…сами условия морской службы требуют людей со специальной технической подготовкой, предъявляют спрос на квалифицированных рабочих. Каждый матрос прежде всего специалист — минер, гальванер, комендор, машинист и т. д. Каждая специальность предполагает определённые знания и известную техническую выучку, приобретенную на практике. В силу этого приему во флот подлежали главным образом рабочие, практически прошедшие школу профессионального обучения, изучившие на деле какую-либо специальность. Особенно охотно принимались слесари, монтеры, машинисты, механики, кузнецы. …кронштадтские матросы — это были почти сплошь вчерашние городские рабочие. Такая исключительность положения создалась оттого, что с отдаленных, незапамятных времен Кронштадт являлся рассадником специальных морских знаний для всего Балтийского флота. В Кронштадте с давних пор были сосредоточены различные специальные школы — эти своего рода факультеты матросского университета. Не считая школы юнгов — низшего учебного заведения, дававшего элементарное образование будущим унтер-офицерам, — здесь находились учебно-артиллерийский и учебно-минный отряды, а также машинная школа.[75]
Условия военной службы в Кронштадте были тяжёлыми, и сопровождались рядом унизительных ограничений для нижних чинов, например, матросам запрещалось ходить по восточной стороне главной улицы, у входа на Екатеринский бульвар помещалась надпись, запрещающая вход «собакам, солдатам и матросам»[76]. Большевики Фёдор Раскольников и Павел Дыбенко, сами служившие на Балтийском флоте, сравнивают условия содержания в Кронштадте с «тюрьмой», и указывают на то, что в Кронштадтской военно-морской базе размещался, в частности, дисциплинарный батальон для самых неблагонадёжных матросов[75]. Современники описывают февральское восстание в Кронштадте, как «бунт диких зверей, которые набросились на своих укротителей» («эти печальные события в Кронштадте разразились потому, что там было много штрафованных и других матросов, которых никто не хотел брать на суда, как негодный элемент. Словом, отбросы флота. Между ними и офицерами были чересчур натянутые отношения и, когда „укротители зверей“ остановились в некотором замешательстве в начале движения, звери бросились на них и растерзали. Кровь опьянила их, они осатанели»[77]). Фёдор Раскольников утверждает, что, по его мнению, «когда начальство списывало матросов с кораблей и отправляло их в Кронштадт, они рассматривали это назначение как самое тяжкое административное наказание. В их представлении остров Котлин был так же ненавистен, как остров Сахалин — это мрачное убежище ссыльных и каторжан».[75]
Волнения на флоте начинаются задолго до 1917 года. Во время революции 1905 года происходят мятежи в Кронштадте[78] и Свеаборге[79]. К концу 1906 года главный морской штаб оценивает из 15 тыс. матросов Кронштадта 1 893 «неблагонадёжными», а 2 127 «вообще подлежавшими удалению с военных судов»[74]. В 1911, 1912 и 1916 годах проводятся аресты нескольких десятков матросов по подозрению в подготовке новых восстаний.[74]
19 октября 1915 года взбунтовался стоявший на гельсингфорсском рейде линкор «Гангут», предъявивший жалобы на плохое питание и офицеров немецкого происхождения. Суд приговорил двоих из общего числа осужденных к смертной казни, четырёх — к каторжным работам на 15 лет, двоих — к каторжным работам на 14 лет, десятерых — на 10 лет каждого, пять человек — на 8 лет, троих — на 4 года и восемь человек были оправданы. После подавления мятежа матросы с крейсера «Рюрик» отказались конвоировать осуждённых матросов с «Гангута». В ответ на «Рюрике» были арестованы и преданы суду 42 матроса, из которых 27—30 марта 1916 г. были приговорены: трое к смертной казни, три человека к каторге и 34 человека в дисциплинарный батальон[74]
Контроль контрразведки над военно-морской базой в Гельсингфорсе осложнялся и тем, что этот город находился в Великом княжестве Финляндском, которе фактически являлось полунезависимым государством, входившим в состав Российской империи лишь формально. Ряд современников указывают на активную деятельность германской агентуры в Гельсингфорсе, также в прибалтийских городах, Ревеле и Риге[80][81].
В сентябре 1916 военный губернатор Кронштадта Вирен Р. Н. сообщает в Главный морской штаб о революционном настроении матросов[5][82]:
Достаточно одного толчка из Петрограда, и Кронштадт вместе с судами, находящимися сейчас в кронштадтском порту, выступит против меня, офицерства, правительства, кого хотите. Крепость — форменный пороховой погреб, в котором догорает фитиль — через минуту раздастся взрыв… Мы судим, уличенных ссылаем, расстреливаем их, но это не достигает цели. 80 тысяч под суд не отдашь. Вчера я посетил крейсер «Диана», на приветствие команда ответила по-казенному, с плохо скрытой враждебностью. Я всматривался в лица матросов, говорил с некоторыми по-отечески; или это бред усталых нервов старого морского волка, или я присутствовал на вражеском крейсере, такие впечатления оставил у меня этот кошмарный осмотр. В кают-компании офицеры откровенно говорили, что матросы сплошь революционеры.
