Совсемпо-другомуПушкинпишеторелигии. ВрецензиинакнигуСильвиоПеллико «Обобязанностяхчеловека»он, говоряо «БожественномЕвангелии»характеризуетновозаветнуюкнигуследующимобразом: «Таковаеевечноноваяпрелесть, чтоеслимы, пресыщенныемиромилиудрученныеунынием, случайнооткроемее, тоуженевсилахпротивитьсяеесладостномуувлечениюипогружаемсядухомвееБожественноекрасноречие» (VII, с. 322).
ЧтожепривлекалоПушкинаврелигии, ивчастностивЕвангелии? Пушкинбылпреждевсегопоэтом, верившим, что «цельпоэзии — идеал», тоестькрасотакаквысшаястепеньсовершенства. Какпоказываетприведеннаявышецитата, вЕвангелииего, помимонравственногоифилософскогосодержания, привлекалаименнопоэзия, или, каконвыразился, «Божественноекрасноречие». ОднаизглавныхпретензийПушкинакматериалистическойфилософии XVIII векасостоялавтом, что, вотличиеотрелигии, онабылаантипоэтичной. «Ничто, — писалонвстатье “Оничтожествелитературырусской”, — немоглобытьпротивуположнеепоэзии, кактафилософия, которой XVIII векдалсвоеимя. Онабыланаправленапротивугосподствующейрелигии, вечногоисточникапоэзииувсехнародов…» (тамже, с. 214; курсивмой. — Ф. Р.).
Изэтогоследует, чтокакпоэтПушкинпредпочиталнаучномуметодумышления, базирующемусянафактах, цифрахилогическихпостроениях, художественныйметод, восновекотороголежатвоображениеиинтуиция. Нагляднымпримеромтого, какониспользовалобаметода, являетсяегоработанадпугачевскойтемой: в «ИсторииПугачева»Пушкинвыступаеткакисторик, строгопридерживающийсяфактов, ав «Капитанскойдочке» — какпоэт, которыйсоздаетпоэтическуюиромантическуюисторию. Своюпринципиальнуюпозициювэтомвопросеонизложилв «Герое», гдеПоэтотвергаетверсию «строгогоИсторика»как «низкуюистину»впользудругой, легендарнойверсии, посколькувнейсодержитсявысшая, поэтическаяправда. Всветеэтогопонятно, почемувсвоемхудожественномтворчествеПушкинтакчастообращалсякрелигиознымисточникам, мифамилегендам. «…Какоеделопоэтудодобродетелиипорока? — писалонВяземскому. — Развеиходнапоэтическаясторона»; «Плохаяфизика; нозатокакаясмелаяпоэзия!» — заметилонвпримечаниикодномуиз «ПодражанийКорану». НельзялисказатьтожесамоеиобоснованномнаБиблии «Пророке», вкотором, какивКоране, «нравственныеистиныизложены <...> сильнымипоэтическимобразом», даионекоторыхдругихпроизведенияхПушкина?
Надоотметить, чтоПушкинвиделврелигии «источникпоэзииувсехнародов». Неудивительнопоэтому, чтовеготворчествемынаходим «ПодражанияКорану»и «Подражаниядревним», «Подражаниялатинскому»и «Подражаниеарабскому», поэтическиепереложенияБиблииипереложениярусскихлетописныхсказаний («ПесньовещемОлеге»), народныхлегенд («ПесниоСтенькеРазине», «Песнизападныхславян»ит. д.). КогдаПушкинобращаетсякхристианству, онпонимаетегошироко, видяегоединствовидееХриста, исоздаеттакиепроизведения, как «Жилнасветерыцарьбедный», «Красавица», «Мадона»и «ТыБогоматерь, нетсомненья», которыесдогматическойточкизрениявесьмасомнительны.
ОсобоговниманиязаслуживаетширокоеиспользованиеПушкиныммотивовиобразовантичноймифологии. Конечно, нелепопредполагать, чтоонбуквальноверилвантичныхбогов, нотакженевернодумать, чтоантичныеобразывегопроизведениях — этопростотрадиционныедекоративныеэлементы. ЕсливраннемтворчествеПушкинаонивомногомвыполнялиименноэтуроль, топозжеегообращениекантичноймифологиибылосвязаностем, чтоонвиделвнейзамечательныйисточникпоэзииикрасоты, хотяииногорода, чемвмифологиихристианскойилиисламской35. Поэтому, когдаПушкинпишет: «ВеленьюБожию, омуза, будьпослушна», трудносказатьопределенно, ккомуэтоотносится — кХристуилиАполлону, ибокаждыйизнихвоплощаетвсебеидеалкрасоты, один — духовной, небесной, адругой — физической, земной.
