Сила военно-бюрократической государственной машины, с одной стороны, и политическая неопытность и разобщенность различных слоев народа, его неорганизованность — с другой, а также благоприятная B целом для царизма международная обстановка обусловили поражение первой российской революции. Однако это отнюдь не означало, что она была бессмысленной и безрезультатной. Материальные и правовые завоевания народа в годы революции были, как известно, довольно значительны. Кроме того, она способствовала социально-политической консолидации каждого из захваченных ее вихрем общественных классов, помогла провести между ними более четкие разграничительные линии, осознать их интересы и задачи. Процесс политического пробуждения российского общества сделал в 1905—1907 гг. поистине огромный шаг вперед. Этому способствовал, прежде всего, тот дух свободы, демократии, гласности, который принесла с собой революция. Значительные цензурные вольности, а временами и почти полная свобода печати, появление сотен новых периодических изданий, листовки революционных партий, массовые митинги, возможность свободно знакомиться с ходом работы Государственной думы, разного рода политические клубы и легальные культурно-просветительные общества — все это, вместе взятое, произвело колоссальный сдвиг в сознании миллионов россиян.
В 1905—1906 гг. в России появилось и много новых партийных организаций: кадеты, октябристы, прогрессивная экономическая и торгово-промышленная партии, партия правового порядка, партия мирного обновления, народно-социалистическая партия, не говоря уже о множестве более мелких, в том числе и национальных, партий самых разных оттенков и направлений. Даже крайние монархисты, которые еще недавно считали излишним создавать какую-то особую партию, поняли, наконец, что самодержавие нужно тоже охранять и защищать, в том числе от слабого и слишком уступчивого, как им казалось, по отношению к либералам царя.
Особенно интенсивно указанный процесс пошел после царского Манифеста 17 октября. В итоге в России начала складываться целая система самых разных политических партий, которые можно разделить на пять основных типов: 1) консерваторов, выступавших за сохранение самодержавной системы; 2) консервативных либералов «октябристского» типа; 3) либеральных, или конституционных, демократов; 4)неонародников; 5) социал-демократов.
Этот перечень показывает, что ни помещики-аграрии, ни деловая торгово-промышленная буржуазия, ни крестьянство не имели в то время «своих», адекватно выражавших их интересы партийных формирований. Не было в России и правительственной (в западном понимании этого слова) партии, поскольку Совет министров назначался не Думой, а лично царем и все российские партии в той или иной мере находились в оппозиции правительству, критикуя его политику либо слева (таких было абсолютное большинство), либо справа. Лишь на короткое время, в 1907—1911 гг., на роль такой правительственной, столыпинской партии претендовали октябристы, но затем и они вернулись в лагерь оппозиции. Ни одна из российских политических партий вплоть до февраля 1917 г. не прошла испытания властью. Не случайно, поэтому все они были сильны лишь в роли критиков существующего строя, тогда как конструктивная часть их политических платформ выглядела всегда довольно абстрактно. К моменту свержения самодержавия ни одна из них еще не была готова к тому, чтобы взять выпавшую из рук царя власть и разумно ею распорядиться. Слабым местом политической системы России начала XX в. был и механизм функционирования сложившихся в то время партий. Абсолютное их большинство действовало либо нелегально, либо полулегально: нелегализованными оставались, например, не только социал-демократы и эсеры, но и кадеты. Не было в России, строго говоря, и разделения партий на правящие и оппозиционные с последовательной сменой этих ролей, как было принято тогда на Западе. Кроме того, в Государственной думе (а это была единственная узаконенная политическая арена, где могли относительно свободно состязаться представители различных партийных течений) были представлены далеко не все партии, особенно национальные. Да и саму Думу, которая не контролировала значительную часть государственного бюджета, не назначала министров и в любой момент могла быть распущена по воле царя, едва ли можно было считать настоящим парламентом в западном смысле этого слова. Кроме того, крестьянская Россия, да и российская «глубинка» вообще, была очень слабо охвачена процессом партийно-политического строительства, который шел в основном в административных и промышленных центрах страны.
