Вполемикепротивутопическихтеорий «хрустальныхдворцов»подпольныйПарадоксалистпогрязаетв «логическойпутанице» (Д V, 120—121). Хватаясьза «каприз»каксредствосохраненияиндивидуальности, онсвоимипомысламиидействиямидемонстрируетееразрушение. НоцентртяжестивданномслучаеперенесенДостоевскимспрямогопублицистическогоспораодвижущихимпульсахличногосознаниявообще — насамоесуществованиетакойвнутреннеущербнойличности, находящейсявнезавершимомдиалогесовсемокружающимиссамойсобой. ХудожественноеоткрытиерасколотогодуховногомираПарадоксалиста, изображениебезысходнойпротиворечивостивсамомпроцессемысли, всфереэмоцийижеланийгероя «подполья» — весомыйаргументписателявидейномдиалогеэпохи. Вспорепротив «умников»и «гордецов», противоднозначныхрасчетовнаматериальный, научныйпрогрессобщества, наростисторическойактивности, общественнойсолидарностичеловекамассы. Нооткрытиебылообоюдоострым. Лишенноевнутреннегостержня, это «капризное», награнимукиимучительства, сознаниесвоейпотерянностьювзывалоопомощи, мыслимойлишьизвне, чтоозначалодляписателявсевновьглобальнуютворческуюзадачуутверждения «бытияБожия», вопреки «хаосу»и «неблагообразию»мира.
Потомуипрямоеидейноепротивостояниелагерю «либералишекипрогрессистоввсехтолков»кконцу 60-хгодовлишьобостряется, рождаявсечащеозлобленныевыпадывписьмахДостоевского, занимаявсебольшеместавдумахизамыслах. Причемвцентререзкогоотталкивания — всетажепроблеманравственно-эстетическогоидеала, основэтики, личныхилисверхличных. «...ДеизмнамдалХриста, — пишетонА. Н. Майкову 28.08.67, — тоестьдотоговысокоепредставлениечеловека, чтоегопонятьнельзябезблагоговенияинельзяневерить, чтоэтоидеалчеловечествавековечный! Ачтожеони-то, Тургеневы, Герцены, Утины, Чернышевские, нампредставили? ВместовысочайшейкрасотыБожией, накоторуюониплюют, всеонидотогопакостносамолюбивы <...> легкомысленногорды, чтопростонепонятно: начтоонинадеютсяиктозанимипойдет?»
6
Потокэтогопринципиальногодиалогавыплескиваетсянастраницыиромана «Идиот» (1868) — вгротескнозаостренныхтирадахегоперсонажей (ЕвгенияРадомского, Лебедева), имемуарногоочерка «Старыелюди» — отлицасамогоавтора («Дневникписателя», 1873; далее — ДП). Болеетого, ужевзамыслесерииизшестироманов «Житиевеликогогрешника», занимавшемДостоевскогонапротяжении 1868—1870 годов, потребностьсделатьэтот «главныйвопрос»предметомоткрытойэтико-философскойдискуссиигероев-идеологоввлечетзасобойнеобходимостьструктурныхизмененийвсамомроманномконфликте, врасстановкеперсонажей, вкомпозицииобразовисюжета. Наавансценупроизведенийдолжнывыступить «типы», представляющиеразныеидеологическиелагериэпохи. Характерно, чтоприэтомвсознанииДостоевскогосразувсплываетвесьмарепрезентативнаяпосилемыслифигураЧаадаева.
Воткак 6.04.70 романиствписьмекА. Н. Майковурассказываетофабуле «2-йповести», накоторую «возложилвсе»надежды. Еедействие «будетпроисходить»вмонастыре, а «главнойфигурой»станет «проживающий»там «наспокое»архиерейТихонЗадонский — «конечно, поддругимименем». «ТутжевмонастырепосажуЧаадаева (конечно, поддругимтожеименем). ПочемуЧаадаевунепосидетьгодавмонастыре? Предположите, чтоЧаадаев, послепервойстатьи, закоторуюегосвидетельствовалидокторакаждуюнеделю, неутерпелинапечатал, напримерзаграницей, нафранцузскомязыке, брошюру, — оченьимоглобыбыть, чтозаэтоегонагодотправилибыпосидетьвмонастырь. КЧаадаевумогутприехатьвгостиидругие: Белинскийнаприм<ер>, Грановский, Пушкиндаже. (ВедьуменяженеЧаадаев, ятольковроманберуэтоттип.) ВмонастыреестьиПавелПрусский...» Признается, что «сочтетподвигом», еслиудастся «вывести» «действительногоТихона» — «величавую, положительную, святуюфигуру. ЭтоужнеКостанжогло-синенемец <...> в “Обломове”, инеЛопухины <sic!>, неРахметовы».
