Итак, что же было на нем решено. Символ веры трех сот восьмидесяти святых отцов первого вселенского собора, Никейского гласит так:
«Веруем во единого Бога Отца, Вседержителя, Творца всего видимого и невидимого. И во Единого Господа Иисуса Христа, Сына Божия, единородного, рожденного, несотворенного, единосущного Отцу, через которого все произошло, как на небе, так и на земле: нас ради человеков, и нашего ради спасения сошедшего, и воплотившегося и вочеловечившегося, страдавшего и воскресшего в третий день, и взошедшего на небеса, и сидящего одесную Отца, и грядущего судить живых и мертвых. И во Святого Духа. А говорящих, что было время, когда не было Сына, или, что Он не был прежде рождения и произошел из несущего, или утверждающих, что Сын Божий из иной ипостаси или сущности, или создан, или изменяем - таковых анафематствует кафолическая церковь».[39]
Как мы видим, по отношению к Сыну употребляется слово «единосущный». И на основании общего представления об этом периоде; на основании решений последующих соборов, которые постоянно ссылаются на первый вселенский собор и говорят об истинности его постановлений и непогрешимости; мы можем сказать, что это же слово подразумевается и по отношению к Святому Духу, но не говорится.
Что же нового привнесло в богословие данный термин именно в этот период? Очень хорошо значение этого слова для данного периода объясняет Болотов. Вторая часть этого слова «сущность» по системе установленной Аристотелем используется для обозначения тождественности предметов, у которых одно существо. Значение частицы «едино» он показывает на следующих аналогиях. - те, которые держатся одних и тех же догматических убеждений; - те, которые соединены между собой единством рода. Сам термин «единосущий» по учению Афанасия Великого, пишет Болотов, означает не только единство, тождество, равенство сущности, т.е. качественных определений Отца и Сына, но и тождество, единство существа. То же самое существо, которое есть в Отце, оно же есть и в Сыне; т.е. единосущий Сын не только равносущ Отцу, но и единосущ.[40] Как мы уже говорили выше, это же подразумевалось и относительно природы Святого Духа, но не говорилось, т.к. вопрос о природе Святого Духа официально не поднимался. Далее Болотов продолжает: «Никейский символ не останавливается на тождестве в смысле одинаковости, а ведет к тождеству в смысле именно единства. Но вместе с тем здесь есть и указание на действительное различие Лиц... Можно быть единосущным только кому-либо другому; никто не единосущ сам себе».[41]
Что же повлияло на становление именно такого взгляда по вопросу о природе Троицы и Святого Духа в частности? Говорить о том, что решающую роль сыграла процедура собора, будет неверным. Собор лишь подтвердил, не без вмешательства императора, воззрение противоборствующей Арию стороны, а именно придворного Осия, Александра Александрийского и Афанасия Великого. Но почему эти богословствующие умы не говорят больше об идеи субординации, а говорят о единосущности? Не так просто увидеть эти причины и первое, что стоит отметить – это:
- Водительство свыше в становлении доктрины о природе Троицы. И это водительство можно заметить, по крайней мере, в двух моментах:
- Возникновение Арианства; Его возникновение именно в этот период взбудоражило успокоившуюся идеей субординации церковь и заставило работать богословские умы в направлении раскрытия доктрины о Троице.
- Прекращение гонений и свобода для исповедания христианской религии с приходом Константина. Эта свобода в свою очередь переориентировала умы христиан того времени с вопросов, которые ставили перед ним те трудные обстоятельства, на вопросы, касающиеся вероучения, и в частности появление Ария побудило серьезно заняться доктриной о Троице.
Говоря о слагаемых учения о природе Святого Духа, принятом на Никейском соборе, можно выделить следующие:
- Святой Дух - единосущ Отцу и Сыну, что, конечно, подразумевает и Его не тварность.
- Святой Дух - отличающееся лицо (личность), т.е. не то же самое, что и Отец. Только это не называлось тогда, как будет названо позже, ипостасным различием, т.к. пока не делалось разницы между сущностью и ипостасью. Объяснялось это отличие лиц другим способом, а как, мы рассмотрим ниже, когда будем говорить о понимании Афанасия Великого по вопросу природы Святого Духа.
ОТ НИКЕЙСКОГО ДО НИКЕО-ЦАРЕГРАДСКОГО СИМВОЛА ВЕРЫ
Несмотря на то, что, на Никейском соборе был утвержден термин «единосущный» для объяснения природы Христа, весь этот период до Второго Вселенского собора (381г.), прошел в борьбе между односущностью Ария, Никейской единосущностью и компромиссным вариантом, предложенным Евсевием Кесарийским в термине «подобосущный», в который и приверженцы Ария, и приверженцы Никейского символа вкладывали свое значение. Это в свою очередь развило богословскую мысль о природе Троицы и природе Святого Духа в частности. И породило новые формы понимания данного вопроса. А самая главная заслуга данного периода в области интересующего нас вопроса - это точное определение терминологии, которая использовалась для объяснения природы Троицы. Отличие в этой терминологии мы сможем увидеть ниже, когда будем рассматривать взгляд Афанасия Великого и Каппадокийских отцов.