Все эти многочисленные оговорки не меняют, однако, того факта, что в начале XX в. политическая жизнь России вступила в совершенно новую фазу, одним из главных признаков которой была сравнительно широкая деятельность и бешеная конкуренция различных партий и
организаций. При этом решающую роль в возникновении многих из них и особенно в выходе их на арену открытой политической борьбы сыграла первая российская революция, хотя и тогда настоящей правильно функционирующей системы политических партий с четким распределением социальных ролей и налаженным механизмом взаимодействия отдельных ее частей в России еще не сложилось. В последующий период количество партий в стране вплоть до 1917 г. почти не менялось. Правда, в 1912 г. возникла небольшая чисто буржуазная общероссийская партия прогрессистов, занимавшая про-; межуточное положение между октябристами и кадетами, однако каких-либо серьезных изменений в расстановку партийно-политических сил в России это событие не внесло.
Столыпинские реформы — эта последняя реальная альтернатива русской революции — не дали того эффекта, на который рассчитывал их творец. История не дала Столыпину 20 лет внутреннего и внешнего «покоя», необходимых для реализации его планов, да и сам он трагически погиб в 1911 г. Столыпин оказался не нужен ни царю, ни поместному дворянству, ни народу. Его гибель, а затем начало первой мировой войны, вступление в которую оказалось для России поистине роковым, сделали мирную модернизацию страны невозможной. Новая российская революция стала лишь вопросом времени.
Межреволюционный (1907—1916) период ознаменовался заметным спадом общего уровня партийной активности, хотя кризисные явлении затронули различные политические партии России далеко не в одинаковой степени. Тем не менее, все они, за исключением откровенных черносотенцев, сохранили свое идейно-политическое ядро и социальную базу, и после свержения самодержавия начался новый этап их деятельности, основным содержанием которой стала борьба за влияние на массы и за политическую власть. При этом сошли со сцены «Союз русского народа» и партия октябристов, но зато появилось множество новых национальных партий, их общее число перевалило за полсотни. На короткое время в России появилось, наконец, нечто похожее на реальную многопартийную политическую систему западного образца. Естественно встает вопрос: почему в 1917 г., когда решались судьбы России, не только консервативные, но и либеральные партии, которые могли бы, казалось, противостоять разрушительной революционной стихии, оказались на деле столь беспомощными, слабыми, лишенными ясных, конструктивных и привлекательных для масс идей? Ответ на него нужно искать в комплексе объективных и субъективных факторов, среди которых нельзя не назвать отсутствие в России широкого слоя средних и мелких собственников (прежде всего земельных), ослабление в обществе религиозного начала и дискредитацию династии Романовых, рост деструктивных и центробежно-националистических тенденций, резкое падение международного престижа Российской империи.
В ином положении оказались партии социалистической ориентации, выступавшие за насильственное разрушение старого политического и социального порядка, и в первую очередь самые крайние из них — большевики и левые эсеры, выигрывавшие в глазах широких масс за счет своей решительности, радикализма и полного отрицания самих основ старого общества. Именно эти партии и оказались в 1917 г. на авансцене политической борьбы, завершившейся в октябре мощной рабоче-крестьянско-солдатской революцией с требованиями мира, хлеба, земли и подлинного народовластия, дополненными мечтами об обществе социальной справедливости, равенства и братства.
Следует подчеркнуть и другое: даже в марте—октябре 1917 г., когда Россия на короткое время стала одной из самых свободных стран мира, ее общественно-политический строй был все же очень далек от подлинного демократизма. С одной стороны, это было время невиданной прежде политической свободы, массовых митингов, широкого развития самых различных выборных демократических организаций, эпоха многопартийного коалиционного Временного правительства и быстрой демократизации всех государственных структур, включая вооруженные силы. С другой — в России так и не было создано в 1917 правильно функционирующего парламента, отсутствовала конституция. В итоге российская демократия оставалась очень хрупкой, непрочной, неоформленной, лишенной глубинных социальных корней, что и позволило большевикам очень быстро покончить затем с многопартийной системой.
Анализ деятельности отдельных, наиболее крупных политических партий России мы начнем с партий, поддерживавших самодержавную Систему, затем рассмотрим деятельность либералов и завершим наш Экскурс их антагонистами — революционерами.