Известно, чтоэтотмасштабнейшийзамыселромана, построенногокакоткрытыйтурниридеологий, заперсонажами — носителямикоторыхпросматривалисьбыфигурыреальныхдеятелейрусскоймысли, неполучилописанногосюжетноговоплощения. Ноздесьуженамеченыважнейшиеструктурныесвойстваконфликтамировоззрений, принципысозданияобразовихвыразителей, реализованныевпоследующих — идеологическихроманахДостоевского — «Бесы» (1871—1872), «Подросток» (1875), «БратьяКарамазовы» (1879—1880). Ипримечательно, чтовработенадобразамиихгероев-идеологов (вобширныхчерновыхредакцияхэтоотраженоещенагляднее, чемвокончательномтексте) авторнастойчивовозвращаетсякразмышлениямнадличностями, особенностямимышленияЧаадаева — иГерцена, причемслитно, вединомнетолькоисторическом, социальном, ноидейном, психологическомряду. Ивтехнемногихслучаях, когдаГерценвследзаЧаадаевымпрямоненазван, егоприсутствиевсознанииДостоевскоголегкообнаружить: вцитированномвышеписьме, кпримеру, — подеталямиздевательстввластинад «басманнымфилософом», которыевзятыявноиз «Былогоидум» (далее — БиД), илиповоображенномупродолжениюпубликацийперсонажа — «заграницей, нафранцузскомязыке», — наманерГерцена.
М. Бахтин, готовясь «кпереработкекнигиоДостоевском», такрезюмировалсвоинаблюдениянадсвоеобразиемотраженияжизнивеготворчестве: «Нетипылюдейисудеб, объектнозавершенные, атипымировоззрений (Чаадаева, Герцена, Грановского...)». «Имировоззрениеонберет <...> некакпоследовательностьсистемымыслейиположений, акакпоследнююпозициювмиревотношениивысшихценностей. Мировоззрения, воплощенныевголосах...» Достоевский «начинаетнесидеи, асидей — героевдиалога. Онищетцельныйголос, асудьбаисобытие (сюжетные) становятсясредствомвыраженияголосов. Вплоскостисовременностисходилисьиспорилипрошлое, настоящееибудущее»11.
Этивыводыможнопопытатьсяконкретизироватьилиуточнить, еслипроследитьупорноестремлениеписателяслитьвединый «тип», «цельныйголос»видейномдиалогероманаименнорезкоотличныепосвоимосноваммыслительныекомплексыЧаадаеваиГерцена. Речьидетостольширокомобобщениивискомом «голосе» (призванномпредставить «прогрессистоввсехтолков»), чтодляавтораужетеряетзначениенетолькоконкретная «последовательностьсистемымыслейиположений», очемрезоннописалБахтин, новданномслучаеи «последняяпозициявмиревотношениивысшихценностей». Ведьона, мыпомним, составлялапредметпринципиальногонесогласиямыслителя-атеистаГерценасхристианскимфилософомЧаадаевым. Романистжестремится, очевидно, воплотитьв «цельном»типеискусстваещеболееглубокуюобщность — неформулируемыхвзглядов, асамогостроясознания, складамысли, свойственного, ввозмущенномпониманииавтора, передовойличностинесколькихпоколенийрусскойдворянской, «барской»интеллигенции. Еслиопределитьотторгаемоеядротипаоднимпонятием, тоэто — элитарностьмышления. Егоосновныесоставляющие: повышеннаяопоранаразум, «гордостьпросвещением», «скитальчество»поЕвропеличности, озабоченной «всемирнымболениемзавсех» — прикружковойзамкнутостимысли, неспособностипробитьсяксобственномународуиегонравственнымидеалам.
