новой передачей «Спокойной ночи, малыши».
Остроумная музыкальная заставка, которую ребята сразу назвали «Минутками», и колыбельная песня покорили детвору. Вы, наверное, сами заметили, что стоит только один раз пропеть песню «Спят усталые игрушки», как хочется ещё раз её повторить. А потом она так запоминается, что когда напеваешь, кажется, будто сам её придумал.
Передача имела невиданный успех. Один из телезрителей написал: «Достаточно нашему малышу, которому исполнился только год, услышать первые звуки, как он срывается с рук матери, бросая все игрушки, бежит стремглав к телевизору и буквально застывает на месте». В конце письма телезритель благодарил композитора.
Такую песню мог написать только очень добрый и талантливый человек, а именно таким человеком и был композитор Аркадий Ильич Островский.
Аркадий Ильич написал много песен, каждая его песня была по-своему интересна, неожиданна и неповторима, и, слушая их, люди улыбались, задумывались, становились добрее.
Вам, конечно, интересно узнать, как мальчик Аркаша Островский стал композитором, как сложилась его взрослая жизнь, как он сочинял свои песни? Об этом расскажут нам ведущие концерта, а в вашем исполнении прозвучат песни замечательного композитора Аркадия Островского.
Город Сызрань. Ручейком вьется песня, то ширится, крепнет, то затухает, сливается в один долгий-долгий звук.
У прибрежных кустов стоит мальчуган, стоит не шелохнувшись. Красота песни заворожила его. Вот только слов из-за дальности не разобрать.
Песня угасает, и наступает долгое молчание. Но Аркаша не уходит, он терпеливо ждет новой песни. И вот уже рассыпалась тишина веселыми частушками, наполнилась дружным молодым смехом. Сразу стало весело и Аркаше. Приплясывая и дурачась, побежал он домой.
Утром, лежа в постели и не открывая глаз, мальчик слышит – гудят струны, «дон, дон, дон» – басят простуженными голосами фальшивые ноты. Прислушиваясь, Аркаша улыбается. Он знает: сейчас папа повернет еще немного ключ для настройки, и звук встанет на место.
Его отец, как волшебник, мог вернуть жизнь и молодость старым и больным музыкальным инструментам, заставить их петь чисто и красиво. Люди называли отца просто настройщиком или музыкальным мастером, но Аркаша был уверен, что его отец хоть немного, но волшебник. Ведь недаром их дом с утра и до позднего вечера наполнен такой необычной музыкой. Они с младшим братом Ромкой так привыкли к ней, что свободно на слух различают отдельные звуки. Тронет отец струну, нажмет клавишу, а мальчики уже знают, какая это нота. Они даже придумали для себя игру: кто больше звуков отгадает, тот и получает все зеленые яблоки, добытые не без риска в соседнем саду. Только почти всегда выигрывает Аркаша. Отец говорит, что у него абсолютный слух.
Как-то Ромка и его друзья решили испытать Аркашин слух. Его посадили спиной к клавиатуре, чтобы не подглядывал, а Ромка, растопырив пальцы, хлопнул по клавишам.
– А что это я сыграл? – хитро подмигивая ребятам, спросил Ромка.
Аркаша подумал, что-то подсчитал на пальцах и, к величайшему удивлению мальчишек, одну за другой назвал все ноты. Ромка торжествовал, он был рад за брата, гордился им. После этого эксперимента Аркашин авторитет среди ребят очень поднялся.
Исполнение песни «До, ре, ми, фа, соль»
(стихи З. Петровой)
Однажды всей ватагой ребята отправились в центр города. Не успели они выбраться из проулков и тупиков, как где-то в дальнем конце Большой улицы загудела труба, и вслед за ней раздался мощный всплеск
громкой, неслыханной музыки. Ребята в изумлении остановились. А потом, придя в себя, бросились навстречу невиданному зрелищу.
По всей ширине мостовой, сверкая медью, шел духовой оркестр. Солнечные зайчики от блестящих инструментов вместе со звуками разлетались во все стороны.