ВотношенииПушкинакрелигииестьиещеодинаспект — этический. Именноему «православные»пушкинистыуделялииуделяютбольшевсеговнимания. Всвоихработахониубедительнопоказали, каксгодамиПушкинсталпереоцениватьсвоюжизньисвоивзгляды, каксконца 1820-хгодовонначалосуждатьсебязато, чтосчиталсвоимиморальнымипадениями, икаконвконцежизнистремилсякморальномуобновлению, связываяегосрелигией. Этисправедливыеутверждениянуждаются, однако, вуточнениях.
Деловтом, чторазвитиеуПушкинарелигиозныхнастроений — это, всущности, печальноеявление, потомучтооносвязаносмысльюнеожизни, аоприближающейсясмерти. Егопоздняялирика — этопобольшейчастипрощаниесжизнью, чтовыглядиточеньстраннодлячеловека, которомуедваперевалилозатридцатьлет, нокоторыйощущаетсебяусталым, охладевающимкжизнистариком, готовящимсяксмерти. ТемасмертизанималаПушкинаираньше, особеннововремяЮжнойссылки. Ноегостихиосмерти, написанныевтовремя, — этоилидовольноабстрактныеразмышленияобессмертиидуши, илигорестныераздумьяосмертиблизкихилюбимыхлюдей. Нетовконце 1820-х — начале 1830-хгодов, когдапушкинскиестихиосмертиприобретаютхарактерличногопереживанияблизкойкончины. Таковпреждевсего «Странник», одноизнаиболеерелигиозныхстихотворенийПушкина, отражающееегонастроения 1835 года, когдаонмечталоботставкеипереездевМихайловское («отчаянномпобеге»), кчемупоразнымпричинамотрицательноотносилисьиНиколай I, ижена, идрузья (преждевсегоЖуковский). В «Страннике»речьидетопредчувствиискоройсмерти, онеготовностикнейиовнезапномОткровении, помогающемнайти «спасеньяверныйпутьитесныеврата».
Васильев, ссылаясьнаМицкевича, справедливополагает, что «Странник»имеетпрямуюсвязьс «Пророком», «нетолькопотому, чтовосноветематикитогоидругоголежаткнигиСвященногоПисания, ноипотому, чтообапроизведенияимеюттекстуальнуюсвязь»36. Междуэтимистихотворениямидействительномногообщего, ноВасильев, ксожалению, необратилвниманиянасущественныеотличия «Странника»от «Пророка». Начатьстого, чтов «Страннике»говоритсяо «великойскорби»лирическогогероя, связаннойспредчувствиемсмертиигибели «нашегогорода», ав «Пророке» — оего «духовнойжажде», чтосовсемнеодноитоже (недаромПушкинубрализпервогостиха «Пророка»слова «Великойскорбиютомим»). Далее, в «Страннике»речьидеточеловеке, которыйищетсветаиспасения, будучинеготовксмерти, ав «Пророке» — опревращениичеловекавПророка. Инаконец, еслив «Пророке»БогвелитПророку «исполниться»Его «волей»и «обходяморяиземли, глаголомжечьсердцалюдей», тов «Страннике»чудесныйЮноша, символизирующийангела, призываетлирическогогероябежатьотлюдей, тоестьречьидетнео «спасении»людей, аоличномспасении. Иначеговоря, лирическийгерой «Странника»небиблейскийПророк, аобыкновенныйчеловек, неспособныйнетолько «жечьсердцалюдей», нодажеубедитьблизкихвсвоейправоте. Поэтомув «Пророке»возникаютграндиозныеобразы «шестикрылогосерафима»исамогоБога, втовремякакв «Страннике»путькспасениюлирическогогерояоткрываетвсеголишь «юноша, читающийкнигу». Есливерно, чтов «Пророке»ПушкинизобразилПоэтаиуказалегомиссию, тогерой «Странника»вовсенеПоэт, иеслив «Пророке»речьидетожизни, тов «Страннике» — оподготовкексмерти. ПоэтомуврядлиПушкинмогнаписать «Странника»в 1826 году, когдаонбылполонсилинедумалосмерти, втовремякакпоявление «Странника»в 1835 годуневызываетудивления37.
Аналогичныйконтрастможноувидетьиприсопоставлениитаких «знаковых»стихотворений, как «Элегия» 1830 года («Безумныхлетугасшеевеселье») и «Пора, мойдруг, пора!» (1834). ВпервомизнихПушкин, трезвоигрустнооцениваясвоепрошлоеинастоящее, пишет:
Нонехочу, одруги, умирать;
Яжитьхочу, чтобмыслитьистрадать;
Иведаю, мнебудутнаслажденья
Межгорестей, заботитреволненья:
Поройопятьгармониейупьюсь,
Надвымысломслезамиобольюсь,
Иможетбыть — намойзакатпечальный
Блеснетлюбовьулыбкоюпрощальной.