Общиезаключенияо «высокомерии»этого «культурноготипа»целойполосыотечественнойинтеллектуальнойистории, оего «отчужденииотпочвы», «ненавистикРоссии»многократноповторяютсяв «Записныхтетрадях»Достоевскогоиотражаютсявегопозднейпечатнойпублицистике, причемподкрепляясьсвободным (отвременнуйипрочейконкретнойприуроченности) обращениемкакклитературнымгероям — отАлеко, Онегина, ЧацкогодоРудина, такикреальнымлицам, действовавшимнаобщественнойаренемежду 20-мии 70-мигодами. Вподготовительныхматериалахк «Бесам», например, онписал, чтоЧацкийбыл «баринипомещик, идлянего, кромесвоегокружка, ничегоинесуществовало»: «Народрусскийонпроглядел, какивсенашипередовыелюди». «Чембольшебаринипередовой, темболееиненависти — некпорядкамрусским, акнародурусскому <...> обеговере, истории, обычае, значенииигромадномегоколичестве — ондумалтолькокакобоброчнойстатье. Точнотакдумалиидекабристы, ипоэты, ипрофессора, илибералы, ивсереформаторы». Оброкбылнужен, чтобы «житьвПариже, слушатьКузенаикончитьчаадаевскимилигагаринскимкатолицизмом» (Д XI, 87).
ВспореслиберальнымпрофессоромипублицистомА. Д. ГрадовскимпоповодусвоейПушкинскойречи (1880) писатель, подыскиваяаргументыонезнании «гордымчеловеком», «европейцем», «почвы», отказе «работатьнароднойниве» (против «крепостногодревнегоправа, среды — заграницуискатьподмоги»), записываетвчерновиках: «ПомнителиЧаадаева? Сколькоотчуждения. ДачегоЧаадаев. РазвеГерцен. Прудон» (Д XXVI, 303). Идалее — всёвновьраздраженные, лишенныевсякойзаботыобобъективностивыпады: «Ну, ктоизнихнебылатеистом, аЧаадаев?»; «Смирениенародаимипринималосьзарабство. ОдинПушкинлишьсказал: “Посмотритенанародинаосновуего, нувиденливнемраб?”. СказалибытакБелинскийилиГерцен?». Именнотаконии «сказали», — прерываюя «безудерж»эмоцийполемиста, заставляющийегозабытьи «ПисьмокГоголю», ивсеписанияГерценао «внутреннейсиле»народа, сохраненнойврабстве, начинаясэссе «La Russie» (саможепоявлениееговгазетеПрудона «Voix du Peuple» и «факт»ееподдержкирусскимдемократом — отнюдьнезабытывполемике, атутжестановятсяпредметомгневныхизмышлений, как «продавали»крестьян «иехаливПарижиздаватькрасныйжурнал, полныймировойскорби»ит. п.)12.
НосредимногочисленныхнабросковивставокначерновомавтографеответаГрадовскому, вкоторыхпублициствновьивновьварьирует, сгущаетдораздраженнойгиперболывсётежечертыпониманияимобобщаемоготипа: здесьи «отвлеченность»мышления, и «нетерпеливость»людей, «живущихнаготовом (намужичьемтрудеинаевропейскомпросвещении)», и «омерзениекнароду», — мынаходимнескольковажных «уклонений» «вобластьчистолитературную». Иони, всущности, противоречатнацеленностиавтора-полемистаназаострение, подчасдогротеска, отрицаемыхчеловеческихкачестввлитературныхобразах. Этипометы, атоиразвернутыесуждениякасаютсясоотношений «лицаитипа»: «Лицоестьправда, атиптолькотип». Ивновьтутже: «...вхудожественнойлитературебываюттипыибываютреальныелица, тоестьтрезваяиполная (повозможности) правдаочеловеке <...> типпочтиникогдане <...> заключаетвсебеполнойправды, ибо <...> непредставляетсобоюсвоейполнойсути: правдавнемто, чтохотелвыставитьвэтомлицехудожник». Поэтомутип – «лишьполовинаправды», тоесть «весьмачастоложь» («остальнойжечеловеквнем» «непоказан»). Приводятсяпримеры — Маниловидр. Следуютоговорки, чторечьнеоб «умалениитакогогения, какГоголь»: «Всатиредажеиначеинельзя. ВыставьонвСобакевичеидругие, чистоужечеловеческиечерты, придайемувсюреальнуюправдуего, тоневышлибытипы, смягчилосьирасплылосьбто», «начтоГогольименнохотелуказатькакнатипическиедурныечертырусскогочеловека».