Без конца грабить завоёванные страны оказалось невозможно: некому стало засевать собственные поля и заниматься ремёслами. У ассирийцев было слишком много военачальников и слишком мало чиновников, чтобы собирать налоги. Писец мог заменить солдата только там, где население добровольно согласилось бы жить под властью ассирийцев. Таких народов на Древнем Востоке не было — захватчиков ненавидели все.
Сложность возникла у ассирийцев и с торговыми городами, которые на протяжении всей своей истории пользовались особыми правами: они не платили больших налогов, их жители освобождались от армейской службы. Сохранить эти привилегии ассирийцы не хотели, но и отменить их тоже не могли, опасаясь постоянных мятежей.
Одним из таких вольных городов был Вавилон. Культуру, религию и письменность ассирийцы в основном переняли от Вавилона. Уважение к этому городу было столь велико, что на некоторое время он стал как бы второй столицей Ассирии. Правившие в Ниневии цари делали богатые подарки вавилонским храмам, украшали город дворцами и статуями, а Вавилон тем не менее оставался центром опасных заговоров и мятежей против ассирийской власти. Дело кончилось тем, что царь Синаххериб в 689 г. до н. э. приказал уничтожить весь город и затопить место, на котором он стоял (см. ст. «Вавилон»). Ужасный поступок царя вызвал недовольство даже в самой Ниневии, и, хотя город был быстро отстроен заново при сыне Синаххериба Ассархаддоне, отношения между Ассирией и Вавилоном испортились окончательно. Ассирия так и не смогла опереться на авторитет важнейшего религиозного и культурного центра Передней Азии.
Главная же беда ассирийцев оказалась тесно связанной с их блестящими военными победами. В войнах с сильным и молодым государством Урарту
76
(800—700 гг. до н. э.) ассирийская держава не раз бывала на грани поражения (см. ст. «Урарту»). Чтобы победить, ассирийцы заменили (около 750 г. до н. э.) ополчение армией, состоящей из солдат-наёмников, специально обученных военному делу. Чтобы содержать такое войско, цари вынуждены были снова и снова отправляться в грабительские походы.
С этого же времени быстро ухудшается положение свободных крестьян — прежних ополченцев. Вельможи начинают закабалять и порабощать их. Обездоленные ассирийцы, смешиваясь с пригнанными из дальних стран несвободными людьми, оказываются у себя на родине в меньшинстве... Могущество великой державы начинает быстро ослабевать. И в 614 г. до н. э. мидяне взяли древнюю столицу страны Ашшур, а через два года они же в союзе с освободившимся Вавилоном разгромили Ниневию (см. ст. «Древний Иран»).
Ассирия исчезла с лица земли. Оказалось, что создать крепкое государство с помощью страха, насилия и грабежей невозможно. Этому учит и история небольшого городка, купцы которого сначала хотели лишь одного — свободно торговать на мирных восточных рынках.
К 800 г. до н. э. над странами Передней Азии нависла угроза ассирийского порабощения (см. ст. «Ассирия»). Казалось, что натиску ассирийских армий не может противостоять никто — ни слабые цари Вавилона, ни правители мелких «осколков» великой Хеттской державы, ни вожди племён, населявших Иранское нагорье и Закавказье. Установление ассирийского господства означало для этих народов катастрофу — ведь оно неминуемо повлекло бы страшное разорение завоёванных стран и массовое истребление людей.
И всё же в то время, когда мощь Ассирийской державы была поистине огромна, в Передней Азии нашёлся народ, который не только решился на открытую борьбу с грозным врагом, но и почти выиграл у него смертельное противоборство. Речь идёт о близкородственных племенах, населявших горные долины Закавказья примерно в том районе, где сейчас сходятся границы Турции, Ирана и Армении. На этой территории сложились тогда два сильных союза племён, два государства — Урарту и Манна. Центрами их стали долины горных озёр Ван и Урмия.
Ассирийцы до поры до времени не обращали внимания на события, происходившие на северных окраинах их державы. Владыки мира относились к урартам как к одному из многочисленных полудиких племён, считая, что их следует держать в постоянном страхе и наказывать за непослушание карательными походами. Ассирийцы явно недооценивали урартов. И позднее этот народ продемонстрировал свои военные, политические, административные и культурные дарования. Ассирийские позиции в Передней Азии оказались не такими прочными, как можно было подумать. Цари Урарту Менуа (810—786 гг. до н. э.) и его сын Аргишти I (786— 764 гг. до н. э.) начали это умело использовать.
