В 1884 г. было создано санитарное учреждение, осуществлявшее контроль за промышленными, торговыми и коммунальными объектами. В 1891 г. в Москве при Университетском Гигиеническом институте, которым руководил Ф. Ф. Эрисман, открылась первая в России санитарная станция и лаборатория по анализу пищевых, вкусовых и других продуктов.
Ф. Ф. Эрисман был крупным авторитетом в области гигиены водоснабжения. В его работе «К вопросу о качестве и количестве воды для водоснабжения городов» (1884) было впервые предложено разделение вод на питьевые, хозяйственно-бытовые и рыбохозяйственные; выработаны гигиенические основы к определению химического состава воды, по сути дела, предопределившие ее современную оценку с помощью такого показателя, как предельно-допустимая концентрация загрязняющего вещества; заложен подход к санитарной оценке ее отдельных показателей; высказаны мысли о значении органолептических признаков: прозрачности, запаха, вкуса. Известны его заключения о качестве мытищинской воды (1891). В 1885–1895 гг. ни один из крупных вопросов городского или земского водоснабжения не решался без его участия.
Говоря об активной и плодотворной деятельности санитарных врачей и гигиенистов, в первую очередь в Москве и Санкт-Петербурге, нельзя не упомянуть об огромном вкладе в эту область А. П. Доброславина (1842–1889), основоположника русской гигиенической науки, первого профессора гигиены в России, организатора Общества охраны народного здоровья (1878), основателя и редактора журнала «Здоровье» (1874–1884); А. В. Погожева, санитарного врача, автора получивших широкую известность трудов в области профессиональной гигиены, земской и фабрично-заводской медицины, фабрично-санитарного законодательства, редактора первого в России журнала по гигиене труда — «Промышленность и здоровье» (1902–1904); Е. М. Дементьева (1850–1918), санитарного врача и общественного деятеля, соратника Ф. Ф. Эрисмана, одного из первых русских ученых, разрабатывавших статистику труда и санитарную статистику, автора известной работы «Фабрика, что она дает населению, и что она у него берет» (1893); Г. В. Хлопина (1863–1929), ученого-гигиениста, ученика Ф. Ф. Эрисмана, автора многочисленных русских руководств по гигиене, одного из первых разработчиков аналитических методов исследования качества воды, воздуха, пищевых продуктов и т. д.
Ф. Ф. Эрисман является автором одного из теоретических подходов к оценке взаимоотношения человека и среды его обитания. Определяя цели гигиены, он утверждал, что ее задача — исследовать влияние на человека всевозможных явлений природы, действию которых он подвергается, далее — влияние той искусственной обстановки, среди которой он живет вследствие своего социального положения и, наконец, найти средства для смягчения действия всех неблагоприятных для организма человека условий со стороны природы и общества.
Будучи последовательным сторонником такого подхода, Эрисман и Осипов как деятели Московского губернского земства дали известный критический отзыв на проект комиссии С. П. Боткина об организации в России Министерства здравия. В нем они подчеркивали, что прежде всего необходимо коренное улучшение экономического положения крестьянства и рабочего класса, повышение их культурного уровня, изменение быта и условий труда, после чего только можно говорить о санитарном оздоровлении России.
Это не было голословным утверждением. На основании проведенного обследования, всей повседневной работы Ф. Ф. Эрисман установил, что уже в 1880-х гг. в ткацких и прядильных отделениях московских мануфактур сформировался тип постоянного фабричного рабочего, с ранних лет поступившего в фабричные мастерские, и не к чему, кроме фабричной работы, не приспособленного. Это рабочий по своим физическим данным отличался от среднестатистического жителя страны.
Еще более скрупулезно вопрос о причинах негативного влияния фабрично-заводского производства на здоровье рабочих и частично окрестного населения изучал Е. М. Дементьев. В работе «Фабрика, что она дает населению и что она у него берет», основанной на анализе огромнейшего массива статистического материала, он приходит к следующему выводу о причинах высокой заболеваемости и смертности рабочих: «…всегда и везде мы придем к одному и тому же фактору: испорченный дыханием (вернее, отравленный выдыхаемыми органическими ядами и углекислотой) воздух и чрезмерно повышенная температура, вследствие непомерного скопления людей в ограниченных замкнутых пространствах мастерских. Без всякого сомнения, это коренная причина неблагоприятного влияния фабрик в большей или меньшей степени ухудшается еще и вредностями самого производства, в виде высокой температуры, различной пыли и газов. Но по своему значению, по силе и количеству своего влияния, т. е. по влиянию обыкновенно на сравнительно лишь очень ограниченное число рабочих, почти все эти причины отступают на второй план» [с. 236].
