Мы полагаем, что включение только воспитанников и фактических воспитателей в состав первой очереди наследников будет несправедливым, так как в данном случае необходимо также будет включить и пасынков и падчериц, отчима и мачеху, ведь, отношения между ними также аналогичны отношениям между родителями и детьми, как и у воспитанников и их воспитателей. В связи с вышеизложенным предлагаем внести изменения в п. 3 ст. 1145 ГК РФ, дополнив ее абзацем вторым, включив в круг наследников по закону воспитанников и фактических воспитателей, наряду с пасынками, падчерицами, отчимом и мачехой, и предоставить им взаимные наследственные права.
Предлагаем также дополнить п. 3 ст. 1145 ГК РФ абзацем третьим, закрепив норму о том, что, суд вправе по заявлению заинтересованного лица отстранить от наследования по закону отчима и; (или) мачеху, а также фактических воспитателей наследодателя, если последние содержали или воспитывали пасынков (падчериц), воспитанников менее пяти лет, а также содержали или воспитывали своих воспитанников, пасынков (падчериц) не надлежащим образом.
Под термином «ненадлежащие воспитание и содержание» И.В. Афанасьева понимает такое поведение отчима мачехи, фактических воспитателей, когда они допускали различные злоупотребления по отношению к детям, уклонялись от выполнения обязанностей, сходных с родительскими[103].
Мы полагаем, что данное предложение привнесет соответствие между Гражданским Кодексом РФ и положениями п. 2 ст. 96 СК РФ, который гласит «Суд вправе освободить воспитанников от обязанности содержать фактических воспитателей, если последние содержали и воспитывали их менее пяти лет, а также, если они содержали и воспитывали своих воспитанников ненадлежащим образом», а также п. 2 ст. 97 СК РФ, содержащего аналогичные положения. В то же время, данное предложение не будет повтором п. 2 ст. 1117 ГК РФ: «По требованию заинтересованного лица, суд отстраняет от наследования по закону граждан, злостно уклонявшихся от выполнения лежавших на них, в силу закона, обязанностей по содержанию наследодателя», так как, нам представляется, что под термином «злостное уклонение от выполнения обязанности по содержанию» следует понимать отсутствие всякого желания со стороны наследника для, выполнения обязанности по содержанию наследодателя, даже при наличии такой возможности.
Как отмечалась выше, существует и восьмая очередь наследников, определенная в п.3 ст. 1148 ГК РФ. На наш взгляд, такое разделение статей, называющих очереди наследников, является недостатком юридической техники ГКРФ.
Таким образом, все возможные наследники по закону нами перечислены. Из этого можно сделать вывод, что другие лица наследниками не являются, к примеру, троюродные братья и сестры наследодателя (внук или внучка сестры или брата деда или, бабки наследодателя) - их отделяет пять рождений, не считая рождения наследодателя, т.е. они родственники шестой степени родства. Не являются наследниками и троюродные племянники и племянницы (правнуки сестры, брата деда или бабки наследодателя).
Необходимо отметить, что действующая ранее ст. 532 ГК РСФСР 1964 г. предусматривала только две очереди наследников по закону, а после внесения в него изменений Федеральным Законом РФ от 14 мая 2001 г. - четыре очереди, в то время, как часть третья ГК РФ установила восемь очередей наследников по закону. Вероятно, оказывает влияние законодательство зарубежных стран и законодательство досоветского периода. Мы полагаем, что данная новелла в полной мере обеспечивает права и законные интересы граждан, в сфере собственности. Случаи наследования выморочного имущества в России будут редкими. Государство не ставит перед собой; задачу отбирания у граждан накопленного имущества, а способствует его приращению.
Тенденция расширения круга наследников по закону объективно обусловлена и процессом демократизации права, принципами гуманизма, социальной справедливости. Однако на наш взгляд, механическое расширение круга наследников по закону не способствует интересам общества. Основанием такого расширения должно являться не наличие семейно-родственной связно само по себе, а существование «действительных» семейных отношений между наследодателем и наследниками[104].
