Конечно, говоря о ментальности следует учитывать, что в обществе в каждый исторический период сосуществуют, а часто борются между собой разные типы ментальности, но тот или иной может доминировать.
Период с XVI по конец XIX века в сознании людей продолжается борьба двух типов ментальности. Первый из них - тип индивидуалистический, основанный на приоритете человеческой личности перед групповыми или социальными ценностями или идеалами. Второй, более древний, представляет собой европейский средневековый вариант коллективистской ментальности традиционного аграрного общества. Для носителей этой ментальности человек является прежде всего частью некоего социального организма, освященного традицией : общины, цеха, сословия, монастыря и т.д. (см. лекцию 1). К концу XIX века традиционная коллективистская ментальность умирает в Европе почти повсеместно, хотя победа индивидуалистического мироощущения происходят в тех или иных странах с разной скоростью и с сохранением больших или меньших пережитков старого. На рубеже XIX и ХХ веков индивидуалистическая ментальность сталкивается с новым незнакомым ей доселе "противником". Таким противником явился новый тип коллективистской ментальности массовый.
7. Стандартизация производства и потребления, да и всех сторон жизни, теснота больших городов, огромных заводов, гигантских армий, в рамках которых мнение, желание, воля отдельной личности не решали ровно ничего, непривязанность людей к определенной социальной группе и социальному статусу, десакрализация политики и доступность политической информации и другие причины (см. лекцию 2) приводили к тому, что человек-индивидуалист XIX века, сам творивший свою судьбу, нередко уступал место человеку-"винтику", социально одинокому, неспособному на индивидуальную самостоятельность, сильному лишь новой аксиомой - "я как все". "... единица - вздор, единица - ноль...", "...но если в партию сгрудились малые, сдайся, враг, замри и ляг...". Ментальность этих "винтиков" мы и называем массовой, а сообщество их массой. Итак, масса - это понятие, относящееся большей частью именно к ментальности, особый ее тип, возникший по описанным уже причинам.
Каковы же основные характеристики массовой ментальности?
Во-первых, это КОЛЛЕКТИВИЗМ, исходящий из аксиомы "я как все", но раз "как все", то этому стандарту должны соответствовать именно "все", то есть общество в целом, таким образом под коллективом все общество, "мы" - это общество.
Во-вторых, из этой ситуации следует вывод: члены общества должны быть одинаковыми ("как все"), а добиться этого можно только с помощью политического насилия (других средств для этого нет). Таким образом мы получаем в качестве типического явления КСЕНОФОБИЮ, неприязнь ко всем отличающимся, кто "не как все" (другая нация, богатство, личная одаренность, какая-либо заметная болезнь, знатность , просто внешний вид и т.д.). Ксенофобия возникает сначала на бытовом уровне (ругательства: "умный какой нашелся", "жидовская морда", "черномазый", "а еще очки надел" и т.д.), но при благоприятных политических обстоятельствах может становиться серьезным и опасным фактором общественной жизни.
В-третьих, отсюда логически вытекает ПОЛИТИЗАЦИЯ массы (напомним, что без политического насилия невозможно добиться абсолютной одинаковости - аксиоматического идеала массы). Но как только массовая ментальность переходит на политический уровень, то есть становится осознанной и выраженной в идеологических формулах, возникает вопрос об отделении "агнцев от козлищ", своих, тех, кто "как все", от чужих и о критерии этого отделения. Очевидно, что этот вопрос не может быть решен рационально, поскольку лежит по ту сторону разума, поэтому возникает необходимость авторитета, который это разделение проведет, укажет на врага и поведет за собой в "последний и решительный бой".
Поэтому, в-четвертых, для массовой ментальности характерна потребность в обладающем некоторыми особыми способностями (благодатью, по-гречески - харизмой) вожде, которого потому социологи и называют ХАРИЗМАТИЧЕСКИМ ЛИДЕРОМ. Такой лидер является абсолютным авторитетом для массы и потому - объектом ее фанатичного преклонения. Как правило именно появление харизматического лидера и переводит массовую ментальность из состояния бытового и потенциального в состояние политизированное и активное.
В-пятых, из аксиомы "как все" следует, что промежутка между "нашими" и "чужими" быть не может, и чужим может оказаться кто угодно, на кого укажет вождь. Естественно, отсутствие этого промежутка четко делит мир на красных и белых, арийцев и неарийцев, "истинных марксистов" и "ревизионистов". Мир воспринимается в ЧЕРНО-БЕЛЫХ ТОНАХ. При этом отношение к чужим, ксенофобия, при переходе массы в активное состояние становится крайне АГРЕССИВНЫМ.
В-шестых, переход массы в активное политическое состояние, осуществленный через любовь к вождю и ненависть к врагам, сопровождается вспышками массового ЭНТУЗИАЗМА, разумеется, вполне искреннего, ибо речь идет о выходе на поверхность того, что миллионы людей до сей поры в не выявленной или полувыявленной на бытовом уровне форме несли в себе.
В-седьмых, активизация масс, как правило, осуществляется политическими организациями, опирающимися в своей идеологии на стереотипы массовой ментальности, а потому способными манипулировать массой.
ОБЩЕСТВО ПЕРВОЙ ПОЛОВИНЫ ХХ ВЕКА МЫ НАЗЫВАЕМ МАССОВЫМ ИМЕННО ПОТОМУ, ЧТО В НЕМ ВПЕРВЫЕ ВОЗНИКАЕТ, А В РЯДЕ СЛУЧАЕВ НАЧИНАЕТ ДОМИНИРОВАТЬ МАССОВАЯ МЕНТАЛЬНОСТЬ.
Конечно, такое состояние общества весьма нестабильно, чревато войнами и невиданными по силе революциями.
История знает два выхода из такого состояния. Первый и наиболее естественный заключается в том, что общество находит в себе силы и умение инкорпорировать массу, что разрушает основы массовой ментальности. Бурный поток массы вновь растекается на ручейки групп, заболевшее (а массовость - болезненное состояние) общество выздоравливает. Лучше всего это получается в странах, где традиционно весьма сильны были позиции индивидуализма, а потому массовизация затруднена. Второй выход, преобладающий в странах, где массовизация произошла взрывным образом (Россия, например) и где индивидуалистические традиции были довольно слабы, масса побеждает, приводит к власти в результате революции или иных массовых действий своих харизматических лидеров, что завершается созданием системы тоталитаризма.
8. Именно масса, окончательно сложившаяся и ощутившая свою силу в ходе Первой мировой войны, по сути дела эту войну и прекратила.
Эта война не только странно началась, но и еще более странно закончилась. Первой из войны вышла Россия. Реального военного поражения Россия не потерпела. Положение на фронтах было, конечно, тяжелым, но не катастрофическим и достаточно устойчивым. Главной причиной того, что Россия войну проиграла стала революция, причем особенность этой первой победившей революции ХХ века заключается в том, что ее совершили не парижские буржуа, не английские пуритане, а масса - люди с совершенно новым типом ментальности. Именно поэтому революция привела к появлению невиданного ранее общественного строя - тоталитаризма, анализу которого мы посвятим значительную часть будущих лекций.
Началом конца войны стал знаменитый мартовский "приказ ¦ 1" самозванного Петросовета, который отменил подчинение солдат офицерам, чем добил разлагающуюся дисциплину в армии. Армия после этого оказалась легкой добычей большевистской пропаганды (российские большевики - первая ПАРТИЯ НОВОГО ТИПА, то есть организация, апеллирующая к массовой ментальности и овладевшая искусством манипулирования массою).
А окончилась для России война заключенным большевиками пораженческим Брестским миром 3 марта 1918 года.
Таким образом, Россия проиграла войну, не потерпев реального военного поражения: на карте видно, что в чисто военном отношении продолжать оборону Петрограда и других жизненно важных районов было можно.
Очень похожие события произошли и в Германии. Ее положение на фронтах было к осени 1918 года более напоминало положение победителя, чем побежденного: германские войска занимали огромную часть России (по Брестскому миру), Бельгию, часть северной Франции, более того, осенью 1918 года были предприняты попытки наступления на Париж. Объяснять поражение Германии одной лишь экономической истощенностью не следует, ибо война на истощение была тяжела для всех стран-участниц.