Вторая неблагоприятная причина — тупой, однообразный машинный труд по 14–15, а иногда и 18 часов в сутки.
На фабриках, указывает он далее, не принимается никаких мер для оздоровления условий труда, устройства более просторных помещений, вентиляции. «…несколько больше внимания уделяется… порче воздуха специальными причинами, обусловливающимися родом производства, т. е. пылью (хлопка, шерсти и проч.), водяными парами и различными газами. Но… это делается в тех только случаях, когда сказанные приспособления служат к выгоде производства. Крупной пыли хлопка стараются не дать разлететься по трепальным, ибо, собранная, она вновь идет на переработку… И вместе с тем, той же хлопковой пыли, но мелкой и, следовательно, не имеющей цены, предоставляется свободно наполнять чесальные и другие мастерские бумагопрядильных фабрик, как предоставляется то же для пыли от грязной шерсти, пыли от грязного тряпья на писчебумажных фабриках, минеральной пыли на цементных заводах и т. д. и т. д. Во всех этих случаях приспособления для предупреждения выделения пыли или вовсе не делаются, или делаются так, чтобы предупредить разве крайнее ее количество, могущее затруднять самую работу. Мы не можем насчитать и десятка фабрик, где бы при устройстве сказанных приспособлений действительно имелись в виду интересы рабочих — их здоровье.
Вредные испарения (фосфора, мышьяка, ртути и др.) и различные газы, конечно, не представляют уже никакой ценности, а потому внимание фабрикантов останавливается опять-таки на тех из них, чрезмерное количество которых прямо затрудняет работы; в тех же случаях, когда вредное влияние их не сказывается непосредственно, никаких приспособлений для предупреждения выделения их в атмосферу мастерских или для быстрого удаления их так, чтобы они не попадали в легкие рабочих, обыкновенно вовсе не встречается».
При этом не только на мелких, но и на крупных, имеющих своих техников, фабриках эти приспособления «…устроены без должного знания, а иногда и вовсе нецелесообразно. Наконец, в некоторых случаях порча воздуха специальными причинами действительно трудно устранима, ибо происходит от грубости и неразумности самих приемов производства (напр., на заводах, вырабатывающих свинцовые белила) и незнакомства с более удобными и совершенными способами его».
Санитарная статистика показывает сильное преобладание на производствах, связанных с обработкой волокнистых материалов, рабочих в возрасте до 40 лет. Это связано с повышенной смертностью их от легочных заболеваний, главным образом, туберкулеза.
«Все бесчисленные примеры повышенной заболеваемости и смертности в тесных казармах и тюрьмах — разве все это не то же, что на наших фабриках?»,— спрашивает автор.
Естественно, что действие вредных условий производства на работающих было замечено раньше, чем на окрестных жителей и природу. Однако уже в вопроснике, составленном Эрисманом и Погожевым для своего обследования, на обращалось внимание этот фактор (2 вопроса из 108-ми). Что касается влияния сброса жидких производственных отходов на здоровье населения, то можно указать лишь исследования, проводившиеся в этот период на Украине — в Киевской и Харьковской губерниях — и относившиеся к сахарному и рафинадному производствам.
Небезынтересно отметить, что в условиях частного капитала и рыночного противостояния сюжеты о воздействии техники и производственных технологий на здоровье как рабочих, так и населения города в целом иногда использовались в неблаговидных целях протекции и лоббирования одних научно-технических решений в ущерб другим. Известно длительное и ожесточенное противостояние «Общества электрического освещения 1886 г.» и фирмы «Ганц и КО» по вопросу путей энергетического развития как Москвы, так и России в целом. «Общество…», противодействовавшее переходу в энергоснабжении на более экономически выгодную и технически прогрессивную систему переменного тока (а фирма «Ганц и КО» занималась поставками трансформаторов, необходимых при использовании переменного тока), сумело склонить известного московского врача А. Ф. Судакова к написанию лукаво-тенденциозной брошюры и прочтению цикла лекций в Политехническом музее под общим названием «О современных способах освещения и об их влиянии на жизнь и здоровье людей». В них фальсифицировались и подтасовывались факты, которые должны были, по замыслу руководства «Общества…», свидетельствовать о вреде переменного тока для здоровья населения и, как следствие, привести к отказу от его использования. Несмотря на изощренные формы давления «Общества…», Городская Дума приняла решение о постепенном переходе энергоснабжения города на систему переменного тока. Таким образом, промышленное развитие Москвы и защита ее населения и природы от его отрицательных последствий втягивали в свою орбиту самые различные государственные структуры и слои общества, преследовавшие зачастую диаметрально противоположные устремления и цели.