В целом, поддерживая тенденцию расширения круга наследников по закону, считаем, что, вряд ли, оправдано наследование родственников, доходящих дальше третьей степени родства, в большинстве случаев, не поддерживающих никаких отношений с наследодателем. Отношений семейной близости здесь не возникает, ввиду того, что в настоящее время тесная родственная и духовная связь в значительной степени ослабла, а иногда вообще отсутствует даже между двоюродными братьями и сестрами.
С другой стороны, нельзя предположить и волю наследодателя. Очевидно, что наследодатель не был заинтересован в распределении имущества среди лиц, с которыми он не поддерживал тесных семейных связей. Мы полагаем, что признание права наследовать, за дальними родственниками наследодателя затруднит гражданский оборот, так как им необходимо будет представить нотариусу документы, подтверждающие родственные отношения. Как правило, супругу, детям и близким родственникам проще документально подтвердить степень родства. В связи с этим, на наш взгляд, дабы облегчить участь дальних родственников при оформлении наследства в качестве документов, подтверждающих родственные отношения с наследодателем, возможно в зависимости от конкретных обстоятельств дела, использовать справки о родственных отношениях, выданные органами загсов на основании соответствующих копий актовых записей, домовые книги и т.д. При недостаточности доказательств, подтверждающих родственные отношения и их степень, нотариусам необходимо истребовать решение суда об установлении юридических фактов (факт родственных или брачных отношений, факт регистрации тех или иных событий, факт иждивенчества и т.п.)
Предлагаем ограничить круг наследников по закону наследниками четвертой очереди. Наследование по праву представления необходимо, на наш взгляд, сохранить для всех тех лиц, для которых оно предусмотрено ГК РФ.
Одной из многочисленных теоретических проблем, наследственного права, имеющих большое практическое значение, является проблема сущности и особенности наследования по праву представления.
Так, Г.Ф. Шершеневич под правом представления понимал право занять при наследовании место, которое принадлежало бы восходящему в прямой линии родственнику, если бы он мог наследовать в момент открытия наследства[105].
В.И. Синайский писал, что право представления - это отступление от основного начала о том, что ближайший родственник исключает дальнейшего[106].
Изучая право представления, российский цивилист Г.Ф. Шершеневич, определил его как «законную фикцию»[107], целью которой являлось поставить лиц, представляющих на место в степень и в права лиц представляемых.
Д.И. Мейер понимал под правом представления «право дальнейших нисходящих на ту часть наследства, которая досталась бы их восходящему, умершему прежде наследодателя»[108].
Проанализировав научные работы российских цивилистов по проблеме права представления, мы пришли к выводу, что большинство ученых признавали тот факт, что при наследовании по праву представления, представляемое лицо — наследник, представляет именно личность «живые получают часть умершего, коего личность представляют»[109].
К.П. Победоносцев, и A.A. Гаугер объясняли, что право представления основано на представлении личности родителя, «наследовать вместо него, по праву, которое принадлежало умершему ранее наследодателя родителя или иного восходящего»[110]. Однако, соглашаясь в этом вопросе, они делали взаимоисключающие друг друга выводы.
Так, К.П. Победоносцев утверждал, что правом представления наследники пользуются непосредственно, так как «они наследуют не родителю своему, а прямо тому предку, после кого открывается наследство»[111]. Таким образом можно сделать вывод, что право представления представляло собой самостоятельное право нисходящего наследника.
А.А. Гаугер, к примеру, сделал абсолютно иной вывод, что право представление это «наследование не по собственному праву»[112].
Такое различие имело не только теоретические последствия, в виде различных моделей права представления, в большей степени практическое значение, так как определяло ответственность наследника по долгам наследодателя. Так, при признании верным того, что право представления производно от наследственного права представляемого лица, наследство должно переходить к представляющему в составе имущества представляемого, т.е. с его долгами. Следовательно, наследник, получивший наследство по праву представления отвечал по долгам того лица, личность которого он представлял. Если признать право представления самостоятельным правом представляющего, то он не обязан платить долги представляемых.