Адмирал Вирен предлагает переформировать Кроштадтскую военно-морскую базу, переведя её матросов «куда угодно», а взамен их назначив надёжных матросов из Сибирской и Беломорской флотилий. Однако, Ставка ответила отказом на это предложение, а министерство внутренних дел заверило, что ситуация у него под контролем.[69]
4. Политика
4.1. Слухи об императрице Александре Федоровне
| Обрусевшие немцы неправославного вероисповедания в Российской императорской армии перед Первой мировой войной[83]Чины | Доля немцев | ||||||
| Полные генералы | 28,4 % | ||||||
| Генерал-лейтенанты | 19,7 % | ||||||
| Генерал-майоры | 19 % | ||||||
| В целом генералитет | 21,6 % | ||||||
| Полковники | 13,4 % | ||||||
| Подполковники | 10,2 % | ||||||
| Офицеры корпуса Генерального штаба | 17,1 % | ||||||
| Командующие пехотными, гренадерскими и стрелковыми дивизиями | 19,4 % | ||||||
| Командующие кавалерийскими дивизиями | 37,5 % | ||||||
| Императорская свитаЧины | Доля немцев | ||||||
| Генерал-адъютанты | 24,5 % | ||||||
| Генрал-майоры и контр-адмиралы | 23,5 % | ||||||
| Флигель-адъютанты | 17 % | ||||||
| Всего в свите | 20,9 % | ||||||
| Российская императорская гвардияЧины | Доля немцев | ||||||
| Командующие дивизиями | 1 из 3 командующих пехотными дивизиями, командующий кавалерийской дивизией | ||||||
| Командиры пехотных полков | 37,5 % | ||||||
| Командиры кавалерийских полков | 25 % | ||||||
| Капитаны гвардии | 21,7 % | ||||||
Согласно переписи населения 1897 года, в Российской империи проживало 2 млн 70 тыс. немцев, что составляло около 1,2 % населения. На 15 апреля 1914 доля немцев в российском генералитете составляла около 20 %.[83] Предки многих из них прожили в России уже не один век, однако с началом Первой мировой войны начали вызывать подозрения в нелояльности и шпионаже в пользу Германии. Уже в 1914 году толпа разгромила посольство в Германии в Петербурге, начались массовые уничтожения немецких вывесок. В 1915 происходит немецкий погром в Москве. В Петрограде появляется «Общество 1914 года», поставившее своей целью борьбу с российскими немцами. В августе 1915 министр внутренних дел Щербатов Н. Б. обращается к Госдуме с просьбой «помочь прекратить травлю всех лиц, носящих немецкую фамилию, поскольку многие семейства сделались за двести лет совершенно русскими».
Многие российские немцы начинают менять свои фамилии. Так, синодальный обер-прокурор, немец Саблер В. К. сменил фамилию на Десятовский; во время погрома 1915 года толпа кричала: «долго ли нам немец Саблер будет ставить архиереев и будет править Церковью. Пойдем в Синод!»[84]
С назначением в 1916 году председателем Совета министров Штюрмера Б. В. его немецкое происхождение начинает вызывать слухи о том, что он якобы «имеет сношения с германскими агентами через Стокгольм». 1 ноября 1916 депутат Госдумы Милюков П. Н. озвучивает эти подозрения уже на думском уровне в своей речи «Глупость или измена?»
В таких условиях объектом нападок неизбежно становится императрица Александра Фёдоровна, урождённая принцесса Алиса Гессен-Дармштадтская. Начиная с 1915 в России начинают циркулировать самые фантастические слухи, связанные с ней, вроде «Дороговизна оттого, что государыня императрица отправила за границу 30 вагонов сахару», несколько раз появляются слухи, что она уже арестована за шпионаж, и что в Царском Селе якобы находится прямой провод для связи с Берлином. После Февральской революции был проведён тщательный обыск царскосельского дворца, однако никаких «прямых проводов» и «радиотелеграфных станций» обнаружено не было.
После гибели британского военного министра Китченера появляются слухи, что якобы императрица выдала Германии его местонахождение. Подозрения доходят даже до высшего генералитета; генерал Алексеев М. В. заявляет, что у императрицы оказалась секретная карта, бывшая только у него и императора.[85] По слухам, генерал Брусилов А. А. отказался отвечать императрице о сроках наступления, а генерал Гурко В. И. отказался показать царю план военных действий в присутствии царицы.
В январе 1916 появляются слухи, что императрица якобы разводится с Николаем II, и уходит в монастырь.
Инцидент с британским министром Китченером привёл к тому, что члены союзнической делегации, прибывшие на Петроградскую конференцию в начале февраля 1917 года, перед отбытием распространили фальшивые слухи о своей дате отъезда и маршруте.