Итак, начнем рассмотрение этого периода с Афанасия Великого.
Афанасий Великий
Афанасий Великий - архиепископ Александрийский, святой отец церкви (293-373), известен своею борьбою с арианством. Его еще называют старо-никейцем, а тех епископов, во главе которых он стоял младшими никейцами и мелетианами.
Афанасий Великий ясно учил, что сама Троица, т.е. что Отец, Сын и Святой Дух, есть единый Бог. Его учение кратко, хорошо сформулировал Болотов: «Есть единый Бог Отец, Его действительный Сын, истинный Бог из существа Отца и Ему единосущный, и Святой Дух, единосущный Отцу и Сыну».[42] В учении Афанасия В. мы видим учение о единосущности Святого Духа Отцу и Сыну и видим межличностные различия Отца, Сына и Святого Духа. Но Афанасий В. для показания этих межличностных различий не использует слово ипостась или лицо. Не делает он этого из-за того, что для него сущность и ипостась - одного и тоже. Межличностные различия он показывает следующим образом: слова сущность и ипостась он применяет к Отцу и не употребляет их по отношению к Сыну. Относительно Сына он употребляет и, а также и. Отец -, Сын - Логос, Отец - Премудрый, Сын - премудрость. Их Божественное равенство он выражает словом сущий, т. е. Отец Сущий, Сын Сущий, и Святой Дух Сущий.[43] Так же эти межличностные различия и в тоже время единосущность он выражал, используя следующую иллюстрацию: «Три Ипостаси должны быть представлены нераздельными между собою, как о людях представляем телесно, чтобы и нам, подобно язычникам не внести многобожие; но представляй как бы реку, которая исходя из истока, не отделяется от него, хотя два здесь вида и два имени. Ибо Отец не Сын и Сын - не Отец... Как исток не река и река - не исток, но тот и другая суть одна и та же вода, из истока льющаяся в реку, так и Божество от Отца неизменно и неотлучно пребывает в Сыне».[44] То же Афанасий думал и о Святом Духе. Об этом говорит начало этой цитаты «три ипостаси».
Помимо того, что Афанасий говорит о межличностном различии, т.е., что Отец есть Отец, Сын есть Сын, Святой Дух есть Святой Дух, Афанасий говорит и о личной характеристике Святого Духа. И этой личной характеристикой является исхождение Святого Духа от Отца. «Святой же Дух, исходя от Отца...»[45], пишет Афанасий в своем труде «Творения».
Что значит, исходит, ни Афанасий, ни другие Отцы церкви не объясняли, как только тем, что считали исхождение от Отца личностной характеристикой природы Святого Духа, т.е. тем, чем Святой Дух отличается от Отца и Сына.
Говоря о том, что повлияло именно на такое суждение Афанасия трудно найти другие причины, кроме тех, которые мы указали, говоря о причинах перехода от субординации к единосущности. Можно сказать, что Афанасий - это представитель традиционного старо-никейского понимания «православного» воззрения по данному вопросу.
Что касается составных учения о природе Святого Духа у Афанасия Великого, то можно выделить следующее:
- Святой Дух единосущ Отцу и Сыну.
- Святой Дух – лицо, т.е. имеет личностное отличие от Отца и Сына, другими словами Святой Дух не Отец и не Сын.
- Святой Дух исходит от Отца.
Маркел
«Маркел - епископ Анкирский. Принимал участие в первом Никейском соборе. Известен своей борьбой с Арианами. В своих сочинениях против Ария сам впал в заблуждение в учении о Святой Троице».[46]
Учение Маркела о природе Троицы и в частности о природе Святого Духа следующее: В мире, в котором Бог «не имеет ничего общего со своим твореньем», т.е. в трансцендентном мире Маркел мыслит Его только, как нераздельное единство, Монаду -, но Монада это не Отец, а Единство.
В некоей множественности, т.е. как Троица, Монада выходит из домирного и надмирного состояния с точки зрения домостроительства по плоти -.[47] Троица Маркела - это Троица откровения, это исторический феномен, хотя и Сын и Святой Дух не являются сотворенными существами, а находились в Боге вечно неведомым для нас образом.
Другими словами Троица открывается и является в связи с сотворением мира[48] и в связи с воплощением.[49] Каким образом это происходит: Монада раскрывается в Логос. Но Логос - еще не Сын. Логос это собственное имя еще не воплотившегося Божества, второго Лица Святой Троицы. А имена Христос, Иисус, Путь, Истина, Жизнь, Сын относятся к воплотившемуся Логосу, к воплотившемуся второму лицу Божества. А что же касается учения о Святом Духе, то оно следующее: До сошествия на Апостолов Святой Дух находился в Отце и Логосе. Явление Святого Духа - это новое раскрытие, расширение Монады.