Племена урартов, подобно хеттам, принадлежали к индоевропейской языковой семье. Число индоевропейских народов в Передней Азии всё увеличивалось благодаря постоянным переселениям с Балкан и из причерноморских степей; можно сказать, что над Ассирией с севера нависала грозная индоевропейская «туча». Появление кочевых народов — киммерийцев и скифов — в Закавказье и Малой Азии после 730 г. до н. э. придало этой «туче» ещё более угрожающие очертания. После распада Хеттского царства (около 1200 г. до н. э.) все эти близкие по языку, религии и культуре индоевропейские народности и племена лишились объединяющего их центра. Место лидера благодаря своим энергичным действиям заняли цари Урарту. Менуа и Аргишти I постепенно прибирали к рукам населённые в основном индоевропейскими народами районы Муцацира (к востоку от ассирийских столиц) и Северной Сирии (к западу от них). Тем самым урарты перерезали главные торговые пути ассирийцев, оставляя им для военной и торговой активности только одно направление — южное. А там находился непокорный Вавилон, и без того доставлявший ассирийским царям немало хлопот.
Слабым местом ассирийской державы оказалась её зависимость от ввоза сырья (прежде всего — руд металлов) и готовых металлических изделий из Малой Азии и Закавказья. Урарты же располагали своими собственными рудниками. К тому же урартская сталь благодаря искусности кузнецов была лучше ассирийской. Сами ассирийцы предпочитали оружие, изготовленное в Закавказье, и во время походов против Урарту стремились захватить как можно больше мечей, кинжалов, наконечников копий.
Урарты были не только искусными кузнецами, но и трудолюбивыми земледельцами, изобретательными строителями и толковыми чиновниками-администраторами. Они смогли перенять у других народов Древнего Востока приёмы орошаемого земледелия и прорыли немало сложных, разветвлённых каналов; некоторые из них достигали протяжённости 70 км. Орошение полей в горных долинах позволяло получать высокие урожаи, накапливать огромные запасы продовольствия и содержать большое число солдат и чиновников.
Урарты основали много городов; некоторые из них, например Ереван, существуют и по сей день. Отдельные города имели правильную прямоугольную планировку; перед их оборонительными стенами оказывалось бессильным даже прославленное
77
Ещё в глубокой древности восточные районы Малой Азии и Закавказья были центрами металлургии. Здесь очень рано научились сплавлять вместе медь и олово, получая бронзу; здесь же, по-видимому, впервые началось широкое производство железа и изготовление железного оружия и орудий труда. Кузнецы Урарту унаследовали многовековой опыт своих безвестных предшественников. Их изделия из серебра и бронзы ценились чрезвычайно высоко и распространялись по всему Средиземноморью. Археологи обнаружили изготовленные в Урарту металлические предметы в Малой Азии, на греческих островах Эгейского моря, в материковой Греции, достигали они и древней Италии.
Чаще всего мастера украшали металлические чаши и блюда сценами сражений, бега колесниц, фигурами всадников. Воинственный характер урартов проявлялся и в обычае жертвовать в храмы специально изготовленные из драгоценных металлов щиты, шлемы и колчаны для стрел. Иногда изображались и мирные жертвоприношения, которыми руководили жрецы.
Металлические изделия урартских мастеров имели успех не только у ассирийцев и жителей Средиземноморья. Стиль и техника изготовления драгоценностей очень заинтересовали персов и мидян. Примерно с 600 г. до н. э., после возникновения сначала Мидийской, в потом Персидской державы, опыт закавказских кузнецов широко распространился по всему Переднему Востоку.
Урарты создали высокую культуру городского строительства. Часть урартских городов построена по заранее составленному плану, что бывало на Древнем Востоке довольно редко. Основатели городов стремились использовать особенности рельефа — возвышенности, берега рек, чтобы лучше «вписать» город в окружающую местность и защитить его от нападений. По чёткому архитектурному плану строились и дворцы местных правителей, также отличавшиеся этим от царских дворцов в других странах Востока: там подобные сооружения чаще всего достраивались вокруг центрального ядра, разрастаясь, как снежный ком, и превращаясь в довольно бесформенные здания. Дворцы и храмы в Урарту украшались росписями и каменными изваяниями.
*
военное искусство ассирийцев. В 735 г. до н. э. ассирийский царь Тиглатпаласар III не смог взять крепость в Тушпе. В 714 г. до н. э. его преемник Саргон II, опустошивший всю территорию Урарту, к Тушпе даже не подошёл, помня о неудаче своего предшественника. Храмы урартов довольно сильно отличались от современных им сооружений. Стиль местной архитектуры немного походил на позднейший греческий; изобретения урартских инженеров и строителей впоследствии широко распространились в Передней Азии.