Притом, чтоупоэтанетникакихиллюзийотносительнобудущего, унегоестьжеланиежить, потомучтоестьнадежданавозможностьпережитьновые «наслаждения»земнойжизни, включаянаслаждениеискусством, любовью, возможностьюмыслитьи, какэтонипарадоксально, дажестрадать (обэтихнаслажденияхземнойжизниПушкиннапишетипозжев «ИзПиндемонти»). Совсемпо-другомузвучит «Пора, мойдруг, пора!», гдеуженетнадеждынавозможностьсчастьяигдепоявляютсямотивыжаждыпокоя, побегаот «мышьейбеготни»земнойжизни «вобительдальнуютрудовичистыхнег». Всохранившемсяпланепродолженияэтогостихотворения, вкоторомПушкинпишетосвоихмечтах, послеупоминанияодеревенскойжизни, книгах, семье, «трудахпоэтических»идет: «религия, смерть». Такимобразом, обращениекрелигииздесь, какив «Страннике», ассоциируетсясосмертью.
ПодобныепротиворечиявстречаютсявлирикеПушкинаконца 1820-хиособенноначала 1830-хгодовнеоднократно. Заканчиваяшестуюглаву «Онегина», Пушкинпишет:
Аты, младоевдохновенье,
Волнуймоевоображенье,
Дремотусердцаоживляй,
Вмойуголчащеприлетай,
Недайостытьдушепоэта,
Ожесточиться, очерстветь
Инаконецокаменеть...
Послеэтогопоявляются «Каковяпреждебыл, таковинынея» (1828), «Онет, мнежизньненадоела» (?), «Элегия» (1830), гдеонкакбыуговариваетсебя, чтожизньнекончена. Асдругойстороны — всерастущееколичествостихотворенийосмерти: «Триключа» (1827), «Дорожныежалобы» (1829), «Брожулиявдольулицшумных» (1829), «МонастырьнаКазбеке» (1829), «ЧемчащепразднуетЛицей» (1831), «Пора, мойдруг, пора!» (1834), «Ода LVI. (ИзАнакреона)» («Поредели, побелели») (1835), «Родрик» (1835), «Странник» (1835), «…Вновьяпосетил» (1835) итакназываемый «Каменноостровскийцикл» (1836), причемвстихотворениях 1830-хгодовтемасмертивсебольшесопрягаетсясрелигиознымимотивами. Создаетсявпечатление, чтоПушкинтопримиряетсясмысльюоприближающейсясмерти, тоотталкиваетееотсебя; онточувствует, чтонеготовксмерти, иобращаетсякрелигии («Отцыпустынники»), торазмышляетосамоубийстве, топризнается, чтоневсилахпреодолетьсоблазныземнойжизни («Напрасноябегуксионскимвысотам»), изаклинает «младоевдохновенье»непокидатьего.
В «МудростиПушкина»Гершензонпишет, что «самыйобщийиосновнойдогматПушкина <...> естьуверенность, чтобытиеявляетсявдвухвидах: какполнотаикакнеполнота, ущербность», причемразницамеждунимисостоитвтом, что «полнота <...> пребываетвневозмутимомпокое, тогдакакущербное <...> всегдастремитсяидвижется». Исследовательполагает, что «всюду, гдеон [Пушкин] изображалсовершенство, онпоказывалегобесстрастным, пассивным, неподвижным»38исвязывалегосидеейБога, созерцаниекотороговызываетумиление, втовремякакжаждаактивности, деятельности, удовлетворенияжеланийпринадлежит «демоническому», «ущербному». ЭтисоображенияГершензоназаслуживаютвнимания, но, какмнекажется, то, чтоонназывает «ущербностью», насамомделеесть «живаяжизнь», ато, чтоонназывает «полнотой», естьсмерть. Пушкинбылнатуройстрастнойичувственной, онлюбилжизньвовсехеепроявлениях, будьтолюбовь, политическаяиобщественнаядеятельность, война, наслаждениеискусством, красотойприродыипреждевсего — творчество. Поэтомумечтао «покоеиволе»иобегстве «взаоблачнуюкелью, / ВсоседствоБога»выражаланестремлениеПушкина, говорясловамиГершензона, к «полноте», абыласледствиемегоглубокойусталости, страхапередстаростьюи «окаменением»39. Неэтолионимелввиду, заканчивая «